Станет он для меня сегодня последним или нет пока неизвестно.

Когда мой эгоистичный ген, превратил меня из маленького головастика в человеческую оболочку он надеялся , что я пронесу его дальше и передам следующим поколениям. Об этом я еще тоже не знал, иначе с удовольствием разделил бы с ним его оптимизм.

Ученые говорят, что человек начинает помнить свою жизнь начиная с трех лет. Видимо правильно распорядилась природа если выбрала такой срок. Ведь до этого времени мы совершенно беспомощны и уязвимы и не чувствуем даже своего инстинкта самосохранения. Мы держимся за мамину юбку, зная что только она нас может уберечь от всех ужасов этого огромного мира. Когда нам хорошо и этот мир исполняет наши желания мы смеемся, когда нет, нам становится плохо , что бывает значительно чаще и мы начинаем орать. Какой был бы ужас если бы мы это все помнили.

Первая память об этом мире у меня была память о боли и страхе. Это случилось когда мне было четыре с половиной года, как и моей погибшей сестре. Видимо судьба отмерила нам с ней один и тот же срок жизни, чтобы отправить к богу наши еще невинные души.

В тот майский день мы пришли с мамой к ее подруге перебирать картошку. Мне объяснили что если у перезимовавшей картофелины убрать выросшие за зиму хвостики, а потом посадить в землю то по осени она может превратится во много картошек. У нас в Белоруссии это было основная еда и взрослые относились к этому процессу очень серьезно и поэтому я могу понять мою маму что она не заметила как я вышел на улицу.

Я огляделся по сторонам и увидел напротив керосиновую лавку.

Мы часто ходили туда с родителями для того, чтобы заправить наш керогаз. Это такое устройство на котором мама готовила нам еду. Ни газовых, и электрических плит в нашей глухой провинции тогда еще не было. Мне очень нравился запах этого керосина. И я всегда шел туда как на праздник.

И поэтому в тот день я быстро перебежал дорогу, забежал в лавку и начал вдыхать в себя этот прекрасный аромат. Когда у меня закружилась голова я выскочил на улицу и увидел, что где то вдалеке по дороге едет колонна велосипедистов. Они были так далеко, что у меня не было никакого сомнения, что я успею перебежать эту маленькую дорогу и вернуться к маме. Но видимо керосиновый угар сделал свое дело и у меня нарушилась пространственная ориентация. Когда я сделал первый шаг то сразу стал виновником большой велосипедной аварии. Я мгновенно оказался в основании огромной кучи из велосипедистов и их железный коней. Помню страшную боль во всем своем маленьком теле, скрежет металла, вижу порванные цепи, вылетающие из погнутых колес спицы. Помню как я пытаюсь пролезть через велосипедную раму, которая была передо мной. Сколько я пролежал в основании этой кучи уже не помню. Помню только ощущение нехватки воздуха. Я отделался тогда сотрясением мозга и открытым переломом ноги, шрам от которого напоминал о себе лет двадцать. Когда он у меня прошел, со мной и случилось то , что меня заставило все это рассказывать самому себе.

Если относиться к этому событию как ко второму моему дню рождению, то оно было более драматичным и эффектным. В какие-то годы через наш маленький городок пронеслась такая большая велогонка и откуда она могла взяться в 1965 году в какой-то белорусской глуши. Хотя ничего удивительного. Эта был велопробег посвященный 20-летию Победы.

Вторая память была памятью разочарования. В шесть лет я совершил первую коммерческую сделку. Из какой-то сказки я узнал, что если закопать на волшебном поле даже небольшую денежку, то на нем может вырасти большое дерево с золотыми монетами. Наша семья жила бедно и поэтому когда я продал своему приятелю за рубль фотоаппарат своего отца, которым он никогда не пользовался, и закопал в огороде целую горсть монет, оставшуюся после покупки сырка за 12 копеек, я думал что делаю доброе дело для своей семьи. Если из маленькой картошки здесь вырастает целый куст то наверняка из этой горсти блестящих монет вырастет целое дерево денег и родители смогут купить себе даже телевизор.

Удары ремня отца, наверное ни такие уж сильные, разлучали меня со сказками и детской наивностью и делали взрослым. Быть взрослым это значит быть полезным, честным и ответственным человеком, независимо от возраста. Я был потом горд собой когда приносил домой сдачу до последней копейки из магазина или с рынка. Детская непосредственность и желание быть полезным создавало для меня конкурентное преимущество в рыночных отношениях. Масло и творог я всегда умудрялся покупать минимум с 20 процентной скидкой.

Моей третьей детской памятью была встреча со смертью. Может эта встреча стала для меня роковой? Принято говорить что все мы родом из детства. Эта обыденная фраза как напоминание для людей, чтобы они не забывали о своей душевной святости когда их душа была чиста и безгрешна и они не выбирали между добром и злом, а мечтали только о мороженном и шоколадке.

Я тоже об этом мечтал, и однажды меня подвело детское любопытство.

Мне очень захотелось сладкого. Обычно несколько раз в месяц после зарплаты, перед сном мама приносила мне конфетку. Это были самые счастливые минуты моего беззаботного детства.

Уснуть со сладким привкусом на губах, залог цветного сна, в котором можно было полетать, даже не зная, что ты просто растешь.

Я уже был первоклашкой и придя из школы я решил поискать конфеты. Я забрался на стул и открыл верхнюю дверцу шкафа. От туда выпала серая сумка и рассыпала своё содержимое на полу. Это были семейные фотографии.

Это фронтовые снимки отца, он еще молодой в военной форме, а это дед с бабушкой. А это что такое, маму обнимает какой-то незнакомый дядя. Это не правильно маму может обнимать только папа и я. Детские ручонки неистово рвут память о семейном пикнике в честь моего рождения.

А это что такое, в какой-то черной коробке лежит красивая кукла с бантом и с ней другая поменьше

а рядам стоит вся наша родня и все грустные, мама, папа, дед, бабушка и брат. Сердце ребенка начало стучать быстрее, чувствуя неладное. Я долго вертел эту фотографию в руках. И почему-то боялся ее, но чувствовал с ней какую-то непонятную связь. Потом я спрятал ее под подушку. А когда пришла мама с работы и нагнулась надо мной чтобы пожелать спокойной ночи я показал ей эту фотографию и спросил:

– Мама, кто это!

Лицо молодой женщины, прикоснувшееся к щеке своего ребенка, превратилось на мгновение в скорбное лицо старухи пережившей своих детей.

– Это твоя сестра сынок, она просто уснула.

– Но моя сестра спит вон там в своей коляске. И почему вы не фотографируете меня, когда я сплю?

– Бывает так, что человек спит а его никто не видит. Ты вырастешь и все узнаешь.

– Но я не хочу спать. И я не хочу быть невидимым. Я хочу чтобы ты всегда меня видела.

И я хочу всегда видеть тебя, видеть солнце и видеть себя.

« Солнечный круг, небо вокруг

Это рисунок мальчишки

нарисовал он на листке

И подписал в уголке

Пусть всегда будет солнце, пусть всегда будет небо, пусть всегда будет мама, пусть всегда буду я!»

Проговаривая про себя эти слова октябрятского гимна, я глотал слезы и пытался уснуть.

Нежная рука матери гладила мою голову, а на лицо падали горячие капли материнских слез.

Как же я сразу не догадался, ведь эти черные коробки только большие я уже не раз видел. Их перевозили машины по улицам нашего маленького городка и в них лежали спящие люди. Машины ехали очень медленно, с открытыми бортами. И за ними шли грустные люди, многие из которых плакали. А духовой оркестр играл такую музыку от которой хотелось заплакать самому.

В эту ночь мне приснился кошмарный сон. Огромный котлован и внутри него много испуганных людей. Они бегают, бьют друг друга и что-то кричат, но я их не слышу. Я прижимаюсь к стене и натыкаюсь на деревянную лестницу. Становлюсь на ее ступеньку и смотрю вверх. Лестница такая длинная, что конца ее не видно он теряется где-то в очень далекой темноте. Становится страшно, но еще страшнее оставаться здесь.