— Правильно, было такое заседание бюро. Эйсмунтас осветил положение и предложил нам в будущем поддерживать его протеже, — честно признался секретарь ЦК и рассказал несколько деликатных подробностей о том, как КГБ через своих людей уже управляет ситуацией в «Саюдисе».

— Ну, а Бразаускас?

— Он одобрил эту идею.

Не стал отрицать этого факта и другой член бюро, Астраускас, но ни в какие подробности не вдавался, а я все еще не верил в такое

предательство.

— Вы подвергаете нас нападкам, а мы защищаемся, — оправдывался старый приятель, разменявший нашу несколько напряженную дружбу на разукрашенную Эйсмунтасом всеобщую беду. Последним об интеллигентности Ландсбергиса заговорил тогдашний министр внутренних дел, «черный полковник» Лисаускас. Когда после митинга разъяренная толпа втолкнула меня в его кабинет, я выглядел как рождественский гусь: весь ощипан, весь мокрый, будто извлеченный из льнотеребилки, рукав оторван. Министр с огромной московской и местной свитой наблюдал за окруженными на площади людьми и пил кофе.

— Как ты сюда попал? — удивился он. — Я звонил Ландсбергису.

— На площади Гедиминаса назревают беспорядки. Он боится толпы и не умеет ею управлять, поэтому позвонил мне. Как можно быстрее уберите кордон, выпустите оттуда людей, иначе я за последствия не ручаюсь.

— А тебе и не надо ручаться. Теперь вашей сходкой будет руководить Ландсбергис, — ответила очередная весьма интеллигентная персона, и добавила: — Так решил ЦК.

Еще позднее, когда мы наконец выяснили, что Чепайтис действительно внедрен в «Саюдис», нынешний чеченолог А. Эндрюкайтис

публично зачитал инструкцию КГБ: «Выделять все высказывания правых, направленные против свободы печати и слова, как можно больше показывать по телевидению толпу, скандировать: Ландсбергис, Ландсбергис! Таким образом будет оппозиционно настраиваться или нейтрализоваться прогрессивная интеллигенция». Вот откуда рядом с невиданной интеллигентностью появился и невиданный суперпатриотизм, вот кто научил сторонников Чепайтиса раскалывать народ во благо одного «хорошо проверенного» человека, которому попустительствующий костел даже пристегнул титул мессии.

Послушное этой чепухе большинство подлинных патриотов свернуло на указанный путь. Теперь уже трудно разобраться, кто был прав, а кто не прав, но этот процесс постоянно углублялся. Для этого «Саюдис» был ликвидирован как самостоятельная организация и превращен в команду на побегушках, действующую вслепую и исполняющую любую провокацию ландсбергистов. Не знаю, откуда А. Эндрюкайтис, тоже очень подозрительный человек, получил эту инструкцию, но благодаря нам по республике разошелся не один ее экземпляр. В ней писалось: «Вследствие крайних действий цели СССР и «Саюдиса» должны сблизиться. Нестабильность, хаос, охота на ведьм отпугнут большинство народа. Вперед выступит агрессивное меньшинство, разговор с которым всегда более краток и перспективен». Так сказать, свои люди.

В скором времени эти две силы не только сблизились, но и стали действовать сообща. Когда в КГБ сфабриковали вербовочный лист на К. Прунскене — «Шатрию», Ландсбергису его передал не кто иной, а сам Валерий Иванов. Вот таким обычным способом был устранен конкурент «папашки» по популярности. Уже третий по счету. После выяснения некоторых деталей этой подлости пал главный исполнитель инструкции Чепайтис, проболтавшегося Иванова призвали к порядку, но Ландсбергиса спасали всеми правдами и неправдами. Больше всех для этого потрудился Бразаускас. На мою просьбу потребовать от генерала Эйсмунтаса полный отчет об этом человеке он коротко ответил:

— Мы не дикари.

А мы попытались через голову своего вождя связаться с Москвой.

Но неожиданно вдохновителя той операции генерала С. Цаплина находят у Большого Каменного моста мертвым, с пробитым затылком. Всеповисло в воздухе. И вот неожиданно на возобновленном судебном процессе по делу Прунскене появляется прихлебатель Ландсбергиса Гаяускас с тем же сфальсифицированным документом. Когда суд потребовал указать, откуда бывший шеф госбезопасности получил эту бумагу, клеврет сразу потерял память. Дескать, прошло уже десять лет, но, касется, получил от Ландсбергиса… Ни от кого другого он и не мог получить, поскольку единственная копия этой фальшивки осталась у Цаплина.

Сегодня многие исследователи «Саюдиса» обвиняют Ландсбергиса в том, что он не был или не хотел быть «честным политиком». Это детское обвинение, он не только не хотел, но и не мог быть таким, поскольку понятие «честный политикую>считал и продолжает считать абсурдом, предрассудком ограниченных людей. Этот предрассудок необходимо постоянно и без зазрения совести использовать для собственных целей согласно широко распространенной формуле: дела и деньги дураков принадлежат умным. Словом, противников и ненадежных друзей необходимо умышленно обманывать, распускать о них сплетни, очернять их дела, а если они когда–то были соратниками или друзьями, то теперь сами виноваты в том, что свернули на путь, не им указанный. Такое поведение уже с юных лет стало нормой его жизни, а «Саюдис» только предоставил для этого дополнительный резерв всю черную работу за него должны были выполнить стравленные им соратники, которых он потом сможет без особого труда столкнуть руками обиженных или обижаемых без риска проиграть самому или утратить влияние на обе стороны.

Именно поэтому он нигде не позволял себе ни о ком острых или по–человечески эмоциональных высказываний, именно поэтому при принятии любых решений он не бывает принципиальным до конца. Более того, он, как добрый «папуля», позволяет себе защищать кого то от нападок своих клевретов. Но и это делает очень сдержанно, обдуманно, не давая жертве возможности реабилитироваться полностью, так сказать, не отбивает у кувшина ручку, если предполагает в будущем за нее ухватиться.

Мне кажется, что суть его «интеллигентности» заключается в том, что для собственной честности он всегда устанавливал иные пределы, нежели для прочих нормальных людей, поэтому всегда и везде оставался и остается честным только сам перед собой и своими целями. Все прочие — и друзья, и враги — только питательная среда, глина, которую можно мять, не пачкая рук. А если для такой работы не хватает сил и терпения, ее можно сделать хотя бы и ногами других.

Вспоминаю, как газета «Вечерние новости» напечатала анкету для определения самого популярного политика. Все время лидировал Бразаускас. Пронюхав это, Чекуолис выступил с идеей устроить высокий рейтинг кому–нибудь из наших. Называлось несколько фамилий, но секретариат, возглавлявшийся Чепайтисом, дал указание всем группам поддержки «Саюдиса», чтобы они называли только Ландсбергиса. Пошел новый поток писем. «Вечерние новости» были вынуждены опубликовать<<правду», а в штаб–квартире «Саюдиса» над дверями появился плакат: «Ландсбергис — самый популярный мужчина в Литве». Заметьте, не политик, не деятель, а мужчина(!), хотя настоящим мужчиной от него никогда и не пахло. Это было сделано не без иронии, ведь все видели и понимали, что это за атлант, что это за плечистый мускулистый парень. Но в дальнейшем эта ирония обратилась против нас самих: людские уши привыкли слышать об этом сутулом худосочном человеке как, о «гиганте», поэтому люди не желали знать никого другого, тем более что он действовал от имени «Саюдиса» И без зазрения совести пользовался его тогдашней популярностью. Поэтому со всей ответственностью можно утверждать: Литва стала независимой не благодаря Ландсбергису и «Саюдису», а вопреки им.