— Это правильно, что к ее родителям едешь, — одобрил бородатый. — А то теперь как делают? Увидел красивую девушку, хвать за руку и потащил, никого не спросясь, ни с чем не считаясь. Вон у меня такой случай. Дочери моей недавно исполнилось восемнадцать, еще совсем ребенок, молоко на губах не обсохло. А она летом приходит домой и говорит матери (меня не было дома): «Мама, у меня скоро будет ребеночек». Мать так и рухнула на пол, чуть богу душу не отдала. К вечеру пришла в себя, дочь ее успокаивает:

— Ты, мамочка, не волнуйся. Я выйду замуж. За Олега Крынкина, помнишь его? Наши соседи по даче. Поедет на Север, заработает денег на кооперативную квартиру, и мы поженимся.

— Что же вы так, не по-человечески? — спрашиваем мы дочку. — Сначала ребенка сделали, а потом обо всем остальном думаете. Родителям ничего не сказали, не расписались, ни он, ни ты не работаете, только собираетесь, словом, полная безответственность перед собой, перед будущим ребенком, перед всеми.

— Ну и как? Обошлось? Хороший парень? — спросил Николай Андреевич.

— Прекрасный! Лучшего не найдешь. Уехал на Север и вот уже более года ни слуху ни духу. Как в воду канул. Никакой свадьбы, конечно, не состоялось. А я в тридцать восемь лет сделался дедом, воспитываем с женой внука, а дочка уже второй раз выходит замуж в свои двадцать лет. Вот так, молодой человек. Твоя девушка правильно сделала, что заставила тебя к родителям поехать, женитьба — серьезный шаг, от нее знаешь как может жизнь повернуться? Родители не враги своим детям, плохого не посоветуют.

— Да что мне родители? Все одно это формальность. Сама должна решать, а не родители. Теперь дети живут своим умом, у родителей отсталые взгляды, они и не понимают детей, все норовят строить жизнь на свой лад, по-старинке, — ершился Виктор. — Иной раз послушаешь, как разговаривают родной отец с сыном, будто вовсе на разных языках, хоть зови переводчика.

— Куда как умные вы стали, вас не переспоришь, — сердито сказал бородач. — Вот клюнет тебя петух в одно место, узнаешь. Спать будем, что ли?

— Ложитесь, — сказал Николай Андреевич, — а мы посидим с молодым человеком, потолкуем. Так, Виктор?

Бородач полез на свою полку. Семен Семенович уже давно похрапывал.

Николай Андреевич изучающим взглядом смотрел на Виктора. Вроде симпатичный, ладный парень, кажется, здоров и по виду не белоручка. Но рассуждает неглубоко, поверхностно судит о жизни, видно, не промах выпить, задирист, хоть лицо и добродушное, улыбчивое. Не сразу поймешь, каков он внутри.

— Значит, в Москву едешь? — спросил Виктора Николай Андреевич. — Свататься? Хорошо ли проверил свое чувство? Любишь девушку?

— Если бы не любил, так пальцем бы не шевельнул. А то и с бригадиром поругался, вырвал отпуск на пять дней и вот еду же.

— А как полагаешь, она любит тебя?

— Уверен. Чего меня не любить?

— Она-то что говорит?

— Я и без слов понимаю. Полюбит.

— Значит, любовного объяснения не было?

— Вы отсталый человек, я вижу. Теперь у нас по-другому, я не Ромео, она не Джульетта. Сентиментальные монологи не обязательны.

— Обнюхали друг дружку, осклабились, и валяй в загс? — ехидно съязвил Николай Андреевич.

— Да вроде на коленях перед ней не стоял, цветов не дарил.

— И ручку не целовал?

— Нет. Я сразу быка за рога. Обнял, как полагается, и в губы. Правда, за это хлестнула она мне ручкой по щекам, два дня красный ходил.

— Интересно. Что же ты за парень, расскажи про себя. Кто ты такой? — спросил Николай Андреевич.

Виктор пожал плечами.

— Обыкновенный человек. Работаю монтажником на стройке.

— Строитель, значит? — удивился Николай Андреевич и хотел было сказать, что дочь его тоже в строительном институте учится, но промолчал.

— Дома строим. Вчера заехал к тетке, на Лиговке живет в Ленинграде, посоветовался, конечно, рассказал все, как есть, что жениться хочу.

— И что же тетка?

— Езжай, говорит, если любишь. Женись.

— А родители твои где?

— А нет их негде. Я детдомовский.

— С кем же ты живешь?

— Один, в общежитии. Построим два дома к новому году, обещают дать квартиру, если женюсь, конечно. А там мебель всякую, телевизор куплю, деньги есть. Работа моя ничего, хорошая, мне насквозь знакомая, так как я с отличием окончил профтехучилище по этой части.

— Много зарабатываешь?

— По-разному. Когда двести пятьдесят, иной раз до трехсот выходит.

— Что же так скромно одет? Простая сорочка, вроде не новая, без галстука, потертые джинсы. Не по-жениховски это, брат, такая деталь может не понравиться родителям невесты.

Парень самоуверенно хмыкнул, хлопнул по чемодану.

— Здесь новый костюм и все прочее. Утром завтра забегу к дружку, есть у меня хороший знакомый в Москве. Побреюсь, переоденусь, все будет путем.

— Это хорошо. Но учти, Виктор, что по одежде встречают, а по уму провожают. Постарайся произвести впечатление и на отца и на мать. Особенно советую обратить внимание на будущую тещу. Они, женщины, дотошные в этих делах. Без предисловий заявит так: если, мол, хочешь получить мою дочь, так предъяви полные гарантии. Во-первых, скажет, дочка моя студентка, в институте учится, а ты простой монтажник со средним образованием. Как, спросит, дальше будешь? Всю жизнь в рядовых?

— А на кой мне учиться, если я больше инженера получаю? Пять лет трубить на заочном за здорово живешь? — рассудительно возразил Виктор. — Вы же сами инженер, понимаете?

— Я-то понимаю, а ее мать может сказать совсем другое: ищи, парень, себе такую же необразованную, моей дочери ты не пара, она институтский диплом получит, а ты всего-навсего рабочий.

— Если так рассуждать, можно и поспорить. Вон сколько у нас женщин, да и мужиков, со всякими дипломами наплодилось. Сидят в конторах, бумажки перекладывают с места на место и обеспечены хуже иных рабочих, ни машины у него, ни цветного телевизора.

— По-твоему выходит, что и невесте не надо учиться? Пускай бросает институт?

— Я так не считаю. Она, видно, любит свое дело, будет хорошим проектировщиком. Она мне и с дипломом не помешает. А если только ради диплома старается, а после будет пустую работу делать, тогда и институт ей ни к чему, пускай бросает. Это я мигом распоряжусь.

— А как она не послушает?

Парень удивленно посмотрел на Николая Андреевича, засмеялся.

— Что я, не мужик, что ли? Заставлю, приведу бабу в порядок. Не для того женюсь, чтобы с женой бесконечные дискуссии разводить. У меня есть свой твердый план жизни, и будем его выполнять.

— Что же это за план?

— Обыкновенный, как у всех. Сначала, конечно, получу квартиру. Потом меблируемся, гарнитур подберем по соответствующим габаритам. Мне нравятся темно-коричневые тона, с красной обивкой. Бывают у нас такие гарнитуры, ребята устроят. Вы одобряете коричневую мебель?

Николай Андреевич уклончиво кивнул головой.

— На вкус, на цвет товарища нет. Можно и коричневый с красной обивкой.

— Потом я мечтаю о «Жигулях». Можно вишневого цвета или оранжевого. Водить я уже научился, дружок мой Борька натаскал. Скоро сдам экзамены, получу права. Для семейной жизни машина в наш век необходимая вещь. Ну, а со временем, телевизор, конечно, цветной куплю. А может, сначала телевизор, а потом уже машину, «жигуленка» сразу не дадут, в очередь надо ждать, телевизор же покупай хоть завтра, свободно. Я уже записался на машину, прицелился на гарнитур. Словом, все согласно намеченному плану.

Николай Андреевич как-то недобро улыбнулся, снял галстук. Ему становилось жарко.

— А дальше что? — спросил он парня.

— В каком смысле? — не понял его Виктор.

— Что еще покупать будешь? Согласно плану?

— Всего не перечтешь, — сказал парень, не уловив иронии и насмешки в вопросе собеседника. — Хороший ковер, может, сервиз для гостей, ботинки хорошие, шапку, ну, всякое другое, всего не перечислишь. Я учитываю, конечно, и то, что, может быть, ее родственники подарят на свадьбу стоящие вещи, кроме простыней да подушек с одеялами, глядишь, притащат телевизор или тот же ковер, а то и сервиз на двенадцать персон. Теперь это в моде — дорогие подарки на свадьбу. Мы не откажемся.