Вздохнула я тяжело, щелкнула пальцами, слово ведьмино сказала и улыбнулась нахальной русалке, которая теперь несколько дней разговаривать не сможет. А потом посмотрела на остальных:

– Кто-то еще хочет высказаться?

Высказываться больше никто не хотел.

– Итак, для начала нам надо Водяного найти.

Аквата закашлялась, но промолчала. Молодец какая.

– С Лешим я поговорила, надо идти на болота, – сказала и поежилась. Больше, чем русалок, я терпеть не могла кикимор, хозяев болот. Если с хвостатыми девками еще можно договориться, то ведьмино слово на кикимор не действовало вообще. Там надо было чем-то существенным убеждать, палкой там, ну или мечом на самый крайний случай.

Аквата подняла руку. Я кивнула.

– Мы же сказали, что Леший его там по первости искал и не нашел!

– Ну сказали, – я дернула плечом, – Вы вообще много чего говорите. По делу и без.

Девчонки посмотрели друг на дружку и согласно закивали.

– Да мы и сами пытались! – добавила Аквата.

– Сами что ли на болота ползли? – удивилась я.

– Не, – отмахнулась она, – Мы ужей попросили.

– Лягушки наотрез отказались, говорят, у кикимор мода новая пошла на лягушачьи лапки под клюквенным соусом, – не выдержала одна из русалок, а потом ойкнула и рот себе зажала.

Погрозила ей пальцем, чтоб не встревала, и снова к Аквате повернулась:

– И что ужи?

– А что ужи? – грустно ответила она, – Ничего они не нашли, не пустило их что-то туда. Говорят, так страшно стало, так страшно, что тут же обратно ползли… Сколько бы ни пробовали потом пробиться, не получается!

– Мда, – подперла я щеку рукой, – Я Лешего вчера тоже отправила, говорит, не получилось у него зайти. Останавливает что-то на границе, и всё тут!

Русалки зашушукались между собой. А я оглядела свой женский коллектив и огорошила:

– Мне нужен один доброволец.

Тут же на берегу стало так тихо, что я услышала, как продолжает ругаться мой Бурьян где-то в лесу. Он как с утра начал ругаться, так до сих пор и не перестал. Его я в свой план загодя посвятила, как он вернулся, несолоно хлебавши с болот, так и посвятила.

– Ну? – поторопила девчонок, – Или я сама выберу? Эники-беники…

– Да чего уж, – вздохнула Аквата, – Я тут главная, я за русалок отвечаю без Водяного.

Остальные недоверчиво посмотрели на старшую, захлопали глазами. Да что сказать, даже я удивилась! Чтобы русалка на лихое дело собралась?.. Еще и по собственному желанию?..

А Аквата продолжила:

– Мне и решение принимать! Вот она пойдет! – и кивнула в сторону той мелкой, которую я голоса лишила.

Лица у русалок сделались такие, что я еле смех сдержала. Брови посильнее нахмурила для солидности, кивнула, принимая ее решение, да поднялась на ноги.

– Сегодня-завтра зелье буду варить, а на вторую ночь приходи к избушке, – сказала безголосой и поправилась, – Приползай. Будем Водяного вашего вызволять.

– Так, а план-то какой? – жалобно спросила одна из русалок, когда я уже собралась уходить.

Я повернулась, прищурилась и ответила:

– Если болота никого кроме кикимор к себе не пускают, значит, будем делаться кикиморами.

Безголосая вдруг тоненько завыла от ужаса, а я с удивлением на нее посмотрела. Оказывается, есть еще силенки в этой тщедушной рыбке, раз мое заклинание побороть может.

Остальные провожали меня оглушительной тишиной.

Уже за деревьями я захихикала. Ведьмы знают про русалок практически всё, но и им про нас многое известно. Как например то, что хуже всего у ведьм получается превращаться. На один успешный случай, как минимум пяток неудач. А все из-за характера неугомонного и рассеянности женской.

Я пожала плечами. А еще у ведьм упертость непрошибаемая и вера в свои силы безграничные. Поэтому на вторую ночь, когда будет готово зелье, мы с моей маленькой русалкой станем кикиморами и пойдем на болото.

– Не дело ты задумала, – Леший ходил из стороны в сторону за моей спиной, сильно при этом отвлекая.

Я же, раскрыв учебник по травоведению, сидела на коленях перед чахлым кустиком, который чудом обнаружила уже у самых гор, за границей леса, и внимательно сверяла рисунок на живых листочках с картинкой из справочника.

– Ты уже говорил, – отмахнулась, не поворачиваясь к Лешему, – Ничего страшного в любом случае не будет. Или я угадала, и это действительно Аконитум Ферос, тогда без проблем получится сварить превращательное зелье…

– А если нет? – крякнул Леший.

– Если нет? – я задумалась. Очень меня смущала непонятная бороздка по краю листьев. Не помню я, чтобы видела такое у Аконитума.

– Если не угадала… – потянула я и замолчала.

– Лес поляжет? – не выдержал Леший.

– Лес? – удивилась я, поворачиваясь, – Не. Лес не поляжет. Это совсем редко бывает.

Леший с размаху сел на землю.

– Просто получится чуть другое зелье, с непредсказуемыми последствиями, – я снова наклонилась над кустом, – Да ты не бойся, – успокоила я Лешего, – Я уже такое варила один раз на экзамене. Тройку, правда, получила, но зато я почти помню, в чем ошиблась.

– И в чем же? – не унимался Леший.

Я нахмурилась, вот ведь надоеда.

– Так, Бурьян, отстань уже. Мы ведь решили, что на тебе зелье пробовать не будем. А я уж как-нибудь разберусь. Тем более русалку не очень жалко. Нет, она, собственно, ничего такая, особенно когда молчит, но мы, ведьмы, русалок не любим, поэтому без зазрения совести пускаем на опыты.

– Я русалок тоже не очень люблю. Это если в общем. – Ответил Леший, поджав губы, – Но свою жалко.

– Ой, да ладно тебе! – отмахнулась я, надела резиновые перчатки и под корень маленьким ножичком срезала Аконитум, – Ничего с твоей русалкой не случится! Кроме одного неприятного для нее путешествия на болота, – и добавила, – Да к тому же я рядом буду.

– Вот это-то и пугает, – под нос пробурчал Леший.

Я аккуратно засунула кустик в карман ведьминого фартука. Еще одна удачная находка из чуланчика в избе. Не было бы фартука, прожгло бы обычную ткань насквозь.

– Ну вот и все! – радостно улыбнулась я, – Теперь самое интересное.

– Ну-ну, – не поддержал меня Леший.

В избе уже была натоплена печь, я с самого утра туда дровишки подкидывала. Да и котелок быстро закипел – я даже не успела травки разложить и нарезать правильно. Бурьян увязался за мной и теперь сидел в углу, у самой двери. Интересно, какие это ведьмы раньше ему попадались, если он моего обычного зелья так боится?

Но тут же хмыкнула и ответила сама себе – видимо, ведьмы с дипломом об окончании обучения и печатью Ковена.

Изба тоже переживала. Она скрипела, не переставая. Но ее понять можно: она с ведьмами рядом давненько существует, знает, что от нас можно ожидать и вылетевшую крышу, и полностью снесенную стену, и подожжённый пол. И это еще в лучшем случае!

Я стряхнула с разделочной доски кое-как нарубленные травы в кипящую воду и втянула голову в плечи, зажмуриваясь. По правилам-то надо по щепоткам кидать, сначала одно, потом другое. Но это долго. В котелке громко булькнуло и загудело. Я схватила деревянную ложку с длинной ручкой, стала быстро помешивать и взмолилась:

– Ой, Леший, родненький, глянь, что там в учебнике на столе написано! Из головы ведь вылетело, как там сказать надо – сначала «Ты кипи, кипи водица…» или «Зелье ведьмино варись…»?

Леший языком цокнул, головой покачал, но к столу подошел.

– Там красными чернилами подчеркнуто! – подпрыгивала я.

Если отойду – как есть бабахнет! Это я ощущала всем своим ведьминским чутьем.

– Ты кипи, кипи, – пробубнил Леший, – А уже потом про зелье.

Я тут же наклонилась над дымящимся варевом и зашептала заклинание.

Вода сразу окрасилась в салатовый цвет, потом стала ярко-голубой, а потом снова прозрачной.

– Уф, – натянула я на ладонь рукав рубахи и отставила котелок с огня, а потом утерла потный лоб, – Кажется, получилось! Теперь ему настояться нужно. Как раз до завтрашней ночи.