— О, никто не говорит ни о чем другом. Ужасно! Епископ того же мнения. Последняя воскресная проповедь епископа — чудо!

— На какую из евангельских тем?

О'Нейл снял с крючка толстое полотенце.

— О'Нейл, я не уверен, в том, что тема была евангельской в полном смысле этого слова… «Социализм — это враг и зло нашего века», — сказал епископ. «Неверие, — продолжал он, — которое святой апостол Фома называет величайшим из Всех грехов, похитив у человека надежды на рай и опасения ада, побудило его добиваться небесных благ преждевременно… в связи с этим, — добавил епископ, — общество должно наконец пробудиться и приготовиться к самозащите».

— Дорогой мистер Порджери, если то, что епископ Матц воссылает к небу, можно назвать молитвами, то его молитвы услышаны. Общество пробуждается с замечательной быстротой. Пробуждению общества способствует Джемс Мак-Парланд, возможности которого я недооценивал в свое время. Для начала — убийцы бывшего губернатора…

— Тайный кружок! — прошептал Порджери.

— На днях Мак-Парланд доведет до сведения публики, что Франк Стейненберг убит по поручению Хейвуда. Переговоры с убийцей велись через рудокопа Хорти, специально ездившего в Идаго…

О'Нейл оглянулся мельком на страшно бледного Крейна.

— Какое несчастье! — сказал Порджери.

— Отчего же? Заметьте, что рука провидения настигает преступников как раз в тот момент, когда они возглавили крайне опасное стачечное движение. Настолько опасное, что я не поручусь за исход, если рука провидения будет медлить. Это совпадение… Впрочем, не нам рассуждать о тайном смысле этого совпадения… Поговорите с епископом,

— Я поговорю с епископом, — мистер Порджери заметно дрожал, — дорогой О'Нейл, мы все и епископ… надеемся, что вы, воплощая в одном лице… что вы, будучи директором Компании топлива и железа, председателем Союза граждан города Виктора, капитаном милиции штата… втройне являясь оплотом…

— Мистер Порджери, — сказал О'Нейл торжественно, — директор Компании топлива и железа намерен отстаивать интересы своего предприятия; капитан милиции обязан поддерживать порядок в штате Колорадо. Председатель Союза граждан города Виктора считает, что бывают минуты, когда нужно браться за оружие и отправлять своих ближних в царство небесное. Я хочу надеяться, что этот проект не встретит возражений со стороны его высокопреподобия епископа Матца.

Вашингтон Порджери, выходивший из гимнастического кабинета О'Нейла, был почти так же бледен, как Крейн, оставшийся в кабинете.

— Каждый шпион, который работает на меня, может работать на моего врага с таким же успехом… Я никогда не любил шпионов. — О'Нейл оттянул вниз уголки только что надетого жилета. — Но этот сумасшедший великолепен!

— Сумасшедший, сэр?

— Да. Мак-Парланд.

— Разве мистер Мак-Парланд… сумасшедший, сэр?

— Разумеется, — О'Нейл поднял прямые брови, — со времени «Молли» он бредит тридцать два года под ряд.

— Однако… мистер Мак-Парланд не мог бы стать знаменитым сыщиком…

— Напротив того, он иногда верит тому, что он говорит, — это род сумасшествия, почти необходимый для знаменитого сыщика. Он прогуливается под руку с бреднями и садится с измышлениями за стол. Любопытно. Кроме того — он прогнил.

— Прогнил?

— Изнутри. Он рухнет при первом толчке.

О’Нейл посмотрел в окно.

— Машина моего друга Мак-Парланда въезжает во двор. Нет, нет — вы останетесь. Мистер Редж утверждает, что вы при случае окручиваете людей подтяжками и останавливаете поезда на ходу. Здесь, кажется, понадобится что-нибудь в этом роде.

— Дорогой Мак-Парланд, это — ваш сотрудник № 43, с которым я давно хотел познакомиться. Ваш сотрудник № 5 любезно вывез его из города Виктора.

— О’Нейл, — сказал Мак-Парланд, — не позже чем послезавтра вот это появится в газетах.

О’Нейл прочитал:

«Должностные лица Западной федерации рудокопов и члены исполнительного бюро, посвященные в тайные умыслы лидеров, никогда не оставят Колорадо живыми.

Они не останутся в живых уже потому, что я докажу их связь с десятком ужасных злодейств, совершенных на территории этого штата.

Я работал одни в деле “Молли” (О’Нейл поморщился, потому что с некоторых пор ему надоело слушать о деле “Молли”); один работал и здесь, и я знаю все ухищрения тех и других. Я позволю себе сказать, что самые дьявольские преступления Молли были детской игрой (— Какая знакомая фраза! — заметил О’Нейл) по сравнению с планами Федерации.

На моей обязанности гражданина Колорадо лежит истребление этой шайки. Эти молодцы решили, что прошло слишком много времени с тех пор, как я расправился с “Молли”, что, пожалуй, я впал теперь в детство».

— Крайне опасный полемический ход, — негромко заметил О'Нейл.

— «Они не боялись меня, — читал Мак-Парланд. — Они забыли, что даже в каменной кладке всегда найдется слабое место. Я открыл брешь в фундаменте, на котором зиждется Западная федерация рудокопов. Это будет стоить Хейвуду, Мойеру и многим другим их преступной жизни».

— Прекрасный слог! — сказал О'Нейл. — У вас есть предписание об аресте?

— Разумеется.

— Подписанное?

— Губернатором, — нетерпеливо сказал Мак-Парланд.

— Губернатором… какого штата?

— Колорадо. О'Нейл, вы, кажется, надо мной смеетесь?..

— Нисколько. Я вас предупреждаю… о том, что должностные лица Западной федерации рудокопов, по всей вероятности, оставят Колорадо живыми.

— Нет!

— Дорогой друг, будьте благоразумны. Ваше обвинение в подстрекательстве к убийству выглядит довольно бледно, особенно по сравнению с десятком ужасных злодейств, о которых вы упоминаете вскользь.

— Поверьте, веские основания…

— Я в этом уверен. Но, по досадному недосмотру, законы штата Колорадо не карают смертью за соучастие в убийстве.

— Какие же законы, — медленно сказал Мак-Парланд, — карают смертью за соучастие в убийстве?

— Целого ряда штатов: Алабамы, Монтаны, Идаго, Конект…

— Идаго?!

— Без сомнения. По образованию я — юрист. Вы же, дорогой друг, иногда слишком поглощены событиями, имевшими место тридцать два года тому назад.

— Идаго! — не слушая, повторил Мак-Парланд. — О, я понял!

Он стиснул локоть О'Нейла.

— Я понял… Итак, два губернатора вместо одного.

О'Нейл кивнул.

— …шериф…

— Трое-четверо молодых людей — на всякий случай.

— …и поезд…

— Да, правда, — поезд!

— Кроме двух губернаторов, трех пинкертоновцев, шерифа и поезда, необходима поправка в тексте.

— В тексте?

— Дорогой друг, вы стали рассеянны. — О'Нейл разместил по карманам бумажник, револьвер и золотую зубочистку, — смотрите: «никогда не оставят Колорадо живыми». — Я зачеркиваю «Колорадо» и пишу сверху: «Идаго». Вот так: «Никогда не оставят Идаго живыми».

— Мой друг Мак-Парланд ушел, не оставив вам надлежащих инструкций. Он озабочен необходимостью согласовать при помощи телеграфа и телефона намерения двух губернаторов. Я беру на себя поезд. Это проще. В худшем случае мне предстоит беседа с мистером Гульдом-младшим, заведующим западными путями Северной тихоокеанской дороги. Он иногда посещает Денверскую контору.

— Мой бог! — сказал Крейн.

— Да. Когда обстоятельства, до сих пор загадочные для публики, вынудили Перси Гульда выйти навсегда из состава правления железной дороги Чикаго — Барлингтон — Квин-си, мистер Редж предложил ему участие в делах Северной тихоокеанской… Крейн, я вам дам работу.

— Сэр, я должен предупредить. Меня здесь знают в лицо.

— Лицо можно закрыть. — О'Нейл задумался. — Вас могут узнать… Зато и вы можете узнать… одного человека. Только Сайлас и вы. Сайлас занят в союзе… Я вас извещу о часе и месте, Крейн.

— Мы сразу начнем. В качестве местного жителя я распоряжаюсь нашей маленькой экспедицией. Вы позволите, шериф?

— Прошу вас, — солидно сказал шериф.