– Ты доверяешь Оскару? – потянувшись к ней через стол, спросила она.

– Почему ты меня об этом спрашиваешь? – подавшись навстречу подруге, спросила Кордия.

– Вчера к нам приезжал Бальтазар, – поделилась Грета и Кордия дернулась. – Сперва они с Оскаром повздорили, а потом вместе напились и ночь он провел в доме. С меня взяли слово, что я ничего не скажу тебе.

– Но ты его нарушила…

– Да, потому что ты единственная, кто может помочь Мариану, – резко сказала Грета и поднялась. – И значит, с тобой все должно быть в порядке.

Кордия проводила взглядом удаляющуюся фигурку Греты и откинулась на спинку стула. Она знала, что Бальтазар ее ненавидит и найдет возможность использовать свое знание о том, что Августин жив, против нее. Он может потребовать от нее все, что угодно и она не сможет отказать. Вот тьма!

Аппетит у Кордии пропал, и она вышла из Яблочного зала.

***

Переступить порог лабораторий Мариана оказалось неожиданно сложно. Кордия топталась на пороге, нервно сжимая ручку двери влажными пальцами. Войти туда, означало признать, что чародея здесь больше нет и это место ему не принадлежит. Ворон за ее спиной тревожно каркнул, и она обернулась. Птица подлетала к ней и уселась на плечо, царапнув когтями кожу сквозь ткань платья.

Тряхнув головой, Кордия заставила себя войти и тут же утонула в аромате пряных трав и терпких масел. У нее закружилась голова, и во рту появился сладкий привкус. В ушах зазвенело, а потом звон превратился в чей-то зловещий шепот. По коже ведьмы пробежал озноб. Она щелкнула пальцами, зажигая свечи. Магия тянущей болью отозвалась в солнечном сплетении, и девушке стало жарко. Она отодвинула стул и села за массивный стол, на котором стоял шар возможностей. Заглянуть в будущее– вот то, что ей сейчас необходимо.

Кордия еще не до конца понимала, как работает магия. Из рассказов Зоуи она знала, что землю окутывают тонкие сети, по которым течет магия, – вены богов. Они всегда наполнены силой и неисчерпаемы до конца времен, потому что, когда чародей подключается к ним, он отдает свои эмоции и время, тем самым питая их. Случайно подключиться к ним может любой человек, отсюда и вещие сны и предчувствия, но работать по-настоящему мог только тот, кто обладал особым даром и чей род был отмечен богами. Чаще магия передавалась из поколения в поколение, и род был подключен к одному источнику. Но случалось так, что магия наследовалась хаотично, и невозможно было предсказать, будет твой ребенок носить магию или нет. Многое зависело от того, насколько предок пользовался ею. Чем больше, тем лучше. Но и тут иногда случались казусы. Из-за частого пользования поток мог иссякнуть и, никто не мог объяснить, почему так происходит.

Кордия перебрала несколько мешочков с травами, интуитивно стараясь подобрать нужный. Остановившись на самом терпком аромате, она бросила щепотку в огонь. Послышался треск, и дым тонкой паутинкой оплел помещение. Ведьма старалась не ерзать, сосредоточившись на шаре возможностей. Ей было страшно и тревожно, как всегда, когда она пыталась заглянуть в будущее. Ведьме хотелось узнать, что происходит с мамой, но задать о ней вопрос напрямую, не хватило мужества. И тогда она переключила внимание на отца. Кордия знала, что чаще всего о событиях, которые должны произойти в жизни человека, можно узнать через его родных.

Видение не спешило проявляться. Кордия смотрела в пустой шар, и тревога становилась все сильнее. Во рту пересохло, и ей захотелось пить. Магия все сильней пульсировала, растекаясь по всему телу. Ворон спрыгнул с ее плеча на стол и засуетился. Ведьме показалось, что она не одна, что кто-то пожаловал в гости. Она оглянулась, но никого не увидела, а когда снова повернулась к шару, то от увиденного забыла, как дышать: там Оскар убивал их отца.

Кордия попыталась понять, где это происходит, но не смогла. Все случилось слишком быстро. Оскар выхватил меч, вскинул руку вперед и пронзил первому лорду сердце. Двинулся назад, выдергивая из его тела окровавленный клинок. Отец пошатнулся и упал. Изо рта потекла тонкая струйка крови. Он вздохнул и, устремив безжизненный взгляд в пустоту, замер. Картинка зарябила и рассыпалась.

– Нет, нет. Не хочу, чтобы так было! – прошептала Кордия и закрыла руками лицо.

– Для нашего рода – это неизбежно, – раздался тихий, еле слышный женский голос. Кордия подняла лицо от ладоней и увидела призрак девушки, сидящей на столе. У нее были длинные темные волосы, перехваченные лентой. Белое платье мягко облегало тело. На запястьях сверкали браслеты, пальцы были унизаны кольцами. Большие темные глаза обрамлены густыми черными ресницами, губы пухлые, чувственные. Единственное, что портило внешность этой идеальной девушки, – черный шрам на шее, похожий на зияющую пропасть. – Хотя, если бы ты дала умереть Дору, ничего бы этого не произошло.

– Талика? – прошептала Кордия, чувствуя, как в лаборатории становится холодно.

– Я рада, что ты меня теперь видишь. Так нам будет намного приятней общаться, – сказала Талика. – Раньше ты меня не слышала.

– Ты приходила ко мне, когда я была в тюрьме? – догадалась Кордия. Талика кивнула и спрыгнула со стола. Темные волосы до колен окутали ее, словно шаль.

– Хотела предупредить тебя о Матушке Дрю, – вздохнув, сказала она. – Так как ты перестала чувствовать свою магию, то не замечала, что она крадет ее у тебя.

– Но зачем?

– Чтобы уничтожить короля Дамьяна, и занять его место. Исполнить древнее пророчество. А еще – чтобы подразнить Мариана ароматом моей магии, теперь уже твоей, – пожав плечами, ответила Талика. – Лейф и его чудесная мамаша потомки чародея Аскалона. Того самого, который проклял весь род Дронтов, за то, что они его предали.

– Что ты знаешь об этом проклятии? – спросила Кордия, глядя, как Талика расхаживает по лаборатории Мариана. На щиколотках ее босых ног подрагивали цепочки с подвесками.

– Много чего, – улыбнулась Талика. – Я даже смогла увидеть, как оно было сделано.

– То есть, ты знаешь, как его снять?

– Конечно, нет! – рассмеялась Талика. – Оно умрет с самым последним членом семьи Дронтов, и ни минутой раньше. Аскалон был слишком обижен, чтобы оставить лазейку или совершить промах, которым бы мы могли воспользоваться. Он ведь даже детей своих не пощадил. Каждый из погибших королей Аталаксии был убит рукой его потомка, но после этого убийства тот погибал сам. Такова была жертва, без которой подобное проклятие существовать не сможет, – жизнь того, в ком течет кровь Аскалона. А через тридцать три года все снова повторялось.

– Но как… как такое возможно? – пробормотала Кордия.

– Игра проклятий, – пожав плечами, равнодушно проговорила Талика. – Аскалон был силен, но не мудр. Все, чего он хотел – признания и славы, из-за этого и погиб. Нашего предка он ведь тоже проклял. Омари не хотел допустить такой жестокости и пострадал за это, а вместе с ним и все мы. Каждый раз его потомки пытаются помешать убить нового короля, хотят остановить кровопролитие, но у них это никогда не получится. Проклятие родной крови – вот чем поражен каждый член нашего рода! Брат идет на брата, отец убивает сына, сестра брата. И так будет всегда, пока живы Дронты.

– Хочешь сказать, что Оскар убьет нашего отца, потому что это неизбежно? – прошептала Кордия. Ее пальцы стали ледяными, плечи ныли от напряжения.

– Если ты отправишь Дора на тот свет, ничего этого не будет. Проклятие остановится, – спокойно сказала Талика. – Ты сделаешь то, чего не смог ни один из Омари, и тем самым спасешь всех.

– Какая тебе от этого выгода?

– Да никакой, я же ради тебя стараюсь!

– Так же, как и для Мариана, да?

– Ох, уж этот Мариан! – Талика мило улыбнулась. – Его прапрабабка была той, кого Аскалон боготворил. Уличная плясунья, гадалка… между ними ничего не было, но девчонка стала его светом. Именно ей он доверил своих дочерей, когда его обвинили в заговоре. Она спасла их, не зная, что малышки – часть чудовищного плана… Мариану досталась ее магия и она должна была нейтрализовать тьму Аскалона.