19 октября чеченцы начали действовать. В этот день на юго-западе столицы прогремел сильный взрыв у ресторана «Макдональдс». Взрывное устройство сработало в автомашине «Таврия», припаркованной близ заведения. В результате взрыва пострадало несколько человек. Один из пострадавших от полученных ранений скончался в больнице.

Власти объявили произошедшее «криминальной разборкой», чрезвычайно поспешно отвергнув версию о террористическом акте. В свою очередь специалисты определили, что машина взлетела на воздухе помощью устройства, напоминающего фугасы, которые бандиты применяют в Чечне. К сожалению, к мнению взрывотехников тогда не прислушались.

Взрыв у «Макдональдса» в самом деле явился своего рода отвлекающим маневром. Расчет террористов был следующим: милиция и спецслужбы будут всецело заняты расследованием этого взрыва, а они тем временем довершат подготовку к гораздо более масштабному и страшному преступлению — захвату заложников. Надо признать, что их расчет удался и без расследования взрыва у ресторана. Позже в Иваново арестуют организатора отвлекающего маневра и двух его подельников. Но это, к несчастью, случится много позже. А пока…

Вечером 23 октября банда Бараева с дикими воплями «Аллах акбар!» и матерщиной ворвалась в здание Дворца культуры ГПЗ. Трагедия заложников «Норд-Оста» начала отсчет своих кошмарных часов.

Решение о штурме ДК в оперативном штабе было принято с самого начала событий. Учитывая печальный опыт Буденновска и невыполнимые условия Бараева, требующего в обмен на жизнь и свободу заложников вывести войска из Чечни, решение о силовой акции было верным. Еще одним обстоятельством, склонившим чашу весов в пользу штурма, стало, как не странно, само захваченное здание Дворца культуры.

В архитектурном плане здание ДК представляет собой огромный куб с прилегающей к нему галереей, ведущей в куб меньших размеров, где располагается Институт человека. Первый этаж ДК — это застекленный холл. Одна из стен здания, та, что обращена в сторону Дубровского проспекта, глухая и не имеет даже окон. Входы в ДК с трех сторон: главный входе 1-й Дубровской улицы, боковой — в библиотеку и кружки, — выходящий на улицу Мельникова, и несколько служебных входов с узкой улочки между ДК и забором, ограждающим территорию железобетонного завода.

С первых же часов захвата заложников стало ясно, что террористы могут контролировать только фасад ДК и центральный вход. Периметр вокруг здания видеть они не могли, поскольку предпочитали не подходить к огромным, в человеческий рост, окнам первого этажа, из-за опасения попасть под огонь снайперов, засевших на крышах домов, окружавших театр.

Поэтому уже в 11 вечера бойцы спецназа ФСБ из групп «Альфа» и «Вымпел» сумели беспрепятственно и скрытно подойти к глухой и боковым стенам внушительного квадратного здания. Несколько позже спецназовцам удалось проникнуть через боковые двери и окна в подсобные помещения первого этажа, которые террористы также не контролировали. При захвате здания, поколотив и подергав закрытые двери в гримерки, костюмерные, буфетные и технические подсобки, бандиты, видимо, решили, что закрытые комнаты опасности для них не представляют и оставили помещения без присмотра. Спецназовцы, пробравшиеся внутрь здания, успели не только закрепиться на позициях, разобраться с планом ДК, системой его вентиляции, но и подтащить баллоны с газом.

Тем не менее начальник оперативного штаба заместитель директора ФСБ Владимир Проничев медлил с приказом о штурме. Следовало все просчитать, взвесить, оценить обстановку, прежде чем принимать непростое решение. Тем более, что с самого верха Проничеву предложили хорошо подготовить предстоящую операцию. Поэтому в первую ночь захвата команда на штурм отдана не была.

Ранним утром 24 октября бойцы спецназа ФСБ, находящиеся вне здания Дворца культуры, получили приказ выдвинуться на новый объект. На автобусах спецназовцев доставили в другой район Москвы, к Дому культуры «Меридиан», планировка которого на 90 процентов совпадала с захваченным террористами ДК. Более суток бойцы «Альфы» и «Вымпела» изучали расположение помещений, окон, входов и подземных коммуникаций «Меридиана». Десятки раз на объекте отрабатывались возможные пути и способы штурма.

В свою очередь руководство оперативного штаба пыталось установить схему размещения в захваченном здании заложников и террористов, места минирования здания и зрительного зала. Насколько известно, при этом использовались как технические средства (сотрудники спецслужб работали в коммуникациях вокруг и под Дворцом культуры), так и наблюдения заходивших туда для переговоров людей. Много полезного сумели рассказать депутат Иосиф Кобзон, руководитель отделения неотложной хирургии и травматологии научного центра здоровья детей РАН Леонид Рошаль, представители Красного Креста. Однако особо ценную помощь штабу, как выяснилось, оказал сотрудник центрального аппарата ФСБ, оказавшийся в числе заложников. По телефону он профессионально сумел обрисовать ситуацию.

И, кроме того, спецслужбы стали подозревать, что вопли террористов о своей готовности к смерти, есть не более чем блеф. «Дэшэвые панты», — как выразился бы по этому поводу сам Бараев, имей он такую возможность. Например, журнал «Коммерсантъ-Власть», прокомментировал поведение террористов следующими словами:

«Театр Бараев захватил не для того, чтобы стать шахидом, а заодно унести с собой в могилу как можно больше “неверных” — это он мог сделать уже двадцать раз, — а для того, чтобы привлечь внимание общественности к необходимости переговоров с Масхадовым и, конечно, к своей собственной персоне. О том, что Бараев и его женщины надеются еще пожить на этом свете, говорили и косвенные факты. К примеру, когда Бараев с компанией показался по телевизору, один из отставных чекистов, выступавший экспертом “Власти”, сразу обратил внимание на то, что женщины-камикадзе слишком вольно обращаются с бомбами, прикрепленными к их животу. Демонстративно поигрывают проводками перед камерой, смыкая и размыкая их, накручивая на палец. “С СВУ, стоящим на боевом взводе, так не обращаются, — объяснил чекист. — Ведь малейшее касание проводов, по которым пропущен ток, приведет к замыканию цепи и взрыву. Поэтому, скорее всего, бомбы у боевиков снаряжены не полностью. То есть, к примеру, отсутствует батарейка или взрыватель не вставлен”»[140].

Впрочем, подобное предположение не делало банду Бараева менее опасной для нормальных людей.

Вечером 25 октября был перехвачен телефонный разговор террориста, входившего в группу, захватившую здание Дворца культуры, с одним из известных чеченских эмиссаров за рубежом. Состоявшийся разговор касался плана террористов в отношении заложников. «Завтра будэм работат», — сообщил бандит из Москвы. «Давайтэ сэйчас дуй-тэ!» — настаивал зарубежный абонент. «Завтра нач-нэтся работ и будэм расстрэливат самых сочных в пэрвый очэрэд», — пообещали тому из ДК.

Ночью того же дня отряды «Альфа» и «Вымпел» выдвинулись к объекту штурма. До начала операции оставалось несколько часов. «Отряды расположились на отдых в здании госпиталя для ветеранов войны, в пятидесяти метрах от театрального центра. Легли прямо в коридорах на полу, подстелив под себя бронежилеты. Сердобольные нянечки и медсестры тут же принесли матрасы. Уже спящим парням они подкладывали под головы подушки. Затем каждого молча перекрестили. Мужики спали крепко, кто-то даже во сне причмокивал губами. Через 3 часа спецназ ФСБ шел на верную смерть. Когда ребята спускались по лестнице, медперсонал смотрел на них как на обреченных, словно уходящих в никуда», — напишет корреспондент «Аргументов и фактов»[141].

Незадолго до штурма в зрительный зал ДК по системе вентиляции пустили газ фентанил. Этот препарат, широко используемый в анестезиологической практике для обезболивания, является снотворным, а не отравляющим веществом. Однако многие из заложников, к сожалению, не переживут газовую атаку. Виной тому будет длительное обездвижение людей, обезвоживание организма, недостаток кислорода, тяжелейший стресс, обострение хронических заболеваний у многих заложников.