Когда меня окончательно доконал весь этот хаос, я начала потихоньку отступать в сторону. Протискиваясь к выходу, я бросила Патрику:

– Или ты убираешь всю эту массовку, или я отменяю работу и первым же рейсом возвращаюсь в Нью-Йорк.

Невероятно, но он это сделал. Когда я вернулась, раздевалка опустела. Исчезла не только Анна, но и модели, остались лишь парикмахер Жюльен Д’Ис и визажист Диана Кендал, которые были в полной растерянности, не зная, что им делать.

На следующий день после 11 сентября я вошла в опустевший офис Vogue и застала Анну в полном одиночестве.

– Где все? – спросила она. – Мы должны разбудить этот город и снова идти вперед!

Постепенно начали появляться сотрудники. Все пребывали в оцепенении и ужасе от событий предыдущего дня, за которыми мы наблюдали по телевизору в кабинете Анны. Но, прежде чем народ успел прийти в себя, всех отправили со срочными заданиями – выяснить, кто сдает кровь, чем помогают Кельвин Кляйн и Майкл Корс, кто кормит изможденных спасателей, работающих в эпицентре взрыва. Все модные идеи, придуманные для следующего номера, были решительно отброшены. Теперь их должны были заменить патриотические проамериканские истории.

Это случилось в середине Недели моды. Анна хотела внушить всем чувство show must go on[45], поэтому убедила модельеров не покидать шоу-румов, поскольку, как она выразилась, «мы не можем позволить террористам думать, что они победили». Мы все-таки провели запланированные фотосессии, и на всех снимках развевались американские флаги. Супермодель Каролина Куркова размахивала флагом, стоя на крыше небоскреба. А фон обложки, для которой снялась Бритни Спирс, при помощи фотошопа сделали звездно-полосатым.

Проклятием всей жизни Анны стал фильм «Дьявол носит Prada». Даже экс-президент Саркози полушутя упомянул его в речи на официальной церемонии вручения Анне ордена Почетного легиона в Елисейском дворце в 2011 году. Но это не шутка. Увидев несколько отрывков, я не стала смотреть фильм целиком. Он представил наш бизнес в каком-то нелепом виде. И сделал это еще более топорно, чем «Прет-а-порте», один из худших фильмов Роберта Олтмена, который вызвал настоящий переполох на летнем показе Парижской коллекции; тогда Софи Лорен и Джулию Робертс снимали в роли персонажей мира моды, присутствующих на шоу.

Когда до меня дошли слухи о том, что бывшая ассистентка Анны написала книгу, я подумала: «Какой позор и предательство». Что и говорить, она попросту зарабатывала деньги, выставляя Анну на посмешище.

Я совсем не помню эту девушку. У Анны постоянно меняется штат помощниц, которые сидят в приемной. Они не смешиваются с коллективом, и обычно их знают лишь как голос в телефонной трубке, который произносит «Вы можете зайти к Анне?» или «Совещание по планированию», так что и поговорить-то с ними не получается. Однако, когда дело дошло до фильма, последнее слово, как всегда, осталось за Анной. Она отправилась на премьеру со своей дочерью Би. Конечно, обе с головы до ног были одеты в Prada.

Является ли мода искусством? Да, в ней бывает много креатива, но все же я не назвала бы моду искусством – это было бы преувеличением… Не считаю я искусством и фэшн-фотографию. Конечно, есть снимки, которые стремятся стать искусством, но это уже другая история. В модной фотографии чрезвычайно важно сделать снимки красивыми и лиричными либо провокационными и интеллектуальными… Но при этом главным в них всегда будет одежда.

Безусловно, я люблю ломать стереотипы, ведь самое интересное – переступать черту. Но я никогда не забываю о том, что должна показать одежду, причем так, чтобы не изменить ее до неузнаваемости. Согласитесь, представить платье тем, чем оно не является, – нечестно по отношению к читателю.

Между тем я счастлива, что мне не стыдно вставить в рамку и повесить на стену некоторые фэшн-фотографии. Съемка 2003 года с Энни Лейбовиц по мотивам «Алисы в Стране чудес» была задумана так, чтобы максимально приблизиться к оригинальным иллюстрациям книги. После того как Анна предложила представить дизайнеров в роли известных персонажей сказки, она больше не вмешивалась в процесс, и дальше мне уже самой пришлось ломать голову над тем, как совместить моду с картинкой. Но даже если мы и не творили искусство, искусством стал сам процесс съемки.

Мы с Энни решили, что дизайнер Кристиан Лакруа будет Мартовским Зайцем, а шляпник Стивен Джонс, само собой, сыграет Болванщика, Шляпных дел мастера. Жан-Поль Готье, сидящий на дереве в своей фирменной тельняшке, был идеальным выбором на роль Чеширского Кота. А русская модель Наталья Водянова с ее невинными, широко распахнутыми глазами напоминала Алису. Привлечь дизайнеров Виктора и Рольфа в качестве близнецов Траляля и Труляля было моей идеей: я вспомнила, что в финале шоу они всегда выходят на поклон в одинаковых костюмах. Они вели себя несколько жеманно и не разрешали никому поправлять оборки на своей одежде, которую сами же сшили для съемки. Оборки стали проблемой и для Николя Гескьера – тогда еще новичка в мире моды, – который оставался самим собой и позировал на картинке из продолжения книги, где Алиса уходит в Зазеркалье. Беда в том, что платье, которое смастерил Николя, имело ассиметричный ряд оборок, и они приходились как раз на другой бок, скрытый от камеры. К моему ужасу, Энни предложила или надеть платье задом наперед, или перешить его. Николя и его портниха безропотно подчинились, сделав из платья его зеркальное отражение.

Также в съемке приняли участие Донателла Версаче и ее близкий друг Руперт Эверетт – как Грифон и Черепаха Квази; дизайнер Оливье Тискенс в роли Льюиса Кэрролла; и Джон Гальяно в женском платье в качестве Красной Королевы, в сопровождении своего друга Алексиса в роли Короля. Они иллюстрировали ту часть книги, где персонажи играют в крокет, используя вместо молотков фламинго. Конечно, фламинго были не настоящие, а чучела, хотя Энни всерьез рассматривала возможность использования живых птиц. Но, во-первых, их было не достать, а во-вторых, нам бы все равно не разрешили играть ими в крокет.

Масштабная фотосессия растянулась на четыре дня. Съемки проходили в Париже и в полутора часах езды от него, в сказочных лесах вокруг замка Шато де Корбей-Серф. Первой же головной болью Энни стала обильная растительность на лице Марка Джейкобса, которому была отведена роль Гусеницы, сидящей на грибе и пускающей из кальяна клубы дыма. Из-за этого он выглядел грубым, и, хотя Энни, как правило, нравится некоторая грубоватость, тут был явный перебор. Энни обрушилась на парикмахера Жюльена Д’Иса, и Марк грудью встал на его защиту. Разразился жаркий трехсторонний спор.

Только страсти улеглись, как накалилась ситуация вокруг Белого Кролика. Я хотела, чтобы этого персонажа сыграл Карл Лагерфельд: у меня перед глазами так и стояла его фотография в белом костюме. Мне казалось, что это идеальное попадание в образ. Однако Энни была не в восторге от Карла, поскольку в последнее время не раз становилась объектом его убийственного сарказма. Она почему-то видела его Герцогиней, у которой в книге лицо настолько мрачное, что может потопить линкор, а ребенок в ее руках превращается в свинью.

Карл, конечно же, читавший книгу, хотел играть самого себя (причем непременно в темных очках), а не какого-то выдуманного персонажа. Не горя желанием сниматься, он намеренно назначил свою фотосессию на невозможно ранний час – пять утра – в маленькой роще в пригороде Парижа. А это означало, что вся съемочная группа должна была встать в два ночи. Между тем поросенок уже был заказан и спрятан в лесу, чтобы не визжал под ухом; его цифровое изображение намеревались вставить в фотографию после отъезда Карла.