О чем думала Зоя в последнюю ночь в своей жизни — ночь перед казнью? Вспоминала свою короткую восемнадцатилетнюю жизнь? Перед лицом смерти человек всегда стремится оглянуться на прожитые годы. У Зои их было так мало.

Родилась Зоя 13 сентября 1923 года в тамбовском селе с поэтичным названием Осиновые Гаи, на островке среди ржаного моря, в краю волчьих оврагов, свирепых вьюг и нежных весен.

Мать Зои, Любовь Тимофеевна, урожденная Чурикова, была сельской учительницей, выпускницей гимназии в городе Кирсанове, отец — Анатолий Петрович, бывший красноармеец, веселый, добрый человек, заведовал избой-читальней.

Ходить, по свидетельству матери, Зоя начала в одиннадцать месяцев, говорить — в два года. У девочки было смуглое лицо, красивого разреза блестящие серые глаза, чуть прикрытые веками, волнистые темные волосы. С малолетства Зоя любила слушать сказки бабушки Мавры Михайловны, любила ухаживать за братишкой Шурой — он был младше ее на два года, любила шлепать босиком по лужам под грибным дождиком, кататься на подводах с душистым мягким сеном, лазить по деревьям.

Первым великим приключением в ее жизни была поездка в Сибирь в 1929 году. Ощущение необъятности Страны Советов осталось у нее навсегда. Целую неделю добирались Космодемьянские до Канска. Мать и отец стали учительствовать в деревне Шиткино в Енисейском округе. Шестилетнюю Зою очаровала таинственная тайга, заколдованное царство могучих кедров, густых елей и непролазных пахучих малинников, в которых, глядишь и медведя ненароком повстречаешь.

Пожалуй, мать впервые убедилась, что у дочери необыкновенной твердости характера, глядя, как отец учил Зою плавать в быстрой и широкой сибирской реке. Он выплыл с Зоей на глубину и выпустил ее из рук. Зоя наглоталась воды, отчаянно работая руками и ногами, ей казалось, что она тонет, но она не потеряла голову, не произнесла ни звука и — выплыла к берегу Енисея.

От Сибири остались в памяти пятидесятиградусные морозы, гонки на санках с крутой снежной горы, счастливые семейные вечера с золотым светом керосиновой лампы, ни с чем не сравнимые домашние пельмени. Зое было всего семь лет, когда в ее юную чуткую душу запал страшный рассказ о случившемся в Канском уезде зверском убийстве кулаками семи деревенских коммунистов. Это было в год, когда Зоя научилась петь задушевные и волнующие песни сибирских партизан. Могла ли девочка думать тогда, что и она станет партизанкой!..

Зою и подросшего Шуру ждало новое большое приключение — переезд в Москву. Зое было восемь лет, когда она впервые увидела столицу, Кремль, Красную площадь, Мавзолей Ленина… Поселились в одной тесной комнатке в двухэтажном домике близ Тимирязевской академии, в которую поступил на работу папа. Первого сентября 1931 года Зоя и Шура (не сидеть же братику одному дома) пошли в одну школу, в один класс, в котором учительствовала Любовь Тимофеевна. Жила тогда семья Космодемьянских в домике на Старом шоссе, потом переехала в дом 7 на Александровской улице.

Школе Зоя отдавалась целиком, всегда училась на пятерки и четверки…

Рано в жизни познала Зоя настоящее горе — внезапно заболел и умер отец. Всегда сдержанная девочка дала волю безудержным слезам. И долго потом плакала она по ночам, только бы не расстраивать маму. Маме было трудно — она преподавала теперь сразу в двух школах. С той поры стала Зоя не по годам серьезной девочкой.

Тем более что пора эта совпала с новым приключением и великим открытием — открытием книги. Читала Зоя запоем. В новой, великолепной школе (20-й, куда Любовь Тимофеевна перевела ребят в 1933 году) была большая библиотека.

Книги для настоящего путешественника-книжника — это целый материк. Шестой континент. И есть на этом континенте, где каждый сам себе Колумб, безбрежная и чудесная страна, имя которой — Пушкин. С Пушкина и началось Зоино открытие шестого материка. А потом в библиотечном формуляре Зои стали появляться все новые имена: Гайдар, Гарин, Тургенев, Гоголь, Свифт, Чехов, Маяковский.

Любимой учительницей Зои была Вера Сергеевна Новоселова, преподававшая литературу в 7, 8 и 9-м классах. За сочинения Зоя получала только «отлично».

Семья Космодемьянских жила в комнатушке на первом этаже старого деревянного дома на Александровской, с палисадником, заросшим кустами боярышника. Жили Космодемьянские по-спартански. В комнате помещались только две кровати, так что единственный мужчина в семье — Саша — спал на полу. Приходилось таскать воду из колонки, дрова. Зоя готовила в общей кухне на керосинке.

А время было прекрасное, необыкновенное было время. Дети росли вместе с державой, жили ее радостями и тревогами. Сиянием Челюскинской эпопеи озарились тогда будни каждого мальчишки, каждой девчонки. Зоя и Шура знали наперечет всех челюскинцев, всех летчиков-полярников. И уж конечно все они — Зоя, Шура и мама — побежали встречать приехавших в Москву челюскинцев.

«Взвейтесь кострами, синие ночи!..» — пела пионерка Зоя у волшебного лагерного костра. «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед…» — подтягивала она в пионерлагере усатому чапаевцу с орденом боевого Красного Знамени на груди. Во все глаза смотрела Зоя на героя-ветерана — этот человек видел Ленина, слушал его на Третьем съезде комсомола!

Вскоре Зоя и Шура дружно «заболели»… Испанией.

Шура рисовал знойные испанские пейзажи и батальные сцены — в нем рано открылся талант рисовальщика. Зоя молча переживала каждое сообщение из объятой огнем фашистского мятежа далекой романтичной страны. Она стала учиться стрелять из винтовки. На спор с девчатами прошла одна поздним дождливым вечером по Тимирязевскому парку.

Однажды Зоя прочитала в сборнике о женщинах — героинях гражданской войны до слез взволновавший ее рассказ об отважной кубанской учительнице Татьяне Соломахе. Этот рассказ имел для Зои особое значение. Таня Соломаха бесстрашно приняла пытки и смерть в белогвардейском застенке, перед смертью бросила врагу в лицо слова гнева и презрения. Пример Тани запомнился Зое на всю жизнь. Не потому ли, утверждая связь времен, назвалась она Таней в фашистском плену?

Уже в канун военной грозы Зоя с упоением читала Чернышевского, начала читать Ленина… Все говорили, что она кажется взрослее своих лет. В тридцать восьмом Зоя вступила в комсомол. Два ордена украшали ее комсомольский билет — ордена боевого и Трудового Красного Знамени, завоеваннные комсомолом во время гражданской войны и в годы пятилеток. Зоя никогда не забывала номер своего билета: 0236208, день, когда она его получила. На вопрос, что главное в уставе, она ответила по-своему: главное — это отдать своей стране все силы и, если понадобится, саму жизнь.

У Зои это не были красивые слова. С годами росла в ней нетерпимость к пустозвонству, ко всяческой фальши и лжи. О людях она судила с резкой прямотой, не делая поблажек и скидок и для друзей.

Характер Зои получил новую закалку во время долгой, опасной и мучительной болезни — Зоя заболела менингитом. Сцепив зубы, Зоя молчала и тогда, когда ей делали самые болезненные уколы. Из больницы ее выписали зимой 1940 года в санаторий, и там, в Сокольниках, она познакомилась с одним из самых своих любимых писателей, с Аркадием Гайдаром, которому тоже суждено было погибнуть в партизанах, во вражьем тылу. (Аркадий Петрович Гайдар, будучи корреспондентом «Комсомольской правды», попал на Украине в окружение и отказался улететь на Большую землю с последним самолетом. Сражаясь пулеметчиком в партизанском отряде, он погиб в бою 26 октября 1941 года).

Гайдар подарил ей на память книгу «Чук и Гек» с надписью, которую она запомнила наизусть: «Что такое счастье — это каждый понимает по-своему. Но все вместе люди знали и понимали, что надо честно жить, много трудиться и крепко любить и беречь эту огромную счастливую землю, которая зовется Советской страной».