— Валяй, Дон! — снисходительно усмехнулся командир. — Показывай свои фокусы!
— Этот фокус, Джонни, — с жаром заверил Гранта радист, — достоин самого Мандрэйка-волшебника! Ты, конечно, знаешь, что во время второй мировой шпионы нередко проваливались из-за того, что рации с головой выдавали их врагу. Благодаря радиопеленгации враг очень скоро засекал рацию и через час, а то и раньше накрывал радиста с поличным. А теперь нам не страшны никакие слухачи! Леди и джентльмены! Прошу внимания!
Подражая жестам циркового иллюзиониста, он достал из похожего на сейф ящика небольшой транзисторный радиопередатчик, снабженный миниатюрным магнитофоном — все западногерманской работы, — подключил к питанию из анодных и накальных батарей и начал работать на телеграфном ключе, записывая радиограмму на магнитной ленте. На это у него ушло минут десять, не больше. Затем он перемотал обратно ленту и переключил магнитофон на воспроизведение, а радиопередатчик — на передачу.
— А сейчас, уважаемая публика, — продолжал он увлеченно, — мы приступаем к главному!
Из того же металлического ящика он извлек и развернул полиэтиленовый шар и похожий на огнетушитель, только гораздо меньшего размера, баллон с гелием. Наполнить шар гелием было делом двух-трех минут. Шар — он был размером с радиозонд — поднялся на пару футов в воздух, удерживаемый тонкой нейлоновой нитью, не толще лески на восьмифунтового тунца.
— А теперь я отойду в сторонку, джентльмены, — провозгласил Дон, — чтобы вы, не дай бог, не взорвались вместе со мной. Я — другое дело: за риск я получаю надбавку к жалованью, которое мне платит дядя Сэм!
Штаб-сержант подвесил радиопередатчик с магнитофоном к наполненному газом шару и осторожно удалил чеку из красной кнопки. Держа передатчик на максимальном отдалении от себя, отвернувшись и зажмурив глаза, он нажал пальцем кнопку и выпустил передатчик из рук.
Окрашенный в небесно-голубой цвет шар взмыл кверху, как резиновый мяч в воде. Вот он взвился над джунглями и, подхваченный легким ветерком, взлетел наискосок над скалами и вскоре стал едва заметной точкой в поднебесье. Верховой ветер понес его на север. Грант и Мэтьюз следили за шаром, пока он совсем не исчез в опаленной солнцем синеве.
— Через десяток минут, — продолжал с торжествующей улыбкой радист, — когда дрейфующий аэростат залетит за десятки миль отсюда, радиопередатчик начнет передавать твою радиограмму в эфир. Наш радиоузел в Ня-Чанге круглосуточно настроен на его частоту для автоматического приема. Радиограмма будет повторяться почти непрерывно в течение часа, а потом автоматически взорвется вместе с шаром. Или же весь этот воздушный робот-радист взорвется, если случится авария и шар приземлится. Ты понимаешь, что это значит? Новый этап в радиовойне! Переворот в борьбе в эфире! Теперь никто не сможет обнаружить нас с помощью радиопеленгации! Ищи ветра в поле! Эта новинка — новое оружие и в психологической войне. Радиопеленгаторы врага засекут работу передатчика в самых разных местах, всюду, где ветер будет носить шар. Как говорил нам инструктор в Брагге, враг решит, что в его тылу разом заработали десятки шпионских радиостанций. Чтобы укрепить его в этом мнении, наши воздушные коммандосы будут летать над горами и джунглями, имитируя выброску множества десантов и их снабжение по воздуху. Там и тут для пущей паники сбросят даже груз с радиобатареями. Здешние органы безопасности кинутся по ложному следу, начнутся допросы, обыски, аресты подозрительных. Вирус шпиономании заразит всех. Сосед оговорит соседа. Армейские части собьются с ног, разыскивая шпионов-призраков. Среди населения начнет расти недовольство действиями властей и полиции. Одним словом, наши воздушные радисты-роботы создадут больше шума и паники, чем настоящая «пятая колонна». А нам только того и надо!
— Все это твой инструктор в Брагге. — довольно сухо заметил Грант, — говорил тебе применительно к Северному Вьетнаму, а мы с тобой в Южном…
Лицо Дона Мэтьюза светилось неподдельным энтузиазмом, словно он сам изобрел небесного робота-шпиона и тем осчастливил человечество. Он радовался, как мальчишка новой игрушке. Для него все на свете решает техника. А капитан Грант хмурился. Все эти изобретения — от пороха до «грязной» кобальтовой бомбы — не приносили людям радости. Война и впрямь — двигатель прогресса. Прогресса, ведущего к термоядерной бездне. Полковник Фолькстаад и постарше и умнее радиста Дона, а ведь тоже ждет не дождется, чтобы ему дали поиграть ядерной игрушкой.
— Когда следующий сеанс? — оторвал Гранта от невеселых раздумий голос радиста.
— Как только вернутся Харди и Честэр, — ответил командир, взглянув на часы. — Будь наготове!
— Интересно, как встретят ярды наших ребят, — проговорил Дон. — Ведь все зависит от этого. Верно, капитан?
Ярдами радист называл монтаньярдов (горцев) на жаргоне американских солдат во Вьетнаме.
— Верно, Дон! — ответил командир. — Это вопрос жизни и смерти для нас.
Харди и Честэр пришли только через два часа, когда капитан, изнывая в нетерпеливом ожидании, собирался уже послать кого-нибудь за ними. Какие только страхи не мерещились капитану Гранту за эти два часа!
Уже один вид «послов доброй воли» говорил о полном успехе их дипломатической миссии: вокруг шеи гирлянды ярких цветов, на руках медные «браслеты дружбы». К тому же оба заметно под хмельком.
Харди и Честэр сияли. Правда, на сияющую физиономию первого сержанта Харди то и дело наплывала тучка, и он громко чихал.
— Еле вытащил этого бабника из ручья, — доложил, ухмыляясь, Честэр. — Вода ледяная, но он ни за что не хотел вылезать.
— Ты что, Харди, с ума спятил? — нахмурился командир. — Нашел время купаться!
— Время самое подходящее! — расхохотался Честэр, хлопая сконфуженного Харди по широкой спине. — Сегодня в деревне банный день, а у этих ярдов, оказывается, мужчины купаются вместе с женщинами! Жаль, фотоаппарат не прихватили с собой. Можно было нащелкать кучу снимков для журнала «Плэйбой»!
Раздался хохот. Братья по оружию с завистью глазели на Харди и Честэра.
— Вот это разведка! — заржал мастер-сержант Джек Уиллард. — Да я готов каждый день ходить в такую разведку! А вы не боялись, что смоете краску с волос?.. А горянки небось хороши?..
Капитан Грант невольно улыбнулся, переводя взгляд с гогочущих парней на Харди и Честэра. Они и в самом деле были уморительно смешны: крашеные черные волосы, торчащие паклей, темная кожа, «черные пижамы» с черно-красной повязкой на голове, сандалии из автопокрышки…
Капитан отозвал в сторонку Харди и Честэра.
— Выкладывайте! — нетерпеливо приказал он.
— Все о’кей, сэр! — оживленно начал Харди, в прошлом докер-скэб из Бостона. — Эти дикари — гостеприимный народ. Даже угостили нас какой-то «огненной водой» — такого горлодера у нас не делали, наверно, и во времена сухого закона! Настоящий джангл-джус — сок джунглей! Подарили ярдам шоколад и жвачку, раздали доллары, как велено, по десятке на брата. Обещали каждому бойцу месячное жалованье — пятнадцать долларов. Еще обещали по полсотни за каждого убитого «комми» и по сотняге за каждого живого ярда, который станет драться с нами против красных.
От Гранта не укрылось, что при этих словах Харди и Честэр переглянулись. Нехорошее подозрение шевельнулось в душе. Вспомнились жалобы Уилларда на пропажу у него в сайгонской казарме четырех ящиков с рационами.
Через двадцать пять минут после доклада разведчиков над джунглями и скалами поднялся второй небесно-голубой шар.
— Смотри, Джонни, — с прежним воодушевлением сказал радист, — мой воздушный ассистент полетел прямо в Северный Вьетнам! Представляю, какой там будет переполох!
Капитан Шин отозвал командира в сторону, чтобы шепотом доложить: двое его переодетых лазутчиков — Тхао и Диеу — вернулись из уездного городка, успешно выполнив задание. По дороге в городок они присоединились к золотарю, который погонял буйвола, запряженного в «хони-карт» — «телегу с медом», как американцы окрестили огромные плетеные кузова, служившие в этой стране крестьянам для перевозки органических удобрений. Задобрив золотаря видом кнута («кольта») и пряника (толстой пачки пиастров), «красные береты» проехали по главной улице городка и заставили золотаря остановиться у двухэтажного каменного дома бывшей уездной управы.
