от ее груди кинжал, не услышав ее клятвы, то и его самого, подобно его братьям, Фереште превратит в камень, разве

что юноша убьет Фереште, и тогда он освободит и себя, и

своих братьев. Хорошо, если он сейчас не спит и слышит

мои слова, тогда он сможет поступить, как я сказала, и

достичь своей цели.

Падишах Мохаммед быстро встал с земли, и голуби разлетелись, при этом третья голубка сказала:

— Эй, дитя человеческое, потерпел бы ты еще немного и смог бы услышать от меня, как достичь своего

желания другим, легким путем!

Короче говоря, шах Мохаммед проделал все, что услы-94

шал от голубки, и, когда оказался перед Фереште, привя­

зал ее семь кос к семи ножкам трона, приставил кинжал

к ее груди и стал ждать, пока она проснется.

Едва раскрыв глаза, девушка спросила:

— Кто показал тебе дорогу сюда?

— Создатель показал мне дорогу!

— Хорошо. А зачем ты пришел, что тебе надобно?

— Ты колдовством заманила двух моих братьев и превратила их в камни. Я пришел вызволить их!

— Хорошо, я их освобожу, только отведи от моей груди

свой кинжал. Я сделаю их снова людьми и отпущу, а за

тебя замуж пойду.

— Если правду говоришь, — сказал Мохаммед, — по-клянись отцом и матерью.

Фереште поклялась, и Мохаммед спрятал кинжал. Но к

этому времени Мохаммед успел полюбить Фереште так

сильно, что совсем позабыл про своих братьев. Фереште

не обманула — стала его женой, как и обещала.

Долго жили они поживали в том саду, счастливые, по-забыв обо всем на свете, пока однажды у Фереште не

слетела с ноги туфелька прямо в ручей.

Вода унесла туфельку в речушку, оттуда она попала

в реку, которая унесла ее в страну Миср *. Там туфелька

очутилась в озере, на берегу которой стоял дворец с большим садом. В это самое время шахзаде Абдаллах, сын

падишаха Мисра, который жил в этом дворце, сидел на

берегу озера. Выловил он из воды туфельку, взглянул на

нее и как закричит: «Я влюбился в хозяйку этой туфельки.

Она, наверное, красивая девушка, стройная, высокая!»

Шахзаде Абдаллах вернулся во дворец и давай плакать

и рыдать. Не ест, не спит, места себе не находит, только

твердит беспрестанно: «Хочу в жены хозяйку туфельки».

Слуги доложили об этом падишаху Мисра, сказали ему, что шахзаде Абдаллах влюбился и потерял рассудок, совсем занемог, и они не знают, как ему помочь.

Падишах созвал своих везиров и сказал им:

— Нет другого выхода, как найти хозяйку туфельки.

Отправляйтесь куда хотите, найдите ее и приведите к шахзаде Абдаллаху.

А шахзаде Абдаллах все плакал и плакал. Пришли к

нему товарищи узнать, отчего он потерял покой. Шахзаде

показал своим товарищам туфельку и сказал:

— Я не успокоюсь, пока не увижу ту, которая носила

95

эту туфельку.

— А где ты взял ее? — спросили его товарищи.

— Я сидел на берегу озера, на той стороне сада, и

волны прибили туфельку прямо ко мне.

Везиры собрались на совет и решили выяснить, откуда

вливается вода в озеро. Прочли несколько книг от корки

до корки, порасспросили старцев. Пошли искать во все

стороны и двести гонцов разослали во все концы — близ-кие и дальние, чтобы узнать, откуда вливается вода в озеро

и откуда она течет. Наконец узнали, что воду несет река, исток которой — в саду царевны Фереште-ханум, дочери

царя Искандера. А расстояние от Мисра до ее дворца равно

целому году пути.

— Надо нам найти способ проехать годовой путь в

один день, — сказал главный везир.

— Без волшебства тут не обойтись, соберем всех кол-дунов и волшебников, — посоветовали ему везиры, а один

добавил:

— Я знаю старуху, очень ловкую, она известная колдунья. С этим делом быстро справится.

— Хорошо, очень хорошо, — обрадовался садразам, —

приведите сюда эту старуху.

Везир привел старуху. Садразам дал ей волшебный

сундук и сказал:

— Слушай, старуха, что я тебе скажу. Вот в этом сундуке три рукоятки. Если повернешь правую — сундук

поднимется вверх, если повернешь левую — будет опус-каться, а третьей рукояткой ты сможешь направить полет

в любую сторону, в какую захочешь.

Старая колдунья взяла сундук, повернула правую рукоятку и, когда сундук взлетел, стала высматривать

сверху, куда тянется река, где ее исток. Колдунья летела

вдоль реки, которая скоро совсем сузилась и превратилась

в ручей. А ручей вытекал из сада Фереште.

Старуха повернула левую рукоятку, вышла из сундука

за садом, нашла калитку, постучалась.

— Кто там стучит? — спросила Фереште-ханум.

— Душенька-ханум, я старая женщина, чужестранка, сбилась с пути, иду на поклонение к святым местам, дороги не знаю, позволь передохнуть часок-другой в твоем

саду!

— Какая-то старушка собралась в паломничество —

говорит Фереште Мохаммеду, — да сбилась с пути, хочет

96

передохнуть часок-другой. Давай впустим ее!

Сказала это Фереште и впустила старуху.

Мохаммед и Фереште в это время как раз обедали, предложили поесть и гостье.

— Ешь, матушка, только не знаю, понравится ли тебе

наш обед.

Старуха уселась в дальнем углу сада и поела. Покон-чила с едой и скорей побежала на кухню, помыла посуду.

Пришла Фереште на кухню, видит: а старуха все там

помыла, почистила и пол подметает.

Фереште говорит:

— Зачем ты утруждаешь себя, матушка? Ты ведь

устала, отдохни.

— Да буду я жертвой за тебя, родная, я устала от

безделья! Если разрешишь, останусь здесь два-три дня, помогу тебе по дому, и мою усталость как рукой снимет, и к местам здешним пригляжусь, дорогу найду.

— Оставайся, матушка, я рада буду, все время прошу

бога послать кого-нибудь сюда, а то словом перемолвиться

не с кем. Оставайся у нас два-три дня, пока не отдохнешь

хорошенько.

Довольная старуха осталась в саду Фереште. Ночью

Мохаммед пришел к Фереште и сказал:

— Ты ведь говорила, что старуха останется тут часок-другой, почему же ночевать осталась?

— Я разрешила ей, — ответила Фереште. — Ей ведь негде больше переночевать, она чужая в этих местах, и нет

у нее другого пристанища. Пусть побудет. Я тут одна, будет мне с кем поговорить, кстати, и по дому мне поможет.

— Раз тебе хочется, пускай остается, только боюсь

я ее, дурной у нее глаз. Сдается мне, что она хочет убить

меня, а тебя — похитить.

— Не дай бог, что за мысли пришли тебе в голову!

Ты ведь не комар, чтобы старуха могла тебя так просто

убить, да и я не ребенок, как она может унести меня, похитить?! — возразила Фереште.

Через несколько дней старуха знала все тропинки, все углы и закоулки сада, как будто она здесь все годы

провела.

Однажды Фереште сказала старухе, что хочет сходить

в баню, и попросила ее сготовить обед, пока она вернется.

— Слушаю и повинуюсь, свет очей моих, — сказала

старуха, — сготовлю, как велишь.

97

Она пошла на кухню, сготовила обед. Потом расстелила

посреди сада ковер, разложила на нем подушки — приготовила все для отдыха Фереште и Мохаммеда. А в свою

стряпню она подсыпала сонного зелья.

Сели Мохаммед и Фереште обедать, не успели прогло-тить первый кусок, как повалились без памяти.

Старуха принесла кухонный нож, отрезала Мохаммеду

голову — от уха до уха. Потом подхватила лежавшую без

сознания Фереште, уселась в волшебный сундук и полетела в сторону Мисра.

Фереште стала пленницей шаха Мисра, а тело Мохаммеда осталось лежать в саду.

Посмотрим теперь, что делал тем временем садразам.

Он прождал терпеливо сорок дней и, не дождавшись возвращения Мохаммеда, сказал себе: «Все три сына падишаха были мне как родные дети. Я должен пойти и разыскать их. Или найду их, или сам погибну!»