Анжелу никогда не ругали и не били, даже плетками. Госпожа никогда не отыгрывала на кукле ни злость, ни агрессию. Роль Анжелы заключалась в другом: она везде сопровождала Олесю и помогала ей в бытовых вопросах – встречать гостей, прибираться, делать закуски.

– Вы часто помогаете Госпоже в переездах. Наверняка она видела вас без костюма. До и после экшена[17] вы общаетесь как обычные люди?

– Нет никакой границы. Кукла всегда остается рабыней, независимо от того, в костюме она или нет. Это не игра. Я серьезно отношусь ко всему этому, но некоторые договоренности всё же присутствуют.

По словам Анжелы, она получает от перевоплощения не только сексуальное, но и «эйфорическое» удовольствие, как будто попадает в свое настоящее тело. Тело действительно подходящее: Анжела даже физически ниже своей Хозяйки. У мужчины внутри костюма куклы есть параллельная жизнь: среди членов семьи никто не знает об альтер эго Анжелы, на работе в курсе только один друг-коллега. Но человек в красном мешке и парике признается мне, что люди в БДСМ-сообществе знают его «лучше, чем семья».

– И часто вы кукла?

– Я перевоплощаюсь раз в неделю. Но в остальное время тоже служу Госпоже. Два мира для меня спаяны. Я всё время один и тот же – женского пола резиновая рабыня.

О необычных сексуальных предпочтениях можно говорить, используя нейтральные слова: «игра», «фантазия», «кинк», «эксперимент». Но можно услышать и отталкивающие: «девиация», «перверсия», «фетиш», «извращение». Грань между ними тонка и размыта.

По редакциям Международной классификации болезней (МКБ) можно проследить, как менялось отношение врачей к некоторым сексуальным практикам: например, если раньше медицина смотрела на фетишистов как на людей с расстройствами сексуального предпочтения, то после пересмотра в 2019 году фетишизм убрали из списка болезней. То же самое произошло с садомазохизмом и переодеванием в одежду другой гендерной принадлежности. Сейчас, согласно МКБ, расстройствами сексуального предпочтения считаются практики, связанные с насилием над другими людьми: педофилия, фроттеризм[18] и эксгибиционизм.

То, что раньше врачи называли «перверсиями» и «девиациями», теперь называют словом «парафилия». Согласно комментариям к американскому диагностическому и статистическому руководству по психическим расстройствам (DSM-5), парафилия означает «любой постоянный и интенсивный сексуальный интерес, кроме сексуального интереса к стимулированию гениталий или к подготовительным ласкам». Получается, что это всё, что возбуждает человека, но не является ни прелюдией к сексу, ни петтингом.

Парафилия считается болезнью только в случаях, когда она представляет опасность – либо для самого человека, либо для окружающих. Тогда она считается уже парафилическим расстройством. Но если человек не причиняет вреда ни себе, ни другим (по согласию – не в счет) – всё в пределах нормы.

Парафилия – самое общее слово для сексуальных предпочтений. Например, фетиш с переодеванием в куклы – тоже парафилия. Но существует ли разница между парафилией, фетишем, кинком и «обычными» сексуальными практиками? С научной точки зрения – нет; всё зависит от того, как люди договорятся между собой. Но интуитивно можно выделить отличия.

Под фетишем мы обычно подразумеваем интерес к какому-то конкретному предмету, хотя мужчины-куклы или фидеры[19] своим примером показывают, что фетиш может быть связан с процессом.

Кинки – это желание попробовать околосексуальные практики или игры, например порку или игру в щенят (см. главу 3).

Девиация – это особый интерес к целой теме, например инцесту, куколду, женскому доминированию. Часто человек с девиацией может предпочитать какие-то конкретные практики (удушение, боллбастинг, связывание) или иметь фетиш.

Так как границы между ними размыты, для простоты мы могли бы называть любые сексуальные желания кинками. Возможно, такое обобщение уравняло бы тех, кому нравится женская грудь, и тех, кому нравятся женские ноги. Кажется, принципиальной разницы между этими предпочтениями нет – кроме общественных предубеждений.

Но лично я предпочитаю использовать все термины, даже «перверсии», «девиации» и «извращения». Некоторые люди «отбирают» у хейтеров оскорбительные слова и дают им новые, положительные значения – это называется реклеймингом. Именно это происходит, когда темнокожие не без гордости именуют себя нигерами, а геи – пидорами. Мне нравится называть себя извращенкой, и я знаю много людей, которые не стыдятся этого слова.

Я также считаю, что разница между кинкстерами, фетишистами и девиантами всё-таки существует: всё дело в принципиально разном культурном опыте. Ходить на кинки-вечеринки – модно, найти партнера для порки, в принципе, не составит особого труда, а вот быть фут-фетишистом или мужчиной-куклой в нашем мире куда сложнее. Они чаще сталкиваются с осуждением и банальным неудобством, так как им тяжелее найти единомышленников и осуществить свои желания.

В то же время очень сложно говорить о фетишистах абстрактно. По моему опыту, все фетиши, кинки, девиации уникальны и не похожи друг на друга. Мужчины-куклы тому доказательство.

Мужчины-куклы не являются ни трансперсонами, ни кроссдрессерами, ни дрэг-квин[20], но у них есть «женская» идентичность. Мужчины-куклы не возбуждены всё время, пока находятся в костюме, но воспоминания о том, что они делали в теле куклы, ценны для них. Они могут мастурбировать в костюме куклы, когда никто не видит, или участвовать в сексуальных практиках, оставаясь в образе. Некоторые мужчины с этим фетишем могут просто смотреть порно с живыми куклами, но другим важно создавать костюмы, потому что они получают от этой игры не только сексуальное удовольствие. Для настоящих приверженцев этого фетиша принципиален процесс создания персонажа: нельзя «взять поносить» чужую куклу, она должна быть плодом долгих фантазий и раздумий.

Я считаю, что человек имеет право сам решать, как себя называть. Фетиш, кинк и девиации – все это идентичности. Я называю кукольников фетишистами, потому что, как правило, так они о себе и говорят. Но многие люди, делающие кукольные костюмы, отрицают связь своего увлечения с фетишем – значит, так оно и есть.

Быть фетишистом – значит быть уникальным, интересным и храбрым человеком, который не боится заглянуть в самое сердце зловещей долины. Фетишем можно гордиться – но жить с ним может далеко не каждый.

Моя подруга Гала практикует петплей[21]. Когда ей надоедает ходить на двух ногах, она переодевается в собаку по прозвищу Чуча и встает на четыре лапы.

Поздним вечером мы с Галой сидим за столиком в закуточке пустого супермаркета, где можно подогреть еду. Именно здесь, в окружении консервов, колбасы и вчерашнего хлеба, под светом мерцающих лампочек Гала начинает свои приготовления. Под плащом у нее кожаная юбка, короткий топ и ошейник. А в сумке – черная латексная маска собаки, перчатки, наколенники и анальная пробка с хвостом. В маске Гала похожа на большого добермана. Привстав, она проводит спецоперацию по отращиванию хвоста. И теперь, когда образ завершен, снимает плащ и заливается лаем:

– Ав! Ав! Ав!

Людей как не было, так и нет. Я допиваю невкусный кофе из автомата, и мы отправляемся искать хозяйку этой собаки.

Пару раз в месяц Гала перевоплощается в Чучу, чтобы встретиться с Госпожой Олесей. Она это делает не только из эротического интереса, но и для веселья. Только представьте: стоит вам сесть на пол и пару раз гавкнуть, как все вокруг забывают о своих невзгодах и ведут себя так, словно наступил грандиозный праздник.