— Да, Саня, я просто счастлив! — резко бросил ему Игорь, поднимаясь из-за стола. — Ты и сегодня мог бы назад уехать сразу, не поздно еще. Перекусил, перепихнулся по-быстрому, и вперед! Машина под задницей — какая проблема?
— А никакой! — подхватил его повышенный тон Сашка. — Просто дома хочу побыть один день хотя бы! Перед тем, как дальше тебя успехами своими радовать! Из гнезда, как говорится, вылетать и самому жить учиться! Все, я к себе. Насчет перепихнуться — как хочешь. Переживу.
Сашка гордо удалился, оставив Тузова наедине с собственной яростью. Что не так Саня ему сказал? Саша же в точности его слова повторил, ничего же не придумал! Где он только взялся, этот чертов банк с его невероятными предложениями, и эта Женева, и тот день, с которого все началось! Сашка ведь реально чувствует себя выставленным из дому, и в чем же он не прав?
Игорь зашел к Сашке в спальню уже ночью, дождавшись, когда Саня затихнет и уляжется в постель. Тот лежал в своей обычной позе, сжавшись в комок на краю кровати. Не раздеваясь, Игорь лег у него за спиной и взял за плечо.
— Прости меня, Саня. Ты не представляешь себе, как я жалею, что все это тебе сказал. И сегодня, и тогда, в Женеве.
Сашка вдруг быстро повернулся и уткнулся головой в его грудь.
— Давай не будем разговаривать, Игорь. Мы ничего уже не изменим. Просто полежи со мной.
Трудно с ним было просто лежать. Игоря хватило минут на десять, до того момента, когда он стянул Сашкину пижаму и остановиться уже не смог. Саша тоже не мог сопротивляться, он сам стал нетерпеливо снимать с Игоря рубашку и, задыхаясь от возбуждения, подставляться под ласкающие его руки.
Как давно не было у них такой ночи, когда Сашка принадлежал ему полностью, позволял любить себя без всяких ограничений, не закрывался и не стремился поскорее удовлетвориться, просто подчиняясь нежным и властным рукам.
И так быстро прошла эта ночь, и таким коротким показалось утро с продолжением в Сашиной душевой, и не верилось, что сейчас все закончится и реальность окажется прежней.
Но именно так и случилось, и чуда не произошло. Они снова оказались перед зеркалом в Сашиной ванной, и Игорь сразу почувствовал момент окончания этой чудесной ночи. Он все еще обнимал закутанного в полотенце Сашку, все еще вдыхал этот родной аромат с его волос, но Саша был уже не с ним.
— В следующий раз мы встретимся уже не здесь, — уже совершенно спокойно сообщил Саша, снова рассматривая их отражение в зеркале, и Тузов отпустил его, оставаясь сзади и уперевшись руками в мраморный край плиты с встроенной раковиной. Он смотрел на Сашкино отражение и понимал, что предстоит услышать нечто важное. — Я остался тебе кое-что должен, ты помнишь об этом? «Ле Круазетт» помнишь? Не занимай, пожалуйста, следующую субботу.
Игорь опустил глаза и, отстранившись, просто вышел из его ванной. Если он правильно понял, в следующий раз Саша приедет попрощаться.
Сосредоточенный и деловой, Сашка закончил пробежку, быстро позавтракал и уехал еще до полудня. Все правильно: что ему здесь сидеть, на этой унылой вилле, если впереди — новые увлекательные приключения и карьерные успехи. И целый день свободный у Тузова: отчего ж не наслаждаться своей полной свободой!
Прошедшая ночь нейтрализовала в нем всякую злость и агрессию: Сашка дал ему почувствовать все, чего так не хватало в эти последние недели и что ни с кем, кроме его Сашки, больше невозможно. Только это чувство безысходности осталось. Это было даже не то, что в тот первый период после Сашиного приезда, когда Игорь просто мечтами о нем мучился. Теперь все эти мечты сбылись, превзойдя по силе ощущений все, что происходило с ним раньше. И вовсе не мечтой скоро станет это быстротечное с Сашкой счастье, а воспоминанием. Забавные у него впереди времена!
Ему позвонили около четырех утра: молодую женщину с вероятным разрывом желтого тела везут в хирургию, сильное внутреннее кровотечение, и перитонит, похоже, уже начался. Срочно подключиться, явившись в клинику, Тузов отказался, сославшись на плохое самочувствие. Оно и правда плохое: он на ногах-то не держится, лишь час назад приняв последнюю дозу бренди и закончив бутылку. Можно было бы, конечно, быстро привести себя в чувство активными реанимационными мероприятиями, но на такие подвиги, как в былые времена, Игоря больше не тянет. Его вообще больше ни на что не тянет…
Провалявшись часа два и убедившись, что уснуть ему сегодня опять не удастся, он, шатаясь, ушел в ванную, где с омерзением уставился на свое изображение в зеркале. Сколько любовниц за всю его блистательную карьеру просили его побриться, наконец, и не травмировать нежную женскую кожу своей колючей растительностью на лице? Будто бы он не экспериментировал. Что толку было бриться каждый день с утра, если к вечеру он все равно выглядел небритыми и на ощупь напоминал наждачную бумагу? Два раза в день скоблиться, что ли, прямо в больничных душевых? Приличный вид немного отпущенной щетины тоже требовал непростого ухода и регулярного посещения салонов, но Игорь давно привык. И только Саня никогда не жаловался. Ни в раннем детстве, ни сейчас. Раньше он смотрел так внимательно, трогая лицо Игоря своими маленькими ладошками, и так уморительно ежился от щекотки, обожая эти бурные игры с борьбой и подбрасываниями к потолку. А сейчас… Сашка всегда так бережно прикасался к его лицу и так любил это делать. И так нравится Саше потереться гладкой щекой об эти жесткие колючки. Нравилось, вернее… И никогда Сашке не было дискомфортно ни от какого прикосновения, наоборот, он так любил это ощущение на своей чувствительной смуглой коже и так быстро от этого заводился… Вспоминать об этом никто ведь не запретит. А в лицо свое опухшее Игорю лучше не вглядываться. Интересно, как бы он справился сейчас с хирургическими инструментами: он и триммером-то едва ворочает…
В последнее время лучше всего он себя чувствует в клинике, в своей жилой комнате, примыкающей к кабинету. Там ничего не связано с Сашей. Ни обстановка, ни ассоциации. Там хоть выспаться иногда можно.
Он приехал в клинику около восьми, первый прием на сегодня назначен во второй половине дня, и у Игоря есть время… Телефон пиликнул сообщением: «Открой мне», — писал Серж. Вычислил Тузова по машине, не иначе! Ладно, пусть любуется, сам пожаловал. Перед Мишелем-то что из себя строить?
Игорь широким жестом распахнул дверь в свой кабинет, и первого взгляда на него Сержу хватило, чтобы понять: пусть лучше все думают, что Тузова здесь нет! Мишель быстро зашел в кабинет и, захлопнув дверь, закрыл ее на замок.
— Ты с ума сошел, Игорь?! — в ужасе смотрел он на совершенно пьяного Тузова, следуя за ним в жилую комнату и чувствуя в его кабинете стойкий запах перегара и сигаретного дыма. Он давно его не видел. В последнее время Игорь перестал ходить в фитнес-центр, совместных операций у них не было, а сегодня Игорь оперировать вообще отказался.
Игорь спокойно вернулся на свое место на подоконнике, взял из чашки недокуренную сигарету и глубоко затянулся, с явным вызовом глядя на Мишеля. Тузову не нравилось больше курить. Но это чувство глубокого отвращения очень точно отражало его общее состояние и неплохо отвлекало.
— Ну как все прошло? — спросил он Сержа, имея в виду сегодняшний срочный вызов.
— Не блестяще, — честно признался Мишель, который с трудом вытащил эту девушку, прооперированную дежурным хирургом. — Потуши сигарету, Игорь, здесь нельзя курить! Нам вообще нельзя курить!
— А то что будет? — отвернулся Тузов к открытому окну, выпуская дым на улицу.
— О, как я люблю эти твои вопросы в русском стиле! — раздражался Мишель, понимая, что призывать к порядку Тузова сейчас бесполезно: можно добиться только обратного результата. — Я слышал, у тебя неудачный случай с клиентами был недавно?
— И не один, — равнодушно ответил Игорь, задумчиво глядя в окно.
— Если причина не в этом, то я догадываюсь, в чем! — невольно повышал голос Серж. — Тебе нужна профессиональная помощь, Игорь. Но к психологам ты не пойдешь, я правильно думаю?