Мог ли не согласиться Леон? Мог, конечно, это совсем не обязательно: вести приятельские беседы с временно нанявшим тебя доктором, но пообщаться теперь с Тузовым хотелось! А заодно утереть нос гордой Марте, считающей профессора своим чуть ли не другом.
— Я знаю, как выглядит иногда со стороны моя история с этим мальчиком, Леон, — начал Тузов вскоре после начала их чинных посиделок на летней веранде. — И я никому ее не рассказывал. Но вам рассказать я бы хотел. Я очень ценю ваше отношение к Алексу и очень вам за него благодарен. К тому же я все еще надеюсь, это сможет изменить ваше мнение насчет досрочного разрыва контракта. Я убежден, что лучше вас с женой мне даже близко никого не найти. Хороший коньяк, месье Бернон. Видите, даже в этом вы незаменимы…
И он рассказал Леону вещи, которые казались фантастическими. Он начал издалека, с истории его жизни в той далекой и непонятной стране, где, оказывается, близко дружил с родителями Алекса и познакомился с этим ребенком первым. Через десять дней после его зачатия… И как мало было шансов у Алекса выжить, и сцену его рождения описал профессионально и в деталях: у Лео волосы на голове шевелились от этих жутких подробностей, о которых Тузов говорил, как о своей рутинной работе. Он спокойно рассказывал о своей жизни с момента появления Алекса на свет божий, и Леон уже не знал, восхищаться ему или сочувствовать этому сильному человеку. Алекс, оказывается, изрядно крови попортил и ему, и собственной семье, хотя Тузов и отзывается о нем исключительно с нежностью и абсолютным обожанием, принимая как норму выходки, за которые некоторые любящие родители задали бы хорошую трепку.
В чем можно доктора Тузова упрекнуть?.. Что однажды спас и теперь не может оставить этого своенравного, не совсем здорового, но такого любимого ребенка, который остался сиротой, потеряв родителей, и в одиночестве за считанные дни может скатиться к гибели? Этого Тузов не говорил, это Лео совсем недавно видел сам. Тузов ничего вообще не говорил о последнем периоде, который прошел на глазах у Леона с момента начала работы в этом доме. Но в свете услышанного совсем иначе выглядят теперь для Лео многие вещи!
Что может сказать в итоге этого разговора Лео? Он ответил, что подумает. Хотя, конечно, уже был уверен, что останется. Тем более Марта от Тузова уходить не хотела с самого начала. А ведь его жена оказалась права, считая профессора достойным уважения человеком. И этот человек, безусловно, нуждается в их помощи, и, в конце концов, какие конкретные вещи их не устраивают? Все ведь обошлось. То-то Марта обрадуется, что Лео передумал. А может, такие вот посиделки с доктором Тузовым станут у них традицией… как хорошо было бы продолжить с ним неформальное общение. Прав был все-таки Алекс, и права Марта, это такой умный и интересный человек…
День своего окончательного выздоровления Саша назначил сам. Иначе эта его болезнь, известная одному Тузову, длилась бы вечно.
В первые дни после возвращения из этой жуткой клиники Саше действительно хотелось бы всю жизнь оставаться больным и слабым, чтобы только Игорь вот так целыми днями им бы только и занимался, и не спускал бы с рук, и разговаривал бы с ним так много, и делал бы все эти замечательные вещи, как когда-то, много лет назад…
Саша действительно плохо чувствовал себя в первое время. И совсем не хотелось вставать, и кружилась еще голова, и лишь уступая Игорю, он заставлял себя что-либо проглотить, чтобы поскорее снова закрыть глаза и замереть, и всем телом чувствовать его тепло, и больше ни о чем не думать. Игорь вернулся к нему, он рядом, и больше ничего не казалось важным.
Но Игорь так хорошо его лечил, так тщательно и быстро его восстанавливал… Он знал про Сашу так много и так точно угадывал, от чего именно не отказался бы Саша в тот или иной момент, что не выздоравливать было невозможно: вкус к жизни возвращался к Саше с каждым днем все быстрее.
И хотелось уже двигаться. Хотелось вернуться к тренировкам и снова почувствовать силу и энергию послушных мышц, и пробежаться по знакомой тропинке, и постоять на руках… И секса настоящего хотелось. Такого, который только с Игорем может быть. С его мгновенно воспламеняющимся желанием, требовательного, с криками, с его настоящей страстью. Саша прекрасно помнит, как это было! Только вот Тузов, похоже, подзабыл…
Саша понимал, конечно, что Игорь стрессанул от этой ситуации с клиникой сильно. Просто критически. И что он теперь мысли не допускает о какой-либо в сторону Саши резкости или неосторожности. Да что там про какую-то требовательность говорить! Тузов даже все свое чувство юмора, похоже, растерял и всю свою здоровую иронию, что так всегда нравилась Саше. Игорь больше Саше бунтов не устраивает, но это же другая крайность!
Конечно, у них была близость, не хватало еще вовсе от этого отказаться, а Тузов бы и на такое согласен был, Саша прекрасно это видел! Их интимное общение было, безусловно, прекрасным. Нежным, долгим и тщательным. Это было точно как в те последние два дня на Корсике, о которых так часто вспоминал Саша, когда Игорь мог часами спокойно наслаждаться изучением устройства Сашиного локтя или колена, постепенно возбуждаясь и плавно переходя к неспешному основному действию. Так это было два дня! А теперь Тузова, похоже, на этом замкнуло. И своим любимым вялым тисканьям он решил посвятить всю оставшуюся жизнь.
Саша был терпелив. Он думал, ситуация изменится, когда Игорь вернется на работу и попадет в привычную обстановку с необходимостью снимать стресс после напряженного дня, но то ли работа Игоря больше не напрягала, то ли у него реально какой-то сдвиг в психике произошел, но в стиле их отношений ничего не поменялось! Игорь обращался с Сашей все так же ласково и заботливо и, похоже, готов был терпеть от него все что угодно, снова глядя как на неразумного ребенка. Саша снова застрял для него в этом образе, от которого недавно так старался избавиться! Тогда Саша перестарался, конечно, и пришлось теперь отыгрывать назад, но может, уже хватит?.. Хватит этой обреченной покорности во взгляде на милого мальчика и исполнения всех его желаний? Для разнообразия хорошо, но для Игоря совсем не характерно!
Саша снова начал бегать по утрам кроссы, он начал много дома тренироваться, удивляя Лео обнаруженными спортивными талантами. Он должен вернуться в свою идеальную форму и снова перестать быть Сашенькой Давыдовым. Он должен напомнить кое о чем Игорю… И пока Саша с этим не разберется, он не в состоянии заниматься другими делами.
Когда Игорь в первый раз после перерыва на Сашино излечение уехал в клинику, Саше было страшновато открывать свою электронную почту. Письма из университета висели немым непрочитанным укором. Что там, догадаться не сложно: пропущенные без всяких на то оснований экзамены и уведомление об отчислении?.. Но нет, как оказалось! Решившись все-таки прочитать эти грозные послания, Саша вдруг обнаружил удивительные вещи, просто сюр какой-то!
Саша позвонил своей верной спутнице Бель, жалобным голоском уточнил все детали и выслушал такое искреннее сочувствие и пожелание скорейшего возвращения!
Оказывается, в тот день, когда он пропустил макроэкономику, гастролируя в Каннских бутиках, его отсутствием на экзамене очень озаботился их серьезный профессор, всегда видевший в Алексе Дэвисе будущую звезду своего направления. И некоторые из присутствующих, включая всегда крутящуюся рядом с Алексом Бель, припомнили произошедший за день до этого инцидент с Крисом, когда Саша в истерике выбегал из университета у всех на глазах. Правильный и законопослушный профессор поднял на уши чуть ли не всю администрацию уважаемого учебного заведения. Свидетелей происшествия стали таскать в высокие кабинеты, и все они как один слово в слово подтвердили содержание воплей Алекса, явно подвергшегося харассменту со стороны Криса Робера, вышедшего вслед за ним. Понятно, что такой страшный проступок никто из студентов престижного европейского университета покрывать не будет. И то, что Алекса после этого никто больше не видел, усиливало беспокойство руководства за столь оберегаемую репутацию учебного заведения. Они провели целое внутреннее расследование и об этом, собственно, сообщали в своих электронных письмах.
