А ещё позже я узнал, что сам Менаги всё это время водил меня за нос. У Антарты есть счета, на которые переводятся деньги от продажи топлива. Только вот часть прибыли переводится не на них, а на счета группы Менаги. Другая часть — официально по нашему заданию — должна была обходными путями оказаться собственностью правительства Лакчами. Это ничтожные суммы для такой большой страны, но с паршивой овцы — хоть шерсти клок. Менаги никогда не собирался проводить экспедиции, он хотел дожать Антарту и вернуться домой с выполненным заданием и огромным счётом в банке… И знаете что? Я добросовестно выполнял свою работу! Я сообщил о том, что он ворует, как только узнал. И не последовало вообще никакой реакции. Менаги рассмеялся мне в лицо, когда куратор поделился с ним моими отчётами. Просто кураторы тоже получали свою долю. С тех пор Менаги начал меня обрабатывать. Он показывал мне, что и наша организация, и наше правительство — вовсе не то, чем кажутся. И сегодня они добровольно позволяют нам обогатиться за счёт «предателей», которые были рады отвернуться от своей родины. Всё это было огромной кучей дерьма! Но по его словам, всё получалось так складно! Мы — истинные патриоты и герои — получаем свои «дивиденды» за выполнение долга перед родиной, покуда удерживаем кучу бунтовщиков там, где им и место — в огромной ледяной тюрьме. Бунтовщики расплачиваются за своё предательство, работая на благо родины. Лакчами не заботит судьба проекта в действительности, поэтому мы просто дожимаем местные месторождения. «Читай между строк!» — говорил он мне. Читай между строк, на которых официально обозначены наши задачи.
Но ему всё время было мало. Чем дальше, тем более жадной становилась вся группа. Все хотели выбраться отсюда поскорее и с максимально большими суммами на счетах. Поэтому он снова стал наращивать темпы. Он постепенно возвращал старые порядки, от которых вроде как сам и избавил. Но ему нужно было объяснение. У нас уже начали происходить маленькие инциденты. Одна из станций пригрозила забастовкой. Они не поверили в его сказки о светлом будущем, узнавая в настоящем своё мрачное прошлое. Менаги в тайне от других колоний резко понизил нормы для этой станции. А как только всё немного улеглось, заявил о проведении экспедиций. Ну а чтобы окончательно заткнуть всем рты, объявил об истощении, хотя центр запретил нам упоминать об этом! Менаги много всего вытворял, на что Лакчами была готова смотреть сквозь пальцы. Но это было прямым нарушением приказов! Репутация Лакчами не должна была страдать от его действий. Не могла она уйти, зная что все жители Антарты обречены.
Но тогда уже можно было делать вообще всё, что ему хотелось. Почти все покорно отдали машины для экспедиций. Только вот никаких экспедиций не было! Можете уж мне поверить — я же должен был их комплектовать! Менаги нанял кучу рабочих в Мелае, говоря, что это позволит сохранить ресурсы станций. На самом деле ему нужны были люди со стороны, чтобы перегнать вездеходы со всей Антарты на пустырь, где их никто не найдёт. А потом он отправил этих людей обратно. В порту вообще никто толком не знал, что происходит, да и главой его после революции стал один из наших людей. Таким образом Менаги не только создал легенду, но и лишил колонии последнего неподконтрольного ему источника связи. Никто больше не мог покинуть станцию без его ведома, никто не мог узнать, что происходит на самом деле.
Но он стал очень подозрительным. По мере того как Менаги всё больше одолевала жадность, в нём росла и паранойя. Он всё больше опасался, что кто-то узнает о его проделках. Он всё меньше доверял местным. И тут случился этот бунт в тюрьме. Менаги за всё время о ней даже не вспоминал. Для него зэки были ещё более незначительными людьми, чем вы. Он лишь распорядился не допускать там утечки о революции, о том, что солдат больше нет в Антарте. Но они всё равно как-то узнали. У Менаги была паника, когда ему сообщили. Он долго не мог принять решение, прежде чем собрал отряд для штурма тюрьмы. Он долго отбирал, кто именно отправится. Сначала он хотел укомплектовать его полностью из наших людей, но потом передумал. Я не понимал, что с ним происходит, а он просто сходил с ума от своей подозрительности. Кажется, он считал, что бунт каким-то образом напрямую связан с его планами. И что некоторые люди на «Январе» в курсе всей нашей «операции». В итоге, когда отряд выехал, прошло уже слишком много времени. Появилась идея о том, что зэки могли пойти на какую-то другую станцию, не на «Зарю», чтобы найти вездеход. Но к тому времени нигде уже не было машин, кроме тюрьмы, порта, «Января» и «Зари». В итоге Менаги принял решение отправить вас на «Источник», чтобы подстраховать это направление. Бунт нужно было срочно подавить. Но вы опоздали. Заблудились в буре и выехали к свалке. Когда он узнал об этом, он моментально начал планировать. Ему казалось, что свалка привлечёт ваше внимание и поставит под угрозу всю его «операцию». Он вышел на связь с зэками на «Источнике», узнал, что они взяли остатки персонала в заложники, и пошёл на переговоры. Менаги отправил своих людей туда на двух вездеходах, один из которых передали заключённым, чтобы те могли добраться до порта. По плану вы должны были встретить зэков и ввязаться в провальную перестрелку. Скорее всего у них всё равно не было бы шансов, но они могли убить хотя бы кого-то из вас. А уж после этого Самманч должен был перебить оставшихся и выдать всё это за действия бандитов. По легенде, зэки не смогли уплыть, а подоспевшая с «Января» группа с ними расправилась. Тогда оставался бы только «Айсберг». Но хотя бы от его уничтожения Менаги кое-как отговорили. Вряд ли у норвальдцев там в головах отложится рассказ о свалке на фоне гораздо более громких событий. Но видевших кладбище техники своими глазами все считали угрозой.
Я не мог больше этого выносить… Менаги давно предал нашу страну. А наша страна предала вас… Я лишь знал, что его нужно остановить, но не знал как. Но услышав, что у вас есть оружие, что вы в порту, я подумал, что смогу выдать его, а дальше всё покатится как снежный ком. Что всей этой операции придёт конец. Я же… я просто хотел… сбежать отсюда… с меня хватит лакчамской политики…
Вы получили сообщение. Вы выжили. И вот вы здесь. Оставшиеся двое людей Менаги в здании. Начальник порта ждёт сигнала, чтобы вернуться. Сам Менаги незадолго до вашего прихода ушёл. Кажется, он заподозрил что-то, когда Самманч так и не вышел на связь… Мне оставалось дождаться возможности проникнуть в рубку и сломать рацию. Я хотел уехать в порт и сообщить на корабль, что операция провалена, и мы должны бежать. Пока у них есть связь с «Январём», они легко могут проверить мои слова. А так расклад был бы совсем другой.
Но я так и не дождался… Вы появились на пороге. Нужно было бежать так, но у меня не получилось… Остальное вы знаете…
Лассон выслушал всё это, почти не прерывая. Я не мог понять, поверил он в эту историю или нет. По нему вообще сейчас ничего невозможно было сказать. Но когда пленник закончил, норвальдец наклонился к нему и спросил:
— Где, ты сказал, сейчас Менаги?
— Менаги отправился в тюрьму, — ответил Менаф, — чтобы привести отряд сюда, — на случай, если вы выжили. Я не знаю, что он им наплетёт, но в любом случае выйдет так, что вы — уцелевшие бандиты….
Менаф был уже совершенно спокоен. Мне казалось, что он подавлен, что он в отчаянии и совсем не от того, что с ним только что сделал Лассон. Этот человек был сломлен уже давно. А ведь он пытался выполнять свой долг, даже когда этот долг обернулся ложью, равнодушием и алчностью его наставников.
— Люди, кого отправили штурмовать тюрьму… — снова заговорил Менаф. — Связь была нарушена во время бунта. Они съездили и никого не нашли. А когда вернулись, Менаги отправил их обратно, чтобы они начали наводить там порядок. К тому моменту мы уже занялись выездом последней группы заключённых в порт. Почти все зэки погибли в самом бунте. С отрядом нет связи, они вообще не в курсе чего-либо.
— Разве здесь больше никого нет? — не поверил норвальдец.
