Ладно. Он все равно довольно сильный.

Два опаснейших человека и огромное чудовище осторожно отступали от медведя. Тот заворчал и снова принялся за ягоды.

– Ты принес вина? – спросила иркская женщина.

Габриэль налил ей лучшего этрусского, которое нашлось в гостинице.

– Я так и подумал, что оно уже кончилось.

– Мука и масло тоже, – заметил Анеас.

– Какие богатства, – сказал ирк по имени Льюин. – Масло! Лучшее изобретение людей!

Анеас устроился поудобнее и налил себе вина.

– Хорошо, что ты здесь, брат. Мы встали лагерем, чтобы искупаться и принять непростое решение.

Тут показался гибкий юноша, излучающий герметическую силу. Габриэль посмотрел на него и вдруг засомневался – может, это девушка? Но сила у нее была несомненно.

– Меня зовут Смотрит на Облака. А тебя?

– Габриэль Мурьен. Брат этого юнца. – Габриэль показал на Анеаса.

Анеас скривил губы, что понравилось Габриэлю гораздо больше его обычной пассивности.

– А! Ты Красный Герцог?

Габриэль кивнул.

– Хорошо, – решила Смотрит на Облака.

– Вчера, примерно в это же время, – начал рассказывать Анеас, – Орли снова разделил свои силы. Он бежит на север, а часть его людей – на восток.

Габриэль пожалел, что у него нет трубки. Он встал и поклонился огромному пришедшему из-за Стены.

– Я Габриэль Мурьен.

– Мы тебя знаем, Красный Рыцарь, – улыбнулся вождь. – Меня зовут Большая Сосна.

Второй пришедший из-за Стены оказался тем самым Яннисом Туркосом, которого хвалила королева. Габриэль не отличил бы его от Большой Сосны: глаза совершенно одинаковые, а одет капитан в набедренную повязку, штаны и тряпку, которая раньше была льняной коттой. Габриэль помнил, что при Гилсоновой дыре Туркос проявил доблесть.

Красный Рыцарь давно понял, что быть командиром – зачастую значит узнавать чужие мнения и выбирать из них самое разумное, и теперь слушал аргументы. Коротко говоря, Большая Сосна и Туркос хотели идти в сторону дома. Преследуя восточную партию, они бы оказались ближе к цели.

Когда все высказались, уже стемнело. Габриэлю пора было уходить. Водопад к востоку показался ему невероятно соблазнительным: выкупаться, поспать, ни о чем не думая…

– Мне нужно идти, – объявил он. – В гостинице в Дормлинге зажгли костер совета. Ты должен быть там, – сказал он Большой Сосне. – И капитан Туркос тоже. Сможет ли Анеас вас отпустить?

Анеас показал, что снимает с себя всякую ответственность.

– Тикондага снова в наших руках, – сообщил ему Габриэль. – И те, кто ушел на восток, этого не изменят. И я бы спал спокойнее, если бы Орли лежал в земле.

– Но вы двигаетесь дальше, – мрачно выпалил Анеас. – Это уже не главная наша цель.

– Вообще-то я ничего такого не говорил.

– Ты будешь императором? – спросил вдруг Туркос. – Тебя объявили им.

– Дважды.

Тессен рассмеялась, де ла Мот поднял чашку.

– Господи, я же пью с императором.

– Так вот почему вино такое хорошее, – решила Тессен.

– Я ведь не знаю ответа, – сказал Габриэль на архаике имперскому офицеру. – Я не хочу жениться на Ирине.

Возможно, Туркоса удивила такая откровенность, но он привык к пришедшим из-за Стены.

– Ну и не женись. Тебя возвысила армия. Это почетная традиция. А Ирина пыталась убить своего отца, как я слышал. И не думаю, что армия ее поддержит.

– А ты?

Анеас следил за ними, как ястреб.

Туркос поболтал вино в стакане.

– Прошлой зимой, когда ты спас меня и всю меховую торговлю, ты показал, что умеешь быть императором гораздо лучше самого императора. Я любил отца Ирины как человека. Но как правитель он ничего не стоил.

– Мне никто не поверит, что я вас слышал, – тихо сказал де ла Мот.

– Ты с самого начала на это рассчитывал? – спросил Анеас у Габриэля. – Когда пошел в Арле? Ты уже тогда хотел стать императором.

– Проще будет, если я скажу, что не буду прилагать слишком много усилий, чтобы стать императором?

Тессен рассмеялась, Ричард Ланторн тоже.

– Мне так больше нравится, человек, – сказала Тессен. – Ты хорошо поступаешь, так говоря.

– Боже мой, я просто хотел стать главным стрелком, – заявил Ланторн. – Это все слишком сложно.

– Тебе отдадут лук Уилфула Убийцы. Чума его забрала.

Непроницаемое лицо Ланторна на мгновение исказилось от горя.

– Старый урод, – буркнул он и уставился в костер. – Отдадут лук?

Габриэль кивнул. Анеас хорошо умел управлять людьми.

– Ричард, возвращайся с Габриэлем. Я обойдусь без тебя. Тебя ждет новая должность.

– Нет уж. Прошу прощения, капитан, но я сказал, что пойду на Орли, и я пойду на Орли. Мне еще за брата нужно рассчитаться.

Габриэль наклонился, касаясь брата плечом.

– Он только что назвал тебя капитаном, – тихо заметил он.

Обсудив что-то с Ричардом Ланторном, Габриэль пошел обратно к Ариосто. По пути он отвел в сторону имперского офицера. Разговор очень удивил Туркоса.

– Ты это сделаешь?

– Я не хочу ее убивать.

– Я не знаю, что будет. Честно? Мне кажется, ты оттягиваешь неприятную обязанность. Как будто тебе надо прирезать паршивого пса. А может, она еще научится петь гимны.

– Она жертва, а не враг, – заметил Красный Рыцарь.

– То же самое можно сказать о всех хуранцах, которых я убил. И о Шипе.

Грифон поднялся в воздух из черничника. Анеас махал вслед брату, пока тот не скрылся из виду. Смотрит на Облака положила руку ему на плечо.

– Если позволишь, я останусь. Пусть Большая Сосна идет домой.

Большая Сосна сказал что-то по-хурански и покачал головой.

– Я пойду в гостиницу. Красный Рыцарь ждет всех шаманов.

– Орли важнее, – пожала плечами Смотрит на Облака.

– И ладно. Искупаемся и поедим. – Большая Сосна улыбнулся. – У нас есть масло.

Габриэль приземлился ближе к вечеру. В небе было еще совсем светло. Он не стал переодеваться в парадную одежду. Туркос укрепил его решимость, а разговор с Дикими показал, чего он хочет и что может сделать.

Габриэль даже сумел улыбнуться.

Мария, мать Алкея, встретила его у огромного шатра, сияющего императорским пурпуром, – роскошного, но слегка потертого, учитывая количество денег в империи. На центральном столбе порвался шелк, который зашивали слишком быстро, а западная стенка шатра выцвела на солнце или из-за неправильного хранения. Золотая вышивка вокруг входа потускнела и осыпалась, как будто ее поклевали птицы; гобелены внутри оказались старыми и вытертыми, а ковры – вовсе не такими роскошными, как должны быть.

И все же над позолоченным деревянным креслом висел семисвечник из чистого золота, в руке принцесса Ирина держала серебряный кубок, а платье на ней было из роскошной золотой вениканской парчи, хотя и мешковатое.

Красный Рыцарь, наплевав на придворные манеры, прошел по шатру, опустился на одно колено и поцеловал принцессе руку. В этом жесте не было ничего верноподданнического – он хорошо его продумал.

– Мегас Дукас наконец снизошел до визита к нам, – сказала она.

Она все еще оставалась привлекательной. Из умеренно красивой темноволосой девицы с безупречной фарфоровой кожей и огромным носом она превратилась во впечатляющую женщину с орлиным профилем, свойственным ее семье.

Габриэль предпочел не отвечать, и наступила тишина. Ирина не просила его встать, он не вставал. Мария кашлянула.

– Вы общаетесь со своим сыном? – спросил ее Габриэль в нарушение протокола, но в шатре присутствовали только двое безмолвных дворцовых слуг. На страже снаружи стояли схоларии. Габриэль их хорошо знал. Встреча планировалась неофициальной. Настолько, насколько может быть неофициальной встреча с багрянородной принцессой.

– Вы можете говорить только со мной и только тогда, когда я к вам обращаюсь, – тихо сказала Ирина. Она напоминала ему правила. Как будто он мог их забыть.