Парменио перекрестился.

– Боже, чуть не задела.

Кронмир нахмурился.

– Мне кажется, это было предупреждение. Не знаю почему, но я хорошо разбираюсь в человеческих душах. А у этой душа есть.

Парменио посмотрел на него и крикнул впередсмотрящему:

– Что там?

– Две твари со щупальцами! – отозвался Хотбой.

– Два левиафана справа по носу, загораживают пролив! – крикнул Антонио по-веникански.

– Левиафаны? – переспросил Кронмир.

– Морские змеи. Крупнее китов и злее. Мы их встречали во Внутреннем море.

– А киты и левиафаны не враги друг другу? – уточнил Кронмир.

– Хотелось бы знать. Теория хороша, но через минуту придется решать, идти ли в пролив или поворачивать на юг. Рискнуть ли кораблем, командой и грузом во имя этой безумной, но красивой идеи. Вы азартны, мастер?

– Нет. – Кронмир не сумел скрыть презрения.

– А я да.

– Змея! – заорал впередсмотрящий.

Из воды высунулась треугольная голова размером с баковую надстройку. Прянула вперед, метя в борт. В нее тут же полетели арбалетные болты, и голова скрылась.

– Берегитесь хвоста! – рявкнул Парменио и резко переложил руль влево.

Кораблик кормой перевалил через ветер, грот прижало к мачте, корпус тяжело развернулся, и морская змея упала в пустоту.

– Эй, маг! – заорал Парменио. – Дай ветра, ради Христа и Девы Марии!

Кирон встал у грот-мачты, держась за нее одной рукой, и завел свою песню. Кронмир увидел мерцающую вспышку, другую, как будто по воде плавало масло. Он не сразу понял, что это.

– Ийаги! – крикнул он. В руках он держал маленький взведенный арбалет. Головка болта блестела черной смолой. Он вогнал этот болт в ближайшую медузу, пятном светлеющую под водой.

Кронмир попал. Ийаги хором издали вопль дикой боли. Воздух наполнился вонью. Та тварь, которую он задел, мгновенно почернела и ушла в глубину. Остальные, уже уцепившиеся за борт, стали поосторожнее. Маслянистая блестящая кожа потускнела, как у червей, которые выбрались после дождя и пересохли на солнце.

Кронмир вывесился за борт и выстрелил из балестрино. Еще одна тварь почернела. Остальные грустно завыли и отвалились. Корабль стал набирать скорость.

Впереди мелькало еще полдюжины пятен. Или у каждой твари было по шесть конечностей? Или шесть тел? Кронмир никогда не встречал ничего настолько же чуждого. Поспешно взводя балестрино, он старался не думать о том, что успел увидеть.

Его безымянный слуга бросился к борту, когда твари приблизились. Высокие борта бака задержали их, а неприметный человечек махал пикой и мечом так быстро, что казался танцующим. Когда он остановился, бак был чист.

Арбалетчики и матросы стреляли в воду, пока Парменио не велел прекратить. Корабль снова побежал на восток, вернувшись на прежний курс и медленно набирая скорость, – погодный маг усиливал ветер.

Капитан Парменио внимательно смотрел на три четверти клинка, оставшиеся у него в руках. Он успел нанести несколько ударов липким тварям, уцепившимся за корабль, и их плоть разъела сталь.

– Это и есть ийаги, – сказал он странным высоким голосом.

Аткинс, вооруженный тяжелым топором, подошел к капитану сзади. По его знаку два матроса вылили на капитана ведро воды. Тот выругался, но ему тут же показали дыру в кирасе величиной с ладонь.

Берега Иберии приближались. Слева высилась белая Орлиная голова, справа виднелись розовые от закатного света горы Ифрикуа, на берегу горели огни.

– Быстрее! – велел Парменио магу.

– Марселя и фок-мачта не выдержат, – возразил Аткинс. – Когда змея напала, мачта треснула.

Парменио побежал на корму. Кронмир подумал, что с тем же успехом они могли бы говорить на другом языке, и снова стал смотреть на воду.

Море за кормой вдруг почернело.

– Берегись! – крикнул Кронмир.

Треугольная голова снова выскочила из воды, закачалась на длинной шее. Кронмир выстрелил в огромный глаз, блестящий черный шар, горящий злобой.

У него остановилось сердце.

Голова как будто упала на него. И тут прямо из-под нее, с такой силой, что весь корабль вздрогнул, взмыл вверх могучий кит, мордой ударив змею туда, где полная острых зубов нижняя челюсть крепилась к длинному тулову, покрытому чешуей. От звука удара Кронмир чуть не оглох. Твари ушли под воду, как тонущие корабли, и огромная волна снова обрушилась на палубу, сорвав одного матроса с борта и прижав Кронмира к мачте с такой силой, что у него помутилось в глазах.

Со всех сторон снова полезли ийаги. Они вопили и плевались кислотой.

Лукка встал над Кронмиром. Арбалетным болтом разорвал одну тварь в черные лоскутья, потом схватил арбалет Кронмира и выстрелил в другую. Кронмир дрожащими руками взялся за балестрино. Лукка, Парменио и десяток матросов отбивались от тварей палками и копьями, пока наконечники не начинали плавиться. Ийаги схватили одного матроса и сожрали его ноги, но и сами они страдали от яда, который заставлял их сохнуть, гнить и слабнуть – а выживших сводил с ума.

«Это месть? – лениво подумал Кронмир. – Чувствуют ли они что-то? Мыслят ли?» Состав этого зелья, придуманного пришедшими из-за Стены, он вызнал в Ливиаполисе. Люди и лошади от него умирали мучительной смертью. Ийаги тоже. Он стрелял из балестрино, понимая, что руки слушаются плохо, что круг людей, защищающих его, все сужается.

Белая молния ударила в ближайший блестящий ком плоти. Тварь застыла, а потом разлетелась на куски, залив ют кислотой. Лукка упал, прижимая руки к лицу, и Кронмир с трудом заставил себя сделать шаг влево и схватить ведро с морской водой, из которого обливали Парменио. Там еще оставалась половина, и Кронмир выплеснул воду на Лукку, тот немедленно выругался и закашлялся. Но кислоту удалось смыть, хотя от соли, попавшей в рану, Лукка закричал. Потом заскулил, приподнялся, посмотрел на Кронмира здоровым глазом и потерял сознание, с грохотом упав на палубу.

Доспехи Парменио покрылись оплавленными дырами, но он продолжал отдавать приказы. Грот, разъеденный кислотой, уже снимали с рея, несли другой. Погодный маг старался изо всех сил. Кронмир увидел, что кит снова напал на змею. Посланная ими волна развернула корабль. Матросы попадали на палубу – или за борт.

Парменио смотрел куда-то мимо двух чудовищ и странно, неприятно улыбался.

– Берегись! – крикнул он.

Матросы поднимали новый парус. Они закончили меньше чем за две минуты. Несмотря на потерю грота, корабль не прерывал поворот. Если раньше он шел на северо-восток, а ветер дул справа и сзади, то теперь он постепенно перевалил на юго-восточный курс, где его толкало прямо в борт, – и направился дальше, к югу. Все паруса задрожали, наполняясь. Корабль прошел уже половину розы ветров. Теперь дуло в нос, полотнища захлопали, прижались к мачтам, но поворот продолжался, и две огромные морские твари оказались в сотне шагов справа. Маг довольно умело удерживал ветер в передних парусах, помогал изорванному гроту, пока тот не спустили, да еще и успевал бросать заклинания в змею, когда та поднималась на поверхность.

Аткинс распоряжался в районе миделя.

– Стреляй в змею, парни! Кит за нас!

Десяток тяжелых болтов вошел в зеленую чешую. Вода вокруг забурлила. Кирон свесился с вант, с руки его сорвалась алая молния и ударила змее в голову. Черный глаз завертелся в орбите, змея прянула вперед, разинув пасть…

Израненный, истекающий кровью кит выскочил из моря, как обессиленный боец, который все еще не сдался, и ударил змею, сбивая ее в воду. Кирон послал вслед еще одну алую молнию.

Кронмир плохо понимал, что происходит, но стоял на ногах, цепляясь за копье. Матросы толпились у борта.

Корабль шел почти ровно на север, повернув на двести семьдесят градусов. Когда ветер ударил в нос, судно еще сохраняло скорость. Странный круглый корпус и острый нос отлично держались в бурном море. Волшебный ветер Кирона помогал, и корабль завершал разворот, почти не потеряв скорости.

Пузыри, единственное свидетельство боя между китом и змеей, остались позади. Матросы складывали арбалеты на палубу. Кронмир посмотрел на Парменио, который внимательно изучал воду, осторожно перекладывая руль.