Иногда Лидочка думает, что Змеюка на самом деле такая милая, хорошая, добрая, а ее мнение ошибочно. Ну, не представляет она, что дружба между мужчиной и женщиной возможна, но ведь это не значит, что ее истина – единственно верная. Но потом Змеюка выдает подобный финт ушами – и Лидочка понимает, что дело тут вовсе не в дружбе. Ей кажется, что Змеюка ненавидит ее и выискивает изъяны, чтобы обратить на них внимание остальных. И в особенности – внимание Макса. Она как будто удовольствие от этого получает. А Максу все равно. Он продолжает листать ленту.

По дороге домой Лидочка долго молчит, потом не выдерживает:

– Ты ведь в курсе, что она влюблена в тебя?

– Ты о ком?

– О Насте, о ком еще.

– Ты придумываешь.

Лидочке нужно узнать наверняка, как он относится к чувствам Змеюки. Но из Макса об этом и слова лишнего не вытянешь. И это бесит Лидочку настолько, что она переходит на крик. Их первая серьезная ссора – из-за Змеюки. Как и многие последующие. Вот когда нужно было говорить аривидерчи. Но Лидочка просто устраивает скандал, до двух часов ночи высказывает Максу, что Настя его любит, и, кажется, пару раз называет ее Змеюкой, что окончательно выбешивает Макса. Он говорит, что их отношениям конец, раз она разводит скандал на пустом месте. Лидочка просит прощения, они обнимаются и засыпают вместе.

Год назад

Вторник. День, обычный во всем, кроме одного. Сегодня они смотрят квартиру, в которой будут жить вместе. Лидочка так давно об этом мечтала, так ждала этого, что ей все равно на интерьер. Пусть бабушкины серванты, склад хозяйских вещей на балконе, зато квартира только их. И никто не нажарит котлет из свинины так, что вонять будет еще целый день после. Лидочка станет готовить сама: котлетки из нута, рис в индийских специях, запеченные овощи с тофу. Лидочка вегетарианка, и она хочет, чтобы Макс тоже перестал поедать животных. Она станет кормить Макса правильно, а то от жирной пищи, которую постоянно варганит Жанна Александровна, можно и помереть раньше срока.

Лидочка залетает в квартиру и носится, открывая двери. Где же она? Где ванная комната? Ванная непременно должна быть большая. Чтобы расставить свечи, набрать горячей воды с пеной. Кто-то выбирает квартиру с большой гардеробной, но у Лидочки мало одежды, а в жару она и вовсе щеголяет в чем мать родила, если никого нет дома. И для нее жизненно важно, чтобы в квартире была ванна. Не душ.

– Здесь, конечно, не потанцуешь. Тесновато. Зато смотри, как необычно. – Лидочка двигает стеклянной дверцей, которая заменяет шторку.

– Но… Как же без занавески?

– А от кого нам прятаться? Боже! Наконец-то не от кого! Голые короли! – Лидочка стягивает через голову свитер и протягивает Максу. – И никаких тайн друг от друга!

– Непривычно как-то…

– И потом, я ненавижу эти занавески! Кажется, отдернешь – а там труп. Или еще хуже: мертвая женщина, как у Кинга в «Сиянии», помнишь? – Лидочка скрючивает пальцы, гримасничает и рычит.

– Ну и фантазия у тебя. – Он улыбается, накидывает свитер ей на плечи, обнимает, прижимаясь щекой к волосам.

– У тебя еще час до конца перерыва? – Лидочка выпрыгивает из его объятий, кладет свитер на раковину. – Хочу принять здесь ванну.

– Ты чокнутая? А вдруг кто-то придет? – Он вынимает из кармана телефон и смотрит на время.

– Так иди, вставь ключ в замок. – Лидочка улыбается и открывает кран.

– А здесь что будет? – восклицает Лидочка, заглядывая в пустующую комнату.

– Ты как думаешь? – Макс обхватывает Лидочку сзади и нюхает ее волосы. Они пахнут гималайскими травами. Макс точно не знает, какие травы растут в Гималаях, но прочитал про них на Лидочкином флакончике и запомнил.

– Давай здесь будет детская? – говорит Лидочка своим запястьям.

Они еще никогда не говорили о детях так серьезно, как сейчас. Лидочке кажется, что пришло время. Новый этап отношений, все дела. Страшно, конечно, но как без этого?

– Ты можешь представить, что когда-то мы станем родителями?

– Шутишь? Когда-то – конечно, но не сейчас, – щебечет Лидочка, а сама чуть не плачет. Раз так ответил, значит, еще не хочет.

Спасение! Пахнет чем-то горелым. Лидочка бежит на кухню. Судя по запаху, там пригорают нутовые котлеты.

Макс идет следом, садится за стол, пододвигает к себе тарелку, на которой аккуратно выложены нутовые котлеты. Ковыряет вилкой одну из них, подносит к лицу, осматривает, будто редкое насекомое, обнюхивает и кладет обратно.

– Будет здорово, если он родится двадцать седьмого февраля, – подчеркнуто серьезно говорит Лидочка. – Потому что у тебя день рождения двадцать восьмого, и будет тебе такой подарок.

– Тогда почему не двадцать восьмого? – подхватывает шутку Макс. – Дарить подарки заранее – плохая примета.

– А потому что двадцать восьмое – только твой день и больше ничей.

Лидочка частенько поднимает странные темы. Макс и полюбил ее за странности. За флакончики с гималайскими травами, за увлечение йогой, разговоры о медитациях и индуистских божествах. Для него все это – сплошная экзотика. Когда они только начали встречаться, Лидочка взахлеб рассказывала про Махабхарату, обожала все индийское, ходила на йогу, тащилась от всех древних религий мира. Даже рассказывала про какие-то кармические связи и верила, что они вместе не просто так. Все это добавляло красок в серые будни.

Лида хохочет и ставит в телефоне напоминалку: двадцать седьмого февраля отпраздновать день рождения их сына. В каком году это произойдет, Лидочка пока не знает наверняка.

– Эй, ты спишь?

Макс открывает один глаз, щурится. Лидочка сидит на нем верхом. Волосы взъерошены, на шее – завиток. Он всегда выбивается, а Лидочка всегда психует из-за этого, но Максу нравится. Она расплывается в улыбке. Ну как можно на нее обижаться?

Макс любит поваляться в постели, и обычно Лидочка выскальзывает до рассвета, варит себе кофе и уходит в дальнюю комнату с ноутбуком. Лидочка никогда не работает по ночам. В ее жизни все происходит по графику. Но сейчас весь график можно скомкать и выбросить в урну, потому что она произносит два слова, от которых, кажется, могут произойти тектонические движения если не на Земле, то как минимум на их личной планете, которую они создали из хаоса.

– Я беременна.

Как это получилось? Они ведь обсуждали, что сначала встанут на ноги, переедут в отдельную квартиру, сделают ремонт – и вот тогда. Макс любит Лидочку еще и за это ее долбанное расписание. Оно позволяет ему отпустить ситуацию, не контролировать ничего.

Правда, жизнь вечно не влезает в расписание. Жизнь пробивается сквозь асфальт, жизнь всегда найдет путь. Лидочка часто вспоминает тот вечер. Они ехали с концерта «Сплинов», она навеселе пела «Мое сердце», и на фразе «за-мер-ло» поднимала бутылку повыше, и кивала, словно это тост такой в ряду стандартных – выпьем за здоровье, за любовь и за Мерло. Лидочка пила из горла какое-то дешевое красное вино, и все графики летели к чертям. У них закончились презики, и он тогда подумал: «Ну, от одного раза ничего не будет». Наивный. Теперь-то точно знает, что одного раза достаточно. Да и откуда ему было знать, как это бывает, тема секса всегда была под запретом. Когда Максюша научился читать, он вышагивал за руку с отцом и читал все слова, которые попадались. Читал громко: «Ап-те-ка, оп-ти-ка, я те-бя люб-лю, секс». Отец с силой сжал его ручку. «Ай!» – вскрикнул Максюша и захныкал. «Чтобы я больше не слышал от тебя таких грязных слов!» – пригрозил отец. Максюша хотел было спросить, что эти слова обозначают, и если они написаны, то отчего нельзя прочитать их. Но уже тогда уяснил: значения всех незнакомых слов лучше узнавать заранее. С женщинами, уже будучи взрослым, он тоже старается избегать тему секса. И каждый раз, когда слышит это слово, сжимается сам и потирает костяшки пальцев. Он никогда не говорит о своих желаниях в постели, подстраивается под партнершу, а если она заговаривает о своих желаниях, то их отношениям уже конец. С Лидочкой же они никогда не обсуждают секс, и это делает ее такой близкой и родной, что Макс уже не представляет жизни, в которой не было бы ее.