То тут, то там мелькала полицейская форма, намекая на повышенное внимание к рынку сегодня. Я старался казаться незаметным, но что-то во мне явно выдавало не местного. Интересно, может прическа? Или одежда? Цвет кожи? Да не, бред какой-то. В общем, врата ада открылись, а на меня полыхнуло копченым человеческим мяском, фигурально говоря, и криком словно в пыточной:
— Господин, купи бусы! Жене подаришь, смотри какие красивые. Всего сто рублей!
Окстись! Ищи дурака! Жениться не собираюсь, мне всего тридцать. В смысле, двадцать шесть. Ну в этом мире двадцать, но это все ложь и грязные инсинуации! Возраст мужчине к лицу. Поэтому тридцать. Если сложить четыре года здесь и двадцать шесть там. М-да. И какие сто рублей? Она вон ветку срезала, кругляши вырезала, на нитку бельевую надела и вуаля.
— Покупайте лучшую одежду у дядюшки Ибрагима! Последние модели! Со всего света! Купите, не пожалеете! Дешево!
Нет, такого мне не надо. Думал, найду что-нибудь по душе, но, видимо, не судьба. Мой взгляд никак не мог зацепиться за что-нибудь интересное: ковры, бусы, одежда, ткани, опять бусы. До прилавка Бенни оставался один поворот, когда я заметил палатку с книгами. Можно взять что-нибудь почитать, но стоит ли останавливаться? Ладно, в крайнем случае, отбрешусь как всегда.
Палатка с книгами, как и прилавок Бенни, находились не со стороны входа на рынок, а скорее в глубине. Кажется, что это вредит бизнесу, ведь большинство иностранцев просто не доходят сюда и либо сдаются и уходят, либо уже успевают купить достаточно. Однако это правда только на первый взгляд.
Во-первых, у таких торговцев обычно не крутится толпа клиентов и сторонних зазывал, что в моих глазах дает большой плюс. Во-вторых, здесь обычно закупаются постоянные клиенты, которые уже знают об этих прилавках, а основная реклама — сарафанное радио. К таким клиентам и подход особый. В-третьих, именно в таких закутках рынка масаи можно найти самые интересные вещи. Легальные. И полулегальные. А зачастую тут под прилавком продают оружие, магические безделицы и самый важный товар — информацию.
Когда я только приблизился к книжному прилавку, то услышал интересную мелодию, едва различимую за шумом и гомоном рынка. Но чем ближе я подходил, тем яснее играла музыка. И действительно, на прилавке рядом с книгами стояло небольшое допотопное радио, из которого доносилась инструментальная музыка. Слова я разобрать не могу. К сожалению, у меня лишь небольшие разговорные навыки суахили и текст песни распознать у меня не выйдет.
Продавцом оказался невысокий темноволосый старичок, в красной робе с геометрическим узором, достающей до земли, деревянных бусах на шее и круглых очках. Как ни странно, пока я застыл, прислушиваясь к песне, меня никто не схватил за руку или не начал впаривать мне что-нибудь с прилавка. Хотя книг было много и они лежали огромными стопками на широком столе из коричневого дерева. За спиной торгаша стояли несколько шкафов, так же забитых книгами. Стоила коллекция прилично. Да и сам старик был под стать его палатке и прилавку. Ждёт и смотрит своими маленькими блестящими глазками из-за стекла очков.
Я решил начать разговор как положено. А как положено в суахили — это значит издалека и уважительно. Все-таки главными для многих кенийцев остаются гостеприимство и вежливость, даже несмотря на долгую колониальную историю, которая в этом мире так и не закончилась по сегодняшний день. А многовековые традиции уважения к своим старшим, вождям и монументальное, недвижимое временем представление о чести и достоинстве, лишь подчеркивают самобытность страны, находящейся на периферии империи.
Рынок Масаи — последнее место на Земле и за ее пределами, где я бы подумал такое, но не будем нарушать этикет. А вслух я произнес:
— Добрый вечер, как ваше самочувствие?
— Хорошее, спасибо.
Голос старика оказался на удивление звучным и музыкальным, будто он полжизни провел за микрофоном на сцене. Продавец чуть сильнее прищурился, но продолжать беседу отказывался. Ну и ладно, нам не привыкать.
— Есть какие-то новости? — спросил я, стараясь звучать искренним, но слегка отстраненным.
— Неплохие, — ответил старик и ещё больше сощурил глаза. Да куда уж больше, и так двумя бойницами изучает меня как турок при защите Плевны[22]. Хм.
— Славно, — продолжил я, — Как родные, здоровы, у них все хорошо?
— Очень хорошо, спасибо, — промолвил дед.
Пожилой старается вывести меня из себя. Жаль, что он не в курсе, что в этом мире о Женевской конвенции не знают.
— Уважаемый господин книжник, — произнес я, выкрутив официоз до высот Анд, — не посоветуете что-нибудь почитать?
— Нравится музыка? Называется Свободная Саванна, — ответил старик вопросом на вопрос.
— Никогда раньше не слышал этой песни, — честно признался я, — не могу ничего сказать, пока не пойму слова.
Продавец пожал плечами и продолжил:
— Турист?
— Да нет. Путешествую автостопом по Галактике, — ответил я и пожал плечами, стараясь точно спародировать движение старика. Вот и понимай великий и могучий, как хочешь. Но дед интересный, хоть пялиться перестал и после короткого раздумья махнул мне рукой, приглашая зайти за прилавок и взглянуть на ровные полки книг.
— Здесь зарубежные, — указал он на нижние полки в шкафу перед собой и замолчал.
— Спасибо, но зарубежное меня не интересует, — почтительно уведомил я старика. — Я некоторое время буду жить в вечнозеленом городе и хотел бы почитать что-нибудь из местного.
— Недавнее устроит? — спросил старик. — Есть занимательная книга. Полезная для иностранцев, вредная для местных.
— Позволите взглянуть? — ответил я встречным вопросом.
Старик молча развернулся к шкафу в дальнем конце палатки, подошел и провел пальцами по ряду прямо перед глазами, читая корешки. Затем, найдя нужный томик, вытащил его, развернулся и протянул мне.
Я взял книгу в руки и прочитал название: «Harambee». Томик выглядит слегка поношенным, а обложка минималистичной. Название и все. На обратной стороне тоже пусто, будто ящик Пандоры, который не нуждается в представлении и все-равно будет открыт так или иначе. Странное сравнение пришло в голову.
— Что значит Харамбе? Я не знаю этого слова, — с любопытством поинтересовался я у продавца.
— Харамбе — значит единство, единение, — терпеливо объяснил старик. — Хотя, я думаю, что камешек не может стать горой.
— Сколько стоит книга? Я бы взял почитать, — продолжил я.
— А сколько стоит единство?
— Единство? Думаю, у него нет цены. Оно либо есть, либо нет, — пробормотал я себе под нос, но старик услышал.
— Значит, если ты заберешь Харамбе, то у меня не станет единства.
— Значит, я прочитаю и верну, — ответил я, заглядывая в темные глаза продавца. Он больше не казался навязчивым старикашкой, скорее человеком, который чаще общается с книгами чем с людьми.
— Не давай опрометчивых обещаний. Просто прочти, — закончил нашу беседу старик и подошел к прилавку, занимая прежнее место.
Я же остался стоять посреди палатки с книгой в руках. Ну и куда мне её убрать? В карман этот том не засунешь. Ладно, зайду к Бенни, а после решу.
— Спасибо, — попрощался я с продавцом. В ответ получил лишь едва заметный кивок.
Теперь осталось лишь наконец-то добраться до пункта назначения, а то успел собрать фулл хаус за сегодня. До Бенни дошел быстро, многие торговцы уже собирались домой, складывая вещи в тележки и сумки. Остальные все еще старались поймать одного-двух клиентов, но уже без прежнего энтузиазма. Бенни я застал на своей точке, он копался в шмотках спиной ко мне и не сразу меня заметил.
— Вот так ты встречаешь покупателей?! — чуть громче, чем нужно, сказал я.
Метис не отреагировал на провокацию и спокойно развернулся, улыбаясь. Ростом он чуть ниже меня. Длинные дреды заплетены лентой черно-красного цвета, одежда как всегда проста — белая футболка без рукавов и мешковатые штаны, а на ногах новые стильные кроссовки. Вроде не испугался, но глаза у него забегали, будто он удивлен увидеть меня.
