В каком-то смысле мне повезло трудиться здесь, но работа, скорее, нашла меня сама, а оплата младшего научного сотрудника позволяет нормально жить лишь в нижней части столицы. Почки у меня, молодого и здорового — ладно, средних лет и не дряхлого — отказали внезапно и обе. Я не думал, что слабость, отсутствие аппетита и чувствительность к холоду — не от того, что я работаю шесть дней в неделю, а в седьмой проверяю тетради и сочинения, а от почечной недостаточности. В нижнем проходить гемодиализ муторно, дорого и больно, но иного выбора не было.

Год назад я смог попасть в клинику на верхнем уровне, а там была пересадка. Неудачная. Но в несчастье помог доктор, который рассказал о наборе сотрудников в «Астрал» и дал рекомендацию. Профессору Сахарову я на собеседовании рассказал всё как есть и добавил, что случай правит миром. Как объяснил Игорь Александрович, я фаталист, а не пессимист, и вообще, лишь половина моей судьбы зависит от фортуны, а остальная половина от меня. Думаю, Государь из меня бы всё равно не вышел. Вот и почка, полученная при поручительстве Сахарова, тоже решила мне не служить после пересадки. Бывает. Теперь коплю на биоинженерные образцы, которые стоят в два-три раза дороже, и пять дней в неделю занимаюсь мелкими поручениями, отчетами, работой в соавторстве и прочими делами в научном отделе. Нудно, однако платят больше, чем в Нижней Москве.

От грустных мыслей меня отвлекла панель вызова лифта. Жмем. Прозрачное стекло позволило пережить незабываемое ощущение свободного падения из шапки огромного гриба. Почему так? Здание корпорации — это гигантская полусфера, куда можно попасть только с помощью лифта. А опоры играют роль грибной ножки. По какой-то причине руководству приглянулось это строение в качестве конференц-центра, и тут проводятся почти все собрания. Хотя гонять людей из соседнего исследовательского центра по грибы для встреч мне кажется лишней тратой сил и времени. Могли бы связываться по-человечески, через личный терминал. Может быть, у начальства пунктик на споры лицом к лицу.

Вот и мой этаж. В лифте никого, а внизу всего пара человек. Нечего задерживаться в пятницу вечером на собраниях.

— До свидания, — попрощался я с охранником, пробиваясь на выход.

— Угу, — буркнул он что-то непонятное в ответ.

Странно, что институт охраны не изжил себя, даже когда компании повсеместно используют автоматизированную систему распознавания, сразу же реагирующую на несанкционированный доступ на территорию. Главное, чтобы система не замечталась. Например, об электроовцах. А с остальным справится.

Мне предстояла поездка по ночному Верхнему городу, благо оплату проезда берёт на себя компания. Большинство сотрудников предпочитает ездить на такси, но мне больше нравится монорельс. Их, кстати, в Москве два.

Строительство монорельса в Нижнем городе в нулевых сопровождалось крупными финансовыми и экологическими скандалами. Для возведения линии внизу снесли несколько парков, поставили пробные опоры и запустили поезд между двумя остановками. Потом количество станций было увеличено, и монорельс в Нижнем городе стал местной достопримечательностью. Деньги были потрачены немаленькие, зато появился способ быстрого передвижения для простого люда. Но «быстро» не всегда приравнивается к «безопасно». Нижний монорельс за несколько лет превратился в пристанище людей без прописки, бродячих музыкантов, мелких воришек и мошенников. А сейчас и вовсе является лотереей, в которой вечером и ночью можно легко расстаться с кошельком или несколькими зубами.

Монорельс в Верхнем городе — совсем другое дело. Это высокотехнологичная круговая линия с поездами, курсирующими через равный промежуток времени и новыми чистыми вагонами. За билеты, что вдвое дороже, чем внизу, платить все равно не мне.

С такими мыслями я подошел к остановке, залез в удачно подъехавший поезд и устроился на крайнем сиденье. Еще один пассажир, спешащий по своим делам. Хорошо, что остановка находится от конференц-офиса в пяти минутах ходьбы. Вагон медленно тронулся, и в окне показался калейдоскоп ярких вывесок, скверов и причудливых высоток.

Через десять минут я снова стоял на улице, но уже напротив небольшого светлого ухоженного здания. Именно это не выделяющееся строение без вывески, больше похожее на жилой дом, и является моей клиникой последний год. Здесь, в небольшом кабинете, три раза в неделю я прохожу очистку крови. Иногда мне составляют компанию другие пациенты, но не думаю, что поздним вечером пятницы будет аншлаг. Все же большинство предпочитает приходить днём или утром, чтобы побыстрее отстреляться и освободить оставшийся день.

Передо мной бесшумно открылась дверь клиники, и я оказался внутри небольшой приемной. Встроенные лампы на потолке, слегка приглушенный свет, явно чтобы не раздражать ночных посетителей. Ну или работников. В глубине комнаты стойка администрации и два терминала. Слева и справа у стен расположены кресла для тех, кто ожидает свое время записи к специалисту или на процедуры.

У левой стены как раз расположилась семья из трех человек. Отец, мужчина средних лет в деловом костюме, с короткой стрижкой и эспаньолкой, о чем-то перешептывается с женой, которая выглядит бледновато. Дочь в это время читает электронную книгу. Надеюсь, что читает, а не смотрит какую-нибудь ерунду в местной Сети. Может, её мать — моя коллега по несчастью? Впрочем, это не так уж и важно. Мне назначено на восемь, так что ждать не придется.

За стойкой дежурит молодая девушка в белом халате. Не знаю почему даже администраторы их постоянно носят. Дежурная улыбка и такое же приветствие:

— Добрый вечер. Вы на сегодня записаны?

— Вечер, — спокойно здороваюсь я с девушкой, — на восемь.

— Тогда зарегистрируйтесь в терминале и проходите в указанный кабинет. Если возникнут трудности, то дайте мне знать, и мы их обязательно решим.

— Ага, — с безразличием в голосе ответил я и пошел забивать данные о посещении в терминал.

Интересная постановка рекомендации. Есть ли у меня трудности? Навалом. Почки лет шесть, примерно, не работают. Почти сразу после смерти родителей отказали. Сестра редко пишет, на работе завалы, в личной жизни беспросветный штиль. В общем, до Тортуги я не доплыву. А вот возникнут ли у меня проблемы в ближайшие четыре-пять часов? Вряд ли. Скорее всего, я просто просплю все время диализа и смело поеду домой, так что от помощи мне администратор отбрехалась, ещё не начав помогать. Да и кто «мы?», пресветлейший и державнейший великий государь и великий князь Петр Алексеевич? М-да, что-то мысли совсем не в ту степь пошли.

Так, кабинет номер 1408^[1], как и всегда. Ну хорошо хоть, что не зал номер четыре^[2]. А то у него плохая репутация.

Хотя пациенты без почек долго не живут. Вернее, живут относительно недолго. Средняя продолжительность существования составляет десять-пятнадцать лет, но это учитывая новую аппаратуру и в случаях, когда пациент действительно следит за здоровьем. Большая часть больных погибает из-за слабого иммунитета, и легкая простуда или насморк может запросто перерасти в воспаление лёгких, а пищевое отравление — в серьезные проблемы с желудком. Впрочем, надо отдать должное клиникам Верхнего города, здесь используют аппараты последних моделей, а иногда и экспериментальные образцы, так что, теоретически, продолжительность жизни при очистке крови не ограничена. Хочешь долго здравствовать? Ходи на диализ в клинику Верхнего, принимай дорогие лекарства, соблюдай диету, избегай недосыпа и стресса, и вуаля! Рецепт, мать его, бессмертия. Только билет зачастую стоит дороже, чем сама жизнь.

Я как раз подошел к двери кабинета и провел по сканеру рукой. Дверь открылась, внутри никого. Да, поздновато, ведь если прийти сейчас, то закончишь поздней ночью, а нужно еще добраться домой. Врачей внутри кабинета нет, процедура проходит автоматически, так что я сел в кресло у стены, откинул спинку, положил руку на подставку и нажал «СТАРТ» на панели быстрого доступа и прикрыл глаза. Нужно будет сходить в магазин в воскресенье, купить готовой еды, крупу и, может, немного фруктов. Долгий был день, мысли начали путаться, и я начал засыпать.