— Хорошего вечера, вашблагородия. Я тут отгоню машину недалеко. Прям рядышком. Пусть Святослав Андреевич даст мне знать, как вы захотите ехать домой.

— Благодарю, Демид Юрьевич, — спокойным голосом ответила Екатерина, взяв под руку подошедшего к ней Святослава. — Уверена, вечер выдастся просто замечательным. Особенно в компании такого славного кавалера.

— Свободен, Демид. — Свят отпустил своего водителя взмахом руки.

Пока Демид отъезжал от молодых людей, к ним подошел слуга во фраке и с небольшим планшетом в руках.

— Святослав Андреевич, Екатерина Евгеньевна, — обратился было с поклоном слуга, — разрешите поприветствовать вас на….

— Если позволите, я бы обошелся без вашего сопровождения, — бесцеремонно прервал слугу молодой дворянин. — Я частый гость у Татищевых, так что обойдусь без проводника, знаешь ли.

— Как пожелаете, Святослав Андреевич, — ответил слуга, услышав пожелания сына графа Львова, после поклонился и несколько раз нажал на экран планшета. — Вас встретят у парадного входа. Желаем вам приятного вечера.

Екатерина недовольно покосилась на Святослава, однако тот спокойно повел девушку в сторону входа в поместье Татищевых. Им открыл двери камердинер в том же черном фраке, после чего Святослав, не обращая внимания на попытавшегося что-то сказать после очередного поклона молодого слугу, двинулся в правую сторону поместья. Все внутренние помещения дворца были выстроены как парадная анфилада, характерная для барокко: все залы выстраивались в единую линию, не перемежаясь коридорами.

Пройдя через высокие двери, украшенные позолоченной резьбой по дереву, Святослав и Екатерина оказались в святая святых любого уважающего себя дворянского рода — парадном зале.

Парадный зал мог сбить с толку своей грандиозностью и роскошью неискушенного зрителя. В дневное время суток огромные арочные окна с обеих сторон широкого зала давали прекрасное натуральное освещение, однако сейчас, вечером, в зале горели сотни огоньков люстр и декоративных светильников, а из окна открывался вид на заходящее солнце и переливающуюся в его лучах крону красных кленов.

Сам зал украшала позолоченная резьба и орнаменты, а также плоские пилястры — имитации колонн. Высокий потолок разделен на восьмиугольные панели, декорированные янтарем. У стен парадного зала по случаю приема стояли небольшие столики с закусками, а слуги разносили шампанское.

Оркестр, почти незаметно приютившийся в углу на фоне роскоши парадного зала поместья Татищевых, играл незамысловатую классическую мелодию.

Услышав, как камердинер произнес имена и титулы вошедших гостей, к паре устремилась молодая девушка в синем платье и с уложенными объемными прядями светло-каштановыми волосами, едва касающимися шеи. Под руку ее вел высокий темнокожий мужчина, на вид лет тридцати пяти, с коротким афро, черными глазами и в темно-бордовом костюме.

— Святослав, Кэтрин, рада видеть вас, — бодро произнесла девушка, подойдя ближе. — Матушка объявит прием открытым через пару минут. Пока можете взять бокал шампанского и насладиться закусками.

— Спасибо, Татьяна, — ответил молодой дворянин. — Эм… не представишь своего спутника?

Татьяна Татищева на несколько секунд отвела взгляд и поправила прядь светлых волос, после чего ответила:

— Конечно. Это Эдсон Антао, кенийский предприниматель с британскими корнями, меценат, большой любитель русской литературы, совладелец и генеральный директор Кенийских Железных Дорог, — девушка повела рукой в сторону Святослава и Екатерины, обращаясь уже к кенийскому бизнесмену, — Святослав Андреевич Львов, сын графа Львова из младшей ветви, рядом с ним Екатерина Евгеньевна Львова, племянница Павла Викторовича Львова, графа из старшей ветви рода.

— Приятно познакомиться, мистер Львов, — сказал Эдсон на чистом русском языке без акцента и, освободив правый локоть от державшей его руки Татьяны, протянул свою правую руку для рукопожатия Святославу.

Свят слегка замялся с приветствием, но через пару секунд пожал руку Эдсона. После этого предприниматель ловко перехватил кисть Екатерины и, слегка поклонившись, приложил губы к ее пальцам.

— Приятно познакомиться, мисс Львова. Ваша красота превосходит даже багровые отблески листьев красного клена в лучах заходящего солнца.

Екатерина смутилась, но ответила с иронией в голосе:

— Осторожнее, мистер Антао. Вы слишком выделяете оттенки красного в своих словах и образе, не всем дамам понравится такая яркость.

— О, но я ведь и без того выделяюсь, — ухмыльнулся Антао, после чего вновь взял под руку Татьяну, — к тому же, красный, бордовый и алый — цвета не только жестокости, но еще амбиций и страсти. Мне это по душе.

— Петухи, знаете ли, тоже красные, — ляпнул Святослав, после чего обратился к своей спутнице, — Катерина, я голоден, стоит воспользоваться советом Татьяны, пока не начались танцы.

Эдсон улыбнулся еще шире и изобразил неторопливый поклон. Татьяна же затараторила:

— Да. Да, конечно. Располагайтесь. Чувствуйте себя как дома.

— Но не забывайте, что вы в гостях, — подметил Эдсон, бросив взгляд на Свята перед тем, как тот потащил едва сопротивляющуюся такому напору Екатерину ближе к левой стене зала и столам с закусками.

Остальные гости — их было довольно много — собирались в небольшие группы и вели беседы. Некоторые налегали на закуски, некоторые — на шампанское. Хотя до начала приема еще осталось немного времени, большинство дворян все же приехали заранее и сейчас расслабленно перемещались по залу, иногда приветствуя кого-то или переговариваясь друг с другом.

— Святослав, — с напором прошептала Катерина, — Думаю, стоит выразить почтение хозяевам и некоторым из гостей. Если ты не против, конечно.

— Я не против, конечно, — флегматично пожал плечами Свят. — Но я слегка голоден. А мы уже поговорили с хозяевами приема, так что теперь ты можешь и не держаться кавалера, выразив почтение всем желающим в этом зале. Хоть одновременно.

Екатерина одернула руку, неестественно скривившись и на мгновение испортив свое изящное аристократическое личико, после чего покачала головой и покинула Святослава. Голова же Свята была забита мыслями о том, какой из закусок угоститься первой, раз уж сегодня ему постоянно портили аппетит.

Но планам Святослава свершиться было не суждено. Он успел съесть одно канапе с форелью, авокадо, огурцом и оливкой и потянулся за вторым, когда за его спиной раздался громкий веселый голос:

— Святослав свят Андреевич! — после чего Святослава по правому плечу ощутимо хлопнула чья-то ладонь.

От такого толчка с деревянной шпажки Свята один за другим посыпались элементы канапе: кусочки семги и авокадо упали на стол, а огурец и оливка свалились под стол, причем последняя еще и куда-то укатилась. Святослав обернулся через правое плечо, держа оставшуюся в руках шпажку перед собой:

— Трубецк… — гневно начал говорить и сразу же запнулся Свят, поскольку за его правым плечом никого не оказалось.

— Ну прям картина Репина, Святушка. — раздался откровенно ироничный голос откуда-то слева.

Святослав резко развернулся через левое плечо и столкнулся нос к носу с обидчиком. А это был…

— Трубецкой, чтоб тебя! — выпалил Святослав. — Никогда не можешь нормально появиться. По-человечески. Все хи-хи, да ха-ха. И причем тут «Не ждали»?

— Нет, — уже откровенно рассмеялся Михаил. — тут скорее «Яблоки и листья». Но ведь ловко я тебя, а? Ведь я слева изначально и стоял. И плечо твое не трогал. А ты все вертелся и искал меня. Раз пять вокруг своей оси повернулся. Прям как юла. Я ведь так вечный двигатель смогу создать, пока ты крутишься и даешь электричество. Будет ветхий вечный двигатель на святой тяге.

— Все тебе шутки шутить, Миш… — проворчал Святослав, протягивая другу руку. Краем глаза он заметил, как один из слуг уже убирал остатки еды со стола. — … не успокоишься никак.

Судя по лицам присутствующих рядом дворян, на бурное приветствие молодежи они не обратили внимание. Или сделали вид, что не обратили внимания на очередные фокусы Михаила.