Денис так и сказал:

— Ну что, сматываем удочки?!

И Борька тут же подумал, что хотя он и рыбак, но впервые в своей жизни услышал это выражение, употребленное в своем первоначальном смысле. Обычно, когда так говорят, имеют в виду нечто совсем иное.

В принципе можно было спокойно возвращаться в лагерь. По справедливости рыбу должен бы почистить кто-нибудь другой. А они могли бы и отдохнуть. Мавр сделал свое дело, мавр может гулять смело. Но на Борьку вдруг накатила волна удивительного великодушия. Вот изумятся дежурные, когда увидят, что все уже сделано! У Дениса идея почистить сотню с лишним рыбешек вдвоем особого энтузиазма не вызвала.

— Ну, если ты так хочешь… — кисло сказал он.

В другой ситуации он бы, конечно, просто послал Борьку куда подальше, но сейчас Борька был не просто Борька, а человек, поймавший большого угря! С этим приходилось считаться.

— Я сейчас, только за ножом сбегаю, — на ходу кивнул довольный Борька и помчался в лагерь.

А в лагере был гость — пожилой мужчина в черной форменной куртке, фуражке с зеленым околышком. Рядом с ним сидел капитан Грант, Коля и человек пятнадцать ребят из обоих отрядов.

— А, вот и они, — сказал капитан Грант. — Борис, скажи-ка, это ты палатку ставил?

— Какую палатку? — не понял Борька. — Я же с рыбалки.

— Да не сейчас, — досадливо покачал головой капитан Грант. — Когда мы на Щучье пришли.

— Нет, — Борька, по-прежнему ничего не понимая, смотрел попеременно то на капитана Гранта, то на незнакомого мужчину, смутно догадываясь, что эти странные вопросы каким-то образом связаны с его присутствием.

Мужчина с неожиданной для его возраста живостью поднялся с бревна.

— Виктор Павлович Лебедев, здешний лесник, — представился он. — Вот, Борис, какое дело. Я тут свежий поруб обнаружил — березку молоденькую кто-то завалил. Ну а кроме вас на Щучьем не было никого. Так что сам понимаешь…

— Эй, рыбак, ты заснул никак?! — закричал в рифму появившийся на лесной поляне Денис. Точнее, крикнул он еще с тропинки, а когда увидел лесника, то почему-то резко остановился и даже как будто хотел повернуть обратно.

— Ты в какой палатке? — спросил его капитан Грант и, не дожидаясь ответа, шагнул вперед, откинув палаточный полог. Из глубины палатки — Борька это увидел даже со своего места — предательски блеснул белой кожей березовый ствол.

Все голоса на поляне разом стихли. И в наступившей тишине преувеличенно громким показалось Борьке бормотанье Дениса:

— Я целых полчаса искал. Одну стойку сразу подобрал, а вторую — ну никак. Целых полчаса, честное слово! А без второй стойки обойтись же нельзя, вы сами знаете…

Капитан Грант молчал, молчали и ребята. Да и что тут скажешь. В отличие от маленьких штырьков для растяжки палатки, основные колья-стойки с собой не несут в походе — и неудобно, и вес дополнительный. На каждой стоянке их вырубают заново. И то, что на колья нельзя рубить живые деревья, а уж тем более березу, — это каждый знал как дважды два. И Денис в том числе.

Первым нарушил тишину Виктор Павлович.

— Вообще-то — сказал он, откашлявшись, — за такое дело положено штрафовать. — Тут рука его как-то автоматически открыла висевший на боку коричневый кожаный планшет. — Но с учетом того, что все остальное в вашем лагере в образцовом порядке, что молодой человек осознал… — тут застежка планшета вновь щелкнула, — думаю, можно ограничиться предупреждением. В виде исключения.

Кажется, гроза миновала. Даже Борька, который за Дениса не очень переживал, и то вздохнул с облегчением. Ведь речь шла не об одном Денисе — об отряде, обо всем лагере капитана Г ранта.

Но тут взорвался капитан Грант.

— Нет уж, пожалуйста! — От волнения он даже заговорил с легким кавказским акцентом. — Я вас очень прошу, уважаемый, не надо делать исключений! Поступайте согласно закону. Я несу полную ответственность, — тут капитан Грант вытащил бумажник, — должен понести и наказание.

— Если вы так считаете… — Заметно растерявшийся лесник вновь заскреб пальцами по планшету.

— Извините, — пробормотал Денис, так и застывший возле своей палатки с низко опущенной головой, — я больше не буду. А деньги вам родители в Москве обязательно вернут.

— Ты о чем говоришь?! — Капитан Грант впервые на Борькиной памяти сорвался на крик. — Какие родители, какие деньги?! Разве родители тебя учили, как надо палатку ставить?! Я учил. И, как выяснилось, плохо учил.

Все по-прежнему молча смотрели на Дениса. И молчание это было таким тягостным, что Борьке вдруг остро захотелось его нарушить. Все равно как, но нарушить.

— А я угря поймал, — невпопад сказал он.

— Угря? — переспросил лесник. Он, кажется, тоже был рад поменять тему. — Это тебе здорово повезло.

— Ну, товарищи дежурные, — уже своим обычным и чуть ироничным тоном сказал капитан Грант, — вы уж сегодня не подкачайте. Нельзя портить человеку рыбацкое счастье. Да и мне, — тут он заговорщически подмигнул Борьке, — ухи с угрем еще пробовать не приходилось.

— Поздравляю, — сказала Оля. Но подошла не к Борьке, а к Денису. — Пойдем, поможешь мне рыбу чистить, — и решительно взяла его за рукав.

Борьке в одну секунду расхотелось чистить рыбу. Чья-то невидимая рука сильно-сильно сдавила сердце.

У берега, привязанный к дереву, отчаянно бился на траве угорь.

13. ОТ КОМАНДОВАНИЯ ОТСТРАНЯЮ

Обед получился королевский. Не в том, конечно, смысле, что такие обеды подают на стол королям. Вовсе нет. Скорее всего, они такого и не пробовали. Разумеется, заказать себе угря королю вполне по силам. Недаром даже в песне поется, что они все могут. Но когда сидишь, а точнее, полулежишь на траве, а на толстенном бревне стоит перед тобой до краев пахнущая дымом миска с обжигающе горячей янтарной ухой… Честное слово, королям такое даже и не снилось! А на второе тоже был сюрприз — жареные грибы. Оказывается, пока Борька с Денисом таскали плотвичек и красноперок, капитан Грант снарядил нескольких девчонок в лес. Впрочем, это только так называется — в лес. Это в Подмосковье, чтобы набрать грибов как следует, с гарантией, нужно ехать куда-нибудь на дальней электричке, потом на автобусе, потом еще пешком идти к заветным местам. Да и то гарантия относительная. Вон в прошлом году дядя Миша подбил Зорькиных родителей — мол, такое место знаю! Они даже Борьку с собой не взяли. Мама сказала, что нечего ребенка таскать по битком набитым электричкам. А вернулись — вдвоем чуть больше полкорзинки набрали. И дядя Миша с тетей Леной столько же. Дядя Миша потом оправдывался, что кто-то про это место разнюхал и, пока они тащились на перекладных, туда с удобствами прикатил специальный автобус (у тети Лены на работе тоже иногда такой ездит), и все грибы — тю-тю.

А тут на Хачине ни в какой лес на самом деле девчонкам идти не понадобилось. Поднялись на сто метров по косогору — и пожалуйста! Буквально по самому краю сосняка — лисички. Да не такие крохотные, какие Борька во время первого тренировочного похода из земли выковыривал, а крупные. Они действительно, если перевернуть шляпкой вниз, немножко напоминают острую лисью морду. И растут целыми колониями — по двадцать, по тридцать штук.

Вообще Борька к лисичкам хорошо относится. Самый выгодный гриб. Борька всегда говорил, что из трех грибных стадий он любит две — первую и третью. Первая — это сбор, третья, заключительная… Ну, короче, понятно. Есть грибы Борька может в любом виде: и суп любит, и жареные, и соленые, и маринованные. И в любом количестве. А вот чистить… Без второй стадии он бы с удовольствием обходился. Нудное это дело. Скребешь, скребешь ножиком шляпку, а на ней все равно цепко держатся сосновые иголки, кусочки листьев, лесная паутина. А лисички — совсем другое дело. Всегда чистенькие, опрятные. Подрезал одним движением ножку — и в кастрюлю.

Но еще больше, чем лисички, Борька любит подосиновики. Даже трудно сказать, почему. Вроде и не самый вкусный гриб. И искать подосиновики проще всего — уж если есть, то мимо никак не пройдешь. Но все равно у Борьки каждый раз при виде матово-красной шляпки аж дух захватывает.