«Файез сообщал много подробностей. Он рассказывал о том, как обходились с армянами, кто разворовывал их имущество и какой османский чиновник при этом присутствовал. Кое о чем из этого трудно судить. Когда он выдвигает, например, такое обвинение как: "Ахмед-бей взял имущество армян", разумеется, невозможно сказать, о каком из сотен Ахмед-беев идет речь и знает ли это сам автор. Явные фальсификации распознать легче: Файез пишет, что после Балканской войны большое число турок поселилось в Зейтуне. На самом деле никто из турок там не поселился, но разве читатели об этом знают? Его рассказы о том, что делали турки с армянами, вопиюще ужасны, даже если классифицировать их как военные рассказы. Они содержат измышления о турецких солдатах, совокупляющихся с трупами армян».

Исходя из этих аргументов и ссылаясь на турецкие архивы, американский историк делает вывод, что человек по имени Файез эль-Гусейн не существовал:

«Даже просто прочтя книгу, можно понять, что это выдумка. Но больше всего говорят о "Файезе эль-Гусейне" результаты изучения османских официальных документов: такого человека не было. Если бы он действительно занимал руководящую должность в Сирии или в Мамурет-ул-Азизе, то его имя значилось бы в списке правительственных чиновников. Не только не было Файеза эль-Гусейна, не было вообще никакого Файеза. Этого человека просто не существовало. Поскольку Уэллингтон-Хаус сжег свои архивы, теперь невозможно узнать, кто в действительности написал книгу, но можно не сомневаться в том, что это не был мифический Файез».

Рассмотрим сперва аргументы Маккарти, чтобы затем привести собственные доводы.

Итак, первая «внутренняя несообразность», которую наш поборник исторической правды отмечает в тексте Файеза эль-Гусейна, заключается в том, что он «помещает города не в те провинции». Подобное утверждение легко выдвинуть, но его следовало бы проиллюстрировать примерами: Маккарти не потрудился сказать нам, местоположение каких конкретно городов Файез эль-Гусейн назвал ошибочно. Напротив, он как будто спешит сменить тему: «Даже если забыть об этом...». Мы же, вместо того чтобы забыть, коротко остановимся на этом утверждении о предполагаемых ошибках эль-Гусейна в месторасположении городов.

Любой честный историк хорошо знает, что идентификация турецких географических названий того времени сегодня крайне проблематична. В Османской империи очень часто один и тот же топоним можно было найти в разных вилайетах.

То же относится и к современной Турции. Кроме того, особенно в восточных районах, деревни, населенные христианами, часто имели одновременно одно название на языке местных жителей (армянском, сирийском и т.д.) и другое, официальное название на турецком языке. Можно привести множество примеров таких плюральных наименований даже основываясь только на нашем тексте: достаточно начать с самого Константинополя-Стамбула-Астаны, затем вспомнить Зейтун-Улнию, Харпут-Мамурет-ул-Азиз, Диарбекир-Карин-Амид, Эдессу-Урфу-Эль-Раху и т. д., и т. п.

К тому же, турки по несколько раз переименовывали населенные пункты. Сразу после 1915 года они изменили названия всех армянских и христианских деревень. Позднее, после революции Ататюрка, желавшего порвать с прошлым, большинство турецких географических названий было изменено. Поскольку в турецких архивах много пробелов (как из-за плохой организации, так и по причине намеренного уничтожения многих документов), обнаружить местоположение того или иного населенного пункта всегда составляет достаточно сложную проблему для исследователей.

Об этом пишет турецкий историк Осман Кокер во введении к альбому открыток Армяне в Турции 100 лет назад, изданному недавно на немецком языке в Германии, а затем на турецком и английском в Стамбуле. Альбом представляет наиболее важную часть (779 из более чем 4000 экземпляров) выдающейся коллекции открыток 1900-1914 годов с видами армянских городов и деревень в Турции того времени. Эта коллекция принадлежит Орландо Карло Калумено (гражданину Турции, отец которого итальянец, а мать армянка) и уже выставлялась в Мюнхене и Стамбуле. Сам тот факт, что стало возможным устроить такую выставку и напечатать такой альбом, показывает, что, несмотря на огромные противоречия, кое-что в нынешней Турции все-таки меняется.

Научный руководитель публикации, турецкий историк Осман Кокер, говорит во введении: «Поскольку названия практически всех армянских поселений были заменены турецкими, крайне трудно установить местонахождение тех, что упомянуты в армянских источниках»

[269]

В нашем случае задача усложняется еще и тем, что наш автор — араб, проживавший в Османской империи. Поэтому он иногда приводит официальные турецкие названия, иногда армянские, а иногда (когда речь идет об известных городах или о территориях, где проживали и арабы) еще и арабские. Порой один и тот же город приводится в разных вариантах то в арабском, то турецком, то христианском.

В любом случае, принимая во внимание вышесказанное, нам отнюдь не кажется, что Файез эль-Гу-сейн допустил серьезные ошибки. Возможно, именно поэтому Маккарти предпочитает не приводить примеров... Мы полагаем, что наше издание будет способствовать более точному определению некоторых географических названий.

Согласно критическому замечанию Маккарти, Файез эль-Гусейн писал о вещах, о которых не мог знать. Если речь идет о приказах убивать армян, то вовсе не удивительно, что бывший османский чиновник, полгода находившийся в Диарбекире на положении относительно свободного человека, мог услышать о них как раз от своих бывших коллег. Нет ничего «более чем неправдоподобного» и в том, что от армян, товарищей по заключению, он мог узнать о планах армянских политических партий. Что касается слов, сказанных Талаатом Энверу в своем кабинете в Стамбуле, в тексте эль-Гусейна нигде о них не говорится, и ничто не дает оснований предполагать, что он претендует на осведомленность в этой области: и в данном случае утверждение господина Маккарти голословно и является абсолютным вымыслом.

Путь Файеза эль-Гусейна по территории османской Турции через Серуж, Урфу, Кара-Джурн, Севрек в Диарбекир

Карта Румелии в первой половине XIX века

«Файез сообщал много подробностей», — с иронией пишет наш американский историк. И приводит в качестве примера ошибочных или выдуманных подробностей такие эпизоды, как кража собственности армян, приписываемая некоему Ахмед-бею, и переселение турок из Румелии в Зейтун после балканских войн.

Относительно последнего необходимо заметить, что Османская империя несколько раз теряла все большие части территории, которую турки называли «Румелией»: в 1878, 1885, 1908 и 1912-1913 годах. Само название «Румелия» по мере постепенного ослабления османского господства в Европе служило для турок обозначением все уменьшающихся земель, принадлежащих им на Балканах. С каждой новой потерей территории появлялись новые турецкие переселенцы из Румелии, которых правительство старалось определить на жительство в Анатолию — именно в районы, населенные христианами. Эти репатриированные турки в течение еще некоторого времени после их возвращения в азиатскую Турцию были известны как «переселенцы из Румелии», и их по несколько раз перемещали с одного места жительства на другое.

Нигде в своей книге Файез эль-Гусейн не говорит, что турки, направленные в Зейтун, были переселены в результате последней балканской войны (как утверждает Маккарти); и нам в точности не известно, ни о какой волне репатриированных колонистов идет речь, ни когда они обосновались в районе Зейтун.

Однако мы знаем, что гордым армянам Зейтуна, которые всегда обладали почти полной автономией, с 1865 года пришлось смириться с руководством турецкого каймакама. Ввиду неспокойствия горцев Зейтуна — сумевших в 1877 году на три года восстановить свою автономию, а затем еще и в 1895 году поднять восстание, — государство должно было позаботиться об укреплении своей власти и направить в поддержку турецким руководителям некоторое количество турок, которые и поселились в этом районе. И более чем вероятно, что некоторые из них были выходцами из Румелии. До 1915 года в Зейтуне существовали мусульманские общины, хотя и немногочисленные: в основном это были лазы, нашедшие убежище у здешних армян еще в XVI веке; они давно говорили на местном армянском диалекте и вместе с армянами защищали независимость города; в районе проживало также немало туркменских и авшарских племен — всего более 8000 человек.