В этом случае становится понятным достаточно свободное обращение переводчика с текстом оригинала: действительно, переводчик иногда объединяет какие-то части текста, порой упрощает его, объясняет трудные места, делая небольшие добавления, иногда иначе организует текст, меняя местами или перемещая абзацы, чтобы достичь более логичной композиции. И это при том, что в кратком предисловии он говорит, что старался как можно больше придерживаться арабского текста, порой даже за счет качества перевода.

Наиболее близок к арабскому оригиналу английский перевод. Однако в нем опущены некоторые типично мусульманские выражения, несколько небольших лирических отступлений автора (обычно религиозного содержания); кроме того, систематически подвергаются цензуре наиболее жесткие сцены (сексуальное насилие, казни, нанесение увечий и т. п.) и полностью отсутствует заключительная часть — защита ислама.

Мы переводили книгу Файеза эль-Гусейна с учетом всех этих трех текстов, оставаясь близким к арабскому оригиналу каждый раз, когда переводы с ним расходились. В сносках мы объясняли неясные места, обращая внимание читателя на допущенные автором ошибки, неточности и повторы. О стиле Файеза эль-Гусейна мы уже говорили в начале этой книги. При переводе его повествования, «сдержанного и лишенного каких бы то ни было литературных прикрас» (как отмечает в своем предисловии французский переводчик), в котором присутствуют «картины, взятые из реальной жизни, часто набросанные беспорядочно, с большими подробностями», мы намеренно старались по возможности сохранить индивидуальный стиль автора.

Турецкая государственная пропаганда (вместе с ее иностранными приверженцами) десятилетиями пытается отрицать историческую достоверность этого текста. Прежде всего она ставит под сомнение само существование Файеза эль-Гусейна, утверждая, что он — плод воображения армян. Трудно себе представить, что армяне уже в 1916 году могли сочинить подобную историю и опубликовать ее в 1917-м. По другой версии, за вымышленным именем Файеза эль-Гусейна в действительности скрываются английские секретные службы, которые хотели посредством этой фальшивой истории нанести удар Германии через дискредитацию ее союзника, Турции. Наконец, есть и третья версия, согласно которой Файез эль-Гусейн действительно существовал: он не вымышленный персонаж, но подставное лицо; или же допускается, что он действительно написал этот текст, но «по заказу» английских спецслужб и под их непосредственным руководством.

Таких концепций придерживаются историки, отрицающие факт геноцида армян, — это турецкие и иностранные исследователи, проводящие идеологию турецкого государства. В их числе турки Юсуф Халачоглу (Yusuf Halaҫoglu) и Омер Туран (Omer Turan), американец Джастин Маккарти (Justin McCarthy), австриец Эрих Файгл (Erich Feigl). Интересно заметить, что иногда сами эти историки выдвигают одновременно все три вышеупомянутые версии, хотя они и противоречат друг другу.

Последняя гипотеза, по которой Файез эль-Гусейн действительно является автором книги, написанной в интересах английской внешней политики, опирается на некоторые подробности из его биографии. Действительно, Файез эль-Гусейн в 1916 году в Басре встречался с Гертрудой Белл, находившейся на Ближнем Востоке именно по делам английских секретных служб.

Авантюристка, археолог, арабистка, советник королей и премьер-министров, Гертруда Белл (Gertrude Margaret Lowthian Bell, 1868-1926) была самой могущественной женщиной Британской империи, коллегой Уинстона Черчилля (Winston Churchill) и Ллойда Джорджа (Lloyd George), соратницей Лоуренса Аравийского (Т. Е. Lawrence) и Сент-Джон Фильби (St. John Philby) и личным другом арабских шейхов; в Османской империи ее называли Хатун, «Госпожа», арабы ее прославляли как «некоронованную королеву Ирака», всем она была известна как «дочь пустыни». С 1915 года мисс Белл работала для «арабского бюро» британской внешней разведки, конечной целью которой была мобилизация арабов против Турции. Во все время Первой мировой войны она была главным источником информации на всем Ближнем Востоке для секретных служб его величества короля; позже она способствовала рождению Ирака, определяя его границы и участвуя в выборе его первого правителя, принца Фейсала.

Весной 1916 года, находясь в Басре, Гертруда Белл особенно часто встречается с разными арабами, выходцами из Османской империи, как это показывают ее дневники и письма от марта — мая 1916 года. Именно в это время, по нашим расчетам, Файез эль-Гусейн приходит в Басру. Весьма вероятно, что могущественная леди и помогла ему добраться до Бомбея, где перед этим жила и работала; а позднее англичане снова вызвали его на Ближний Восток, чтобы он способствовал возникновению арабского государства, которое в значительной мере было создано благодаря их усилиям.

Таким образом, содействуя осуществлению внешнеполитических планов Англии, Файез эль-Гусейн якобы и написал свое свидетельство, «сочинив» факты и обстоятельства «по поручению» внешней разведки его величества короля Англии Георга V.

Гертруда Белл

Лоуренс Аравийский

О связи книги Файеза эль-Гусейна с так называемым «Уэллингтон-Хаусом» (Wellington House) в Лондоне (Военное бюро пропаганды, отдел министерства иностранных дел Англии) заявил американский историк Джастин Маккарти, который отрицает реальное существование Файеза эль-Гусейна, как, впрочем, и историчность геноцида вообще. Посмотрим, как тенденциозно господин Маккарти излагает содержание книги и говорит о ее появлении в английском переводе:

«Вот одно из наиболее примечательных изданий — книга Файеза эль-Гусейна Martyred Armenia. В ней утверждается, что этот эль-Гусейн был "Знатным бедуином из Дамаска", сыном одного из "вождей" (что бы это ни означало) бедуинского племени, проживавшего в Гауране. Он получил образование в Стамбуле и был принят на государственную службу в Османской империи. Его взяли в штат вали Дамаска, затем сделали каймакамом, т. е. губернатором округа, в Мамурет-ул-Азизе. Позже он стал представителем Гаурана в "Ассамблее Дамаска"»

[268]

«Файез утверждал, что он был арестован Джемаль-пашой, губернатором Сирии. Его заключили в тюрьму в Диарбекире, потом освободили. В Диарбекире, согласно его истории, он много слышал об избиении армян. Он счел своим долгом постараться это записать. Так, он бежал в Басру, затем в Индию, где написал свой отчет, который дошел до Британского министерства иностранных дел. Нигде в книге не говорится, как рукопись попала в это министерство; в ней только написано, что она дошла до Англии, где была опубликована. Не было никакого указания на ее передачу в Уэллингтон-Хаус в Лондоне».

Изложив таким образом историю Файеза эль-Гусейна, Маккарти переходит к дискредитации его свидетельства: «В этой истории есть ряд внутренних несообразностей, ошибок, которые не пристало делать предполагаемому османскому государственному служащему: например, помещать города не в те провинции. Даже если забыть об этом, можно заметить, читая книгу, что Файез писал о вещах, которых он не мог знать, таких, как секретные разговоры высоких должностных лиц Османской империи. (До конца войны фактически существовала едва ли не кабинетная индустрия, которая специализировалась на составлении цитат из разговоров Талаат-паши.) Получается, что Файез, находясь в тюрьме в Диарбекире, слышал, что Талаат-паша говорил Энвер-паше в кабинете в Стамбуле, и записывал это для дальнейшей публикации. Он знал и о подпольной деятельности армянских революционных лидеров, информация о которой тоже, наверное, поступала к нему в тюрьму в Диарбекир. Очевидно, что это более чем неправдоподобно».