Значит, возлагавшие ответственность за геноцид армян на ислам были не правы. Сегодня почти все историки называют первой причиной геноцида армян турецкий национализм. И я, в своем поиске «праведников для армян», сосредоточил внимание на одном из первых свидетелей-мусульман, заслуживающих доверия.

Чтобы собрать какие-либо сведения о Файезе эль-Гусейне, я решил возобновить связь с другим сирийцем, товарищем по классу — Карписом.

На поиски ушло несколько месяцев, но в конце концов ему удалось узнать, где похоронен Файез эль-Гусейн. Карпис также разыскал Мансура, родственника одного высокопоставленного лица из города Дераа в области Гауран, которая является родиной этого «праведника для армян». Казалось, были все условия для проведения официальной церемонии в присутствии итальянской делегации: Великого Муфтия, армянского Архиепископа, мэра города, посла Армении, представителей печати и местного телевидения. Была изготовлена мраморная табличка с надписью на четырех языках — арабском, итальянском, английском и армянском: «Файезу эль-Гусейну с благодарностью от Союза армян Италии. 2004 год».

Последовательность действий, совершаемых при оказании почестей праведнику, всегда одна и та же: посещение кладбища, во время которого берут землю с могилы и устанавливают табличку с надписью, затем встреча с семьей. Позднее урна с землей перевозится в Армению по случаю годовщины начала геноцида, 24 апреля текущего года. Мне уже сообщили о том, что происходит сближение между турецким и сирийским правительствами, но я бы никогда не подумал, что в дни, на которые назначена наша церемония, с официальным визитом в Сирию прибудет премьер-министр Турции...

И тем не менее, в день Рождества наша делегация отправилась из Алеппо в Дамаск

[277]

. По пути в Дамаск пейзаж кажется пустынным, хотя изредка и попадаются возделанные поля. По мере приближения к столице местность меняется. По обеим сторонам дороги хорошо видны ровные посадки сосен такой разновидности, которая может расти на пустынных почвах. В пути Карпис говорил мне о том, что в Сирии по политическим причинам необходимо быть осторожным.

В Дамаске, прибыв в гостиницу, мы с Карписом, Вазгеном и Петросом (другом из местных, который предоставил в наше распоряжение свое время и лимузин), во главе с Мансуром немедля отправились в штаб-квартиру администрации города Дераа для обсуждения деталей церемонии. Там нам любезно, но твердо сказали: «Необходимо официальное разрешение министерства культуры».

Вечером состоялось большое тайное собрание. Нас было человек пятнадцать, каждый высказывал свое мнение, но в результате было решено просить официального разрешения.

Ночью мне мешала спать кошмарная мысль, что разрешения нам, наверно, не дадут. Утром я решил: не буду дожидаться ответа министерства и ограничусь частной церемонией. Группа христиан-армян посетит мусульманскую арабскую семью, и это никоим образом не нарушит политического равновесия. Группа разделилась: микроавтобус повез приглашенных прямо в дом Гусейнов в эль-Шарайе, а мы с моей женой на машине Петроса, соблюдая строгую тайну, поехали на кладбище, где похоронен Файез эль-Гусейн.

Селение окружено участками плодородной земли с очевидными признаками обработки и обширными оливковыми рощами. Сопровождавший нас друг-армянин объяснил мне, что в этом районе производят также отличную твердую пшеницу. На обочине дороги я заметил кучи белых камней, убранных с полей в процессе мелиорации почвы. Невдалеке блестел на солнце белоснежный карьер, выставляя напоказ камень, лежащий под землей: ценный известняк, благородный материал, применяемый со времен римлян для отделки домов, театров и терм. Как и везде, этот материал с полуразрушенных исторических зданий позднее использовали для новых построек.

Кладбище находится в чарующем месте: на вершине холма из черных вулканических камней возвышаются четыре белых могильных плиты. Я возложил табличку в ногах могилы эль-Гусейна, набрал немного земли рядом с могилой и положил ее в позолоченную урну. Моя жена снимала все видеокамерой и фотографировала. Затем я убрал табличку. К нам подошел мальчик и сказал, что все селение ждет нас.

Мы вернулись к подножию холма и там встретили араба в красно-белом куфие

[278]

: не только он, но и все селение носит фамилию Гусейн. За поворотом мы увидели еще около десяти человек, которые проводили нас к возвышенности, на вершине которой стоял господский дом с большой открытой спереди комнатой с колоннами.

Нам показалось, что дом свежевыкрашен. Каменные скамейки были устланы коврами и подушками. На стене в глубине комнаты выделялась фотография их знаменитого родственника, а рядом находилась большая картина с изображением генеалогического древа семьи. В центре пространства между колоннами стояло несколько латунных подносов с фруктами, цветами и кофе со специями. Это было приготовлено для нас в качестве приветствия.

Принимал гостей сын Файеза эль-Гусейна Кусай, обернутый в красно-белое куфие, с густыми усами и мягкими глазами за толстыми стеклами очков. Я передал ему табличку как свидетельство благодарности армян его отцу, и он немедленно убрал ее в футляр и спрятал. Ему было семьдесят пять лет.

Гости все прибывали. Оказалось, что у сына Кусая, которого тоже зовут Файезом (младшим), есть сын Махмуд Джадза На-эль-Гусейн, он учится в Армении, в Ереване. Присутствовал также племянник Файеза-старшего по имени Ахмет, школьный учитель: это он составил сложное генеалогическое древо на арабском языке. Его молодая симпатичная жена Фатма в легкой вуали на лице была очень обходительна, говорила по-французски, и с ней у всех нас сразу установились непринужденные, дружеские отношения. Вартухи Памбакян взяла у нее интервью.

Пьетро Кучукян вручает сыну Файеза эль-Гусейна Кусаю табличку с надписью: «Союз армян Италии Файезу эль-Гусейну с благодарностью»

Мемориальная доска Файеза эль-Гусейна и стена праведников в Цицернакаберде

Время шло, и приходили все новые родственники. Мы просили их рассказать о знаменитом Файезе эль-Гусейне. Сын Ахмета Мансур носил черно-белое куфие. Карпис, который в совершенстве пишет и говорит по-арабски, взял для меня интервью у Кусая эль-Гусейна, сына Файеза, который специально приехал из Дамаска для встречи с нами. Он рассказывал нам об отце, и по голосу чувствовалось, что он очень волнуется

[279]

.

В маленькой книге-документе, которую написал Файез эль-Гусейн, воочию видевший множество ужасных картин, просматривается вполне определенная историческая интерпретация. Как утверждает английский историк Эдвард X. Карр

[280]

, функция истории состоит не в том, чтобы дать нам возможность полюбить прошлое или способствовать освобождению от него, но в том, чтобы сделать нас его хозяевами, благодаря чему мы придем к пониманию настоящего.

Эта небольшая книга содержит мысли, которые проецируются в будущее, и поэтому ее можно причислить к творениям, проливающим свет истины на наше настоящее.

7. Армянское население Османской империи

Вопрос о численности армянского населения Османской империи является одним из самых сложных и спорных для историков

[281]

. Как в годы геноцида, так и впоследствии по политическим, экономическим и другим причинам и турецкие, и армянские авторы манипулировали числовыми данными исходя из собственных интересов.