— Ты что же, обманул нас?
— Не сердитесь, дядя Аристел… сейчас люди не очень-то ходят на стадионы… вот я и…
— Ну погоди! — ожесточается Кирикэ и многозначительно взвешивает в руке колотушку. — Сейчас ты у меня еще один рекорд установишь…
Удирает Аурел.
Донельзя расстроенные, музыканты возвращаются на телеге домой.
— Прошло наше время, — вздыхает Аристел. — Прошло. Пора ставить точку.
— Еще бы раз сыграть, а там и помирать можно, — грустит Кирикэ.
— А что, если… — задумывается Каталина. — Что, если украсть какую-нибудь девушку? Вот вам и свадьба.
— Тьфу, голова садовая! — хлопает себя по лбу Илие. — Так ведь я уже украл!
— Бреши больше! — не верят музыканты. — Кого?
— Ионицу!
— Ты что, спятил?
— А что такого? — крутит ус Илие. — Еще вчера вечером украл. Зачем Грэкилэ врет, что она еще маленькая?!
— Всех нас в тюрьму посадят! — ахает Кирикэ.
— И где же она сейчас? — со стоном спрашивает Аристел, держась за голову.
— У меня дома, в мешке.
— Сумасшедший! — Аристел вскакивает, начинает нахлестывать лошадь. — Какой позор!..
— Ничего страшного, — успокаивает друзей Илие. — Выдадим ее замуж…
— За кого?
Илие открывает рот для ответа, но в этот момент мимо проносятся в очередной раз четырнадцать мотоциклистов. За спиной у каждого — по девушке, и все они как на подбор жгучие брюнетки.
— Перекрасились, что ли? — недоумевает простодушная Каталина.
— Просто в доме отдыха новый заезд, — догадывается Аристел.
— Не в том дело, — утверждает Кирикэ. — Это мода у молодежи изменилась. Вчера были блондинки в моде, а сегодня — брюнетки.
— А вот и жених! — Илие спрыгивает с телеги и бросается наперерез Филимону, как всегда отставшему со своим мотороллером от компании. — Иди сюда, Филимон!
— Это зачем еще? — подозрительно спрашивает парнишка.
— Женим тебя!
На лице Филимона изображается ужас. Он прибавляет газу, и, как ни странно, мотороллер уносит его с чудовищной скоростью.
И тут же появляется Маргиола с веревкой в руках.
— Где он? — спрашивает она музыкантов, бдительно озираясь по сторонам.
— Кто?
Из клубов пыли выныривает Скридонаш, отец Филимона, тоже с веревкой.
— Где он?!
— Укатил, — мрачно отвечает Илие.
— Куда?
— Туда… — Илие неопределенно машет рукой.
— За мной, папаша!
Маргиола и Скридонаш исчезают.
— Плохо дело! — резюмирует Илие. — Филимона, считайте, мы упустили. Уж Маргиола его скрутит. Что за народ — не хотят добром жениться, хоть ты тресни…
— А как же быть с Ионицей?
— Есть идея!..
Аристел, Кирикэ и Илие стучат в ворота какого-то дома, поминутно озираясь на телегу, в которой слабо ворочается большой завязанный мешок.
— Как ты думаешь, жива еще? — волнуется Аристел.
— Наверно… — неопределенно пожимает плечами Илие. — Главное сейчас — передать из рук в руки…
Появляется хозяин.
Илие что-то шепчет ему на ухо.
Тот кивает, уходит, а вместо него из калитки выглядывает старший сын.
Кирикэ толкует с парнем, размахивая руками. Тот исчезает, и появляется средний брат.
За дело берется Аристел.
Средний качает головой, уходит. И тут же кубарем скатывается со ступенек крыльца младший.
Его «обрабатывают» все три музыканта.
— Тащите в дом!
Хозяин и три его сына смотрят в окно.
Музыканты вносят в ворота мешок.
— Развязывайте поскорее! — волнуется младший.
Илие торопливо, ломая ногти, развязывает узел.
В мешке — мужик! Встрепанный, сонный, явно с похмелья.
Общее изумление. Больше всех поражен сам Илие.
— Братцы! — оправдывается он. — Клянусь!.. Вот этими руками тащил ее на горбу!
Кирикэ усмехается:
— Ты ее прямо домой отнес или к своей Штефане?
— Не понимаю, про кого ты говоришь, — теряется Илие.
— Про ту, у кого ты слушаешь последние известия.
— Ну… к ней.
— Все понятно. Не тот мешок взял…
Первым из дома вылетает мешок. За ним — поочередно — наши музыканты.
Похищенный идет, как говорится, своими ногами да еще и напевает что-то.
— Добрый день, дядя Илие! — мимо потрясенных музыкантов проходит Ионица с граблями на плече. И, ах, до чего же хороша!
Музыканты молча провожают ее глазами. Аристел, словно приняв трудное решение, подходит к рации:
— Алло! Лисандру!.. Почему задание не даете? Что нам делать сегодня?
«А до сих пор что делали?» — отзывается рация.
— Углы спрямляли…
«Вот и дальше спрямляйте!»
Пшеничное поле. Раздевшись до пояса, Аристел и Кирикэ с косами в руках «спрямляют углы». Илие возится у рации.
— Алло! Алло! — И вдруг кричит косарям: — Есть! Есть! — И снова склоняется над рацией: — Получили фотографию? Какую фотографию? Алло!..
— Нашу, нашу! — Аристел и Кирикэ что есть мочи бегут к телеге.
— Какую еще нашу? — не понимает Илие.
— Григ разослал по селам фотографию нашего оркестра!
— Ах, вот оно что!.. Алло, алло! Так это мы! Кто говорит? Откуда? Алло!..
— С кем ты говоришь? — нетерпеливо спрашивает Кирикэ.
— Старик какой-то из дальнего села… Парня женит!.. Алло!
— Держи связь!.. А когда свадьба?
— Сейчас выясним… Алло!
Телега трогается. В эфире — жуткий хаос, сплошные помехи. Кто-то передает метеосводку, кто-то молится на турецком или арабском, кто-то отбивает чечетку…
Лошадь тащит телегу напрямик через поле. Качаются воткнутые в кузов косы, на которых развешен провод антенны.
Илие лихорадочно крутит верньеры рации:
— Алло! Алло!
И снова прорывается к нашим героям далекий голос:
«Молодцы, ребята! Красавцы!»
— Алло, дед! Говори громче! Когда свадьба? Алло!..
Телега въезжает в село, но музыканты ничего не замечают.
— Если б ты знал, как мы играем!
«Послушаем», — отзывается рация.
— А больше у вас никто жениться не думает?
«Поищем…»
Увы, паши музыканты так увлечены этим диалогом, что потеряли бдительность и до них не доходит, что все происходящее — очередной розыгрыш шкодного деда Лисандру. Он сидит у окна возле правленческой рации и с нескрываемым удовольствием наблюдает, как телега с музыкантами подъезжает к самому правлению.
Нелепая ситуация. Собеседники находятся в двух шагах друг от друга, а разговаривают так, словно их разделяют сотни километров. Музыканты сторожа не видят.
— Эй, фольклористы! Громче! Вас плохо слышно! — измывается он.
— Алло, дедушка! Алло!
Лисандру отключает рацию и, не прерывая разговора, подходит прямо к окну:
— Все, ребята, только вас нанимаю, и никого другого!
— Да когда же свадьба, дед? — кричит совершенно издерганный Илие.
— Бешеные деньги вам заплачу… уж больно вы мне понравились!
— Да какие деньги, дедушка! Мы бесплатно… хоть целую неделю!
— А транспорт у вас есть? — Лисандру, перегнувшись из окна, обнимает музыкантов за плечи.
— Есть! У нас все есть!
— Тогда жду… Целую! Привет!
— Постой, а когда ехать? Куда? Алло! Где ты, дедушка?
— Тута… — Лисандру выключает рацию в телеге. — Тута я.
Друзья чуть не плачут, поняв дедову проделку.
— Это конец, — бросает Аристел. — Конец…
И уходит.
Жена Аристела в слезах, дети зареваны.
У ворот — Кирикэ и Илие.
Аристел готов отправиться в дальний путь. На нем фуфайка, за спиной — вещмешок.
— Опомнись, Аристел, — умоляет Кирикэ, — ты же у нас старший, как мы без тебя?
— Трубач нас бросил, — вздыхает Илие, — Каталина, можно сказать, тоже… Не уезжай!
— Нет, братцы, — решительно говорит Аристел. — Если уж колхозный сторож над нами смеется, это конец. Прошло наше время.
— И куда ж ты теперь?
— На лесоповал поеду, в Сибирь. Годика три повкалываю — забуду про музыку…
Скрипят тормоза, останавливается у ворот грузовик.
— Залезай, опоздаем к поезду! — кричит из кузова толстяк Грэкилэ. Он тоже снаряжен по-дорожному.