Все же этот день может стать самым лучшим днем за последние месяцы. В дальнейшем буду вспоминать его с улыбкой, ведь именно в этот великий день я не работал, а бездельничал.

Закончив писать, кладет телефон на стол и направляется к холодильнику, откуда вытаскивает ржаной хлеб и баночку с горчицей. В этот момент в квартиру неожиданно заходит Мама. «Только не сейчас», – помотав головой, юноша ставит обед обратно в холодильник, садится за стол и берет в руки телефон, чтобы притвориться занятым.

Не очень идут дела у Сарри с Мамой. Они буквально не понимают друг друга, два разных мира, продукты разного времени.

«Даже прослушивание некачественной двадцати двухминутной композиции доставляет больше удовольствия, чем трехсекундный разговор с Мамой… Конечно, в детстве всё было по-другому: я в Маме души не чаял и всегда во всем с ней соглашался. Но однажды всем нам приходится снять с себя родительские очки и своими собственными глазами смотреть на мир, который мы явно не ожидали увидеть.

Мама – человек старого времени: в то время всех чувствующих и любящих под пули пускали. Она придерживается старых порядков, традиций, которые передались ей из поколения в поколение чуть ли ни с эры динозавров! За миллионы лет эволюции ничего не сделали, а гордости столько, что на Земле не уместишь.

Я не собираюсь с ними мириться. Жестокость есть жестокость: ее нельзя поощрять, ее нельзя прикрывать. Тем более, когда есть возможность жить для себя и жить хорошо… Меня всё не покидает мысль, что однажды Мама пойдет против меня, предаст и даже продаст в угоду любимому обществу, против которого, по ее словам, она ну никак не может пойти… Я не смог бы так поступать с человеком, которого люблю.

Но это не единственное препятствие между нами. Мама абсолютно ничего обо мне не знает. Она не знает про мою депрессию, про две попытки суицида… А теперь еще скрывать, что я с работы ухожу?»

Диалог в голове: Мама и Сарри

«– Нас осудят. С нами никто общаться не будет.

– Тоже мне, было б с кем общаться. Достойные люди среди них – одна палка в лесу; так мало, что незаметно.

– Ты груб.

– Конечно я груб, вы же делаете мне больно.

– …

– Мои сестренки еще такие маленькие. Кто знает, что ты выкинешь против них в будущем.

– Ты забываешься, они мои девочки.

– Знаю. Поэтому их надо спасать.

– Ты преувеличиваешь.

– Возможно. Но…

– …

– …у меня есть одно оружие против тебя. И оно тебя изменит.

– …»

Только Мама заходит на кухню, как Сарри по привычке тяжело вздыхает. Она в сером спортивном костюме и маленьком красном платке, собирающим почти все ее темные курчавые волосы в пучок. Мама взглядом окидывает занятого телефоном Сарри и приближается к печке, чтобы поставить себе чайник.

– Ты с работы отпросился?.. Заболел?.. Почему не отвечаешь? Не хочешь со мной разговаривать.

– Я просто, я просто тебя не услышал. Я занят, читаю новости в Смола о себе… ой! – округляя глаза, Сарри резко трезвеет. – То есть, о Таинственном Супергерое.

Недовольная Мама повторяет громче, чтобы сын услышал наверняка:

– Я спрашиваю, почему ты не на работе?

– У меня выходной! – из-за волнения говоря очень громко, Сарри нарочно переводит тему разговора. – Где ты была? Чем занималась?

– Ходила к О́дне. Что-то он не в порядке в последнее время. Постоянно орет, на всех кидается; с ума он сходит из-за девочек своих. – Мама наливает горячий чай и идет к холодильнику. – Дядя Одня и про тебя спрашивал. Спрашивал, как дела и как дела с работой?

– Он мне не дядя! – нахмурив лицо, Сарри холодно бросает телефон на стол. – И что ты забыла дома у этого сексиста? Опять денег просил?

Мама садится напротив с баночкой горчицы и ржаного в руках. Строго глядя на сына, вытаскивает из пакета хлеб и принимается медленно резать на куски. Сарри же, с интересом наблюдая за каждым ее аккуратным движением, кладет скрещенные руки на стол и на них опускает подбородок.

– Просто в гости зашла, спросить, как дети, как он с женой, а то О́дня давно меня звал. Тебя тоже в гости звал, спрашивал, когда женишься, семью заведешь. Меня ругал: тебе столько лет, а ты без дела сидишь.

– Ну конечно, сейчас, побежал! Мне как раз семьи и не хватает. Бедный, без собственности, психически нездоровый, пойду-ка семью заведу, чтоб потом мои дети от безденежья в однокомнатной съемной квартире умирали. Ведь я буду так счастлив наблюдать, как мои дети не могут позволить себе ничего. Спасибо, боли я уже повидал, мне моих сестер хватило.

– Ну и что, что бедный? Все бедные, и что теперь детей не заводить? – Мама медленно намазывает острой горчицы на хлеб. – Все так живут. Власть обязательно поможет. Со временем, лет через десять, у тебя всё появится.

– Ну, тогда поговорим об этом лет через десять. А сейчас говорить об этом нельзя: всё равно, что нести бред. Если ты еще не поняла, то я повторю: Мама, ты несешь бред.

С готовыми пред собой тремя горчичными бутербродами, она, громко сглатывает слова Сарри, нервно поглаживая пальцами лоб:

– Это ты несешь бред.

– Нет, это ты несешь бред! Что-то я не припомню, когда это в нашей семье всё появилось, или я что-то пропустил? Хотя нет, не пропустил: ничего у нас в семье не появилось. Если у меня появятся дети, то жить они будут не сейчас, а в будущем. Если вы сейчас хоть как-то выжили, то будущее исключительно за умными правильными людьми. Они не полагаются на удачу и на то, что всё само собой образуется. Они действуют.

– Когда вы появились, у нас тоже ничего не было. Но ничего же, выросли.

– Ага, а особенно у вас не было мозгов. Ма-ма, в этом и проблема ваших с отцом несчастий. Смотрите, до чего вы все, родители наши, страну довели со своим «потом всё появится». Дышать спокойно невозможно.

– Дядя старше тебя, он больше твоего знает. У него семья, дети. Тем более, они всегда лучше нас жили.

– Это случаем не те, которые всё мое детство к тебе за деньгами приходили? Ага, лучше нас они живут; знаю я, как они лучше нас живут. Не доверяю я ему, он верит в каких-то дядек на небесах, которых в жизни не видел. Как таким, вообще, можно доверять?

– Не говори так! – Мама переходит на повышенный тон. – Ты очень груб! Сидишь, такой правильный, про всех всё знаешь! А сам бедный, ничего не имеющий! С чего вдруг такая мания величия? Ты хоть что-нибудь сделал, чтобы так говорить? С чего ты решил, что лучше всех?

– Потому что так оно и есть, – и Сарри без страха переходит на повышенный тон. – Я безмерно счастлив, когда люди вокруг меня счастливы. Не стану навязывать человеку то, что он не хочет; приму любое его решение. Счастлив человек – счастлив мир. Я хочу жить в счастливом мире.

Диалог в голове: Мама и Сарри

«– Деньги? Твое главное оружие – деньги?

– Ты будешь за меня, если почувствуешь во мне уверенность.

– Человек с деньгами всегда в почете у простых людей. Он в отличие от них чего-то добился в этой жизни.

– Ты чувствуешь себя неудобно из-за того, что жила на деньги отца, а теперь живешь на деньги мужа.

– Деньги решат многие мои проблемы, избавят от главных страхов.

– …

– С деньгами я начну диктовать свои правила.

– …»

Буйно встав с места, Сарри повторяет слова Мамы, принимаясь кругами ходить по комнате:

– Что я сделал… А что ты сделала, чтобы так говорить? Ты и твой брат Одня тоже далеко не ушли…

– Зато ты у нас хороший, всегда правильно поступаешь! Один правильный против всех неправильных! – энергично машет руками Мама, смотря на Сарри с накипающим презрением.

– После ваших поступков я не смог бы себе в глаза смотреть, не то, что в глаза детям. Вы ужасны. Ты и твой брат Одня ужасны…

– Сарри!! Ты забываешься! Одня не просто так говорит, он советует…