Учитывая, что разговор велся в присутствии всего факультета, то завтра эту версию узнает половина школы, а послезавтра вторая половина. Так и произошло — утром воскресенья, после завтрака, большая часть гостей отбыла восвояси, оставив директора, чемпиона и одного-двух учеников гостить в Хогвартсе. Школа бурлила — Крам, Диггори, Поттер — всё смешалось. В воскресенье вечером декан предупредила всех — от первого до седьмого курса, что любое нападение на чемпиона чревато неприятными последствиями и, если мы не хотим получить проклятия за то, что мешаем исполнять контракт чемпиону, то лучше держаться от Гарри как можно дальше. Видимо, эту мысль донесли до всех школьников, и максимум, что получал Поттер — это косые взгляды и мелкие пакости по типу дохлой мышки в сумке. Милли говорила, что даже на зельях никто не осмеливается бросить в его котел что-то лишнее. Колин Криви уже просветил всех желающих о правилах Тунира и контракте с чемпионом, в котором чётко и ясно было прописано, что администрация и учащиеся школы несут полную ответственность за жизнь и здоровье чемпиона, а в случае нарушения данного пункта получают соразмерно причинённому вреду. Как я поняла, если столкнуть Гарри с лестницы и он убьётся, то следом сдохнет тот, кто его толкнул, а остальные учащиеся и преподаватели получат массу неприятных ощущений. Если сломать руку или ногу, то тут же сломается конечность (и хорошо, если та же, а не, к примеру, нижняя челюсть) у злопыхателя. Мысли были озвучены вслух, и теперь четвёртого чемпиона обходили стороной все, даже Малфой, который запустил заклинанием не в извечного противника, а в его подружку. Кстати, Драко смог добиться признания на факультете, несмотря на провалы в квиддиче. Наследник белобрысой семейки был негласным зельеваром школы, который мог достать и сварить любое зелье, начиная от бодроперцового и заканчивая оборотным. Подозреваю, что данный «бизнес» был организован с помощью декана зелёных, а Драко — ширма. Очень сильно сомневаюсь, что одно рунное зелье, которое готовится с применением менструальной крови девственницы, белобрысый сварил сам (Хогвартс слухами полнится, по которым некто МакЛагген купил данное варево у «хорька» для проведения некоторых ритуалов). Кстати, кличка слизеринского принца сменилась с «белобрысого крысюка» на «хорька», спасибо Грюму.

Седрик купался во внимании и славе — к нему липли девочки, пытались набиться в друзья парни. Диггори далеко не дурак и прекрасно понимал, что за этими знаками внимания стоит желание покрасоваться рядом с чемпионом, коль Поттер недоступен.

Четвёртый чемпион был угрюм, зол и раздражителен, как и его лучший друг Рон Уизли, с которым, по слухам, он поругался. Было видно, что парни хотят примирения, но или гордыня мешает, или корона на голове.

Мне было некогда обращать внимание на то, что происходит в Хогвартсе — Святочный бал скоро, а, значит, нужно шить мантию и платье под мантию себе и подруге, на что я тратила всё свое свободное время. Блондинкам идут тёплые цвета, но я выбрала голубой, под цвет глаз, а для Милли — тёмно-синий бархат мантии и искусственный шёлк на отделку и платье. Проблема выскочила там, откуда не ждали — нижнее бельё. Бюстгалтер и обычные трусы под наряд не наденешь — просвечивает. Пришлось шить отдельно. Ткань была очень нежная и тонкая, так что мы обошлись без рун и чар.

Накануне первого испытания вышла большая статья о Турнире, правилах и участниках в «Пророке». Я, Милли, Ли и Дафна направлялись из Большого Зала на теоретическую часть астрономии, которая проходит в цокольном этаже, разговаривая друг с другом и не глядя по сторонам. Как итог, мы врезались в кого-то очень большого, и это точно был не Хагрид.

— Смотри куда прёшь, грязнокровка! — раздался над моей головой голос с сильным немецким акцентом.

— Сам смотри, недобиток фашистский! — ответила я гостю из Дурмстранга.

— Ах ты дрянь! — тут же влез в разговор стоящий рядом Каркаров-младший, вытаскивая палочку.

— Успокоились! — раздался властный голос директора Дурмстранга. — Приносим свои извинения, мисс.

— Принято, — ответила я под недобрыми взглядами парней. Чую, просто так мне это не забудут.

— И что между вами произошло? — полюбопытствовала Джонс, когда мы добрались до кабинета.

— Я отказалась терпеть их надменные рожи и не стала переводчиком с русского на английский.

— Класс, внимание, — раздался голос Синистры, и все разговоры были отложены на потом.

* * *

— Так, подруга, рассказывай давай, что у тебя с этим немцем? — спросила Милли, едва мы присели за один из столиков библиотеки.

— Он назвал меня грязнокровкой, а я его сыном фашиста. Он оскорбил меня, а я его. По-моему, всё честно.

— Они смотрели на тебя так… я подумала, что убьют.

— Если убьют, то из этой школы живыми не выйдут.

— Контракт?

— Он самый. Дэн теперь важная шишка в Америке, он сумеет вывернуть любые факты против директора. Кстати, ты в курсе, что Дамблдору грозит арест в США.

— Да ну? Это же светоч мирового уровня. Светило ярче солнца и самый большой праведник, живущий на земле, — язвительно ответила подруга.

— При учителях такого не ляпни, — сказала я, вытаскивая большой рунный славянский словарь. — А что до этих придурков, думаю, что будут сидеть тихо в Хогвартсе и постараются разобраться за пределами школы.

— Кстати, ты видела, какими взглядами они провожают девочек?

— Не обращала внимания.

— У меня такое ощущение, что они сейчас из штанов выпрыгнут.

— Хорошо, что напомнила. Я хочу нанести руны на мантию и платье, которые будут препятствовать половому влечению.

— Это как?

— Судя по описанию и знакам в словаре, нас воспримут как маленьких девочек. Главное, чтобы педофилов не было.

— Энни, ты слишком зациклена на теме секса, изнасилований и прочего.

— Не зациклена, а всего лишь умело манипулирую запретным. Наши учителя воспитаны на нормах, когда юбки были в пол, а при слове «пенис» девушки краснели. Все, кто старше пятидесяти лет, развивать эту тему не будут и пойдут на попятной.

— А Снегг?

— С ним и Флитвиком не пройдёт, — отозвалась я, перерисовывая схему в тетрадку.

— Дева-а-чки! — жеманно протянула Гринграсс. — Тут та-а-акое!

— Дафна, — начала Милли, — ты никак с Браун телами поменялась?

— Булстроуд, — ответила слизеринка, — не начинай. Мне Браун на танцах весь мозг вынесла тем, что в «Пророке» написано про Поттера.

— И ни слова про Диггори. Обидно, — ответила я.

— Морозова, ты почему значок не носишь? — строго спросила Гринграсс. Видимо, поэтому она и подошла к нам.

— Какой? Про Седрика и Гарри?

— Да.

— Воровке понравилось, как он блестит…

— Так вот кто их утаскивает! — воскликнула Милли. — А все говорили, что это Уизли.

Где-то через две недели после объявления чемпионов, кто-то из слизеринцев притащил значки в поддержку Седрика, правда, у них была одна особенность — прикоснись к кругляшу, и вместо слов о Диггори появляются гадости про Поттера. Я оставила вещицу на столе в комнате, а оттуда её спёрла моя сорока. Куда она девает то, что наворовала — мне неизвестно.

— Седрик, — окликнула я парня, уныло бредущего мимо стеллажей с книгами, — почему не спим? Завтра испытание.

— Морозова, хоть ты не доставай.

— Диггори, что случилось? — строго произнесла Гринграсс.

— Ничего…

— Седрик, — угрожающе сказала Дафна. Спорить с потомственным малефиком и одной из самых сильных ведьм Хогвартса парень не решился.

— Я не знаю, как пройти первое испытание, — шёпотом сказал он.

— Что там?

— Драконы. Нужно забрать яйцо из кладки, которую они охраняют.

— И ты не знаешь? — насмешливо спросила Мили.

— Булстроуд, — завёлся парень, — не смешно.

— Дурак ты! Это вообще просто. Такие хищники реагируют на движение. Из камней транфигурируй лошадей или кентавров, штук так десять, и, пока дракон будет носиться за ними, забери яйцо. Ну, или создай иллюзию дракона.