На этот раз я отключилась надолго. Потом мне рассказали, что я валялась в бреду и беспамятстве сорок дней. Иногда приходила в себя, что-то говорила, но быстро возвращалась в то же состояние. Врачи не могли понять, что со мной происходит. Анализы брали ежедневно, но каждый раз результат был разный. Почему меня не перестали лечить и пытались выходить — загадка, ответ на которую я узнала позже.
И вот наконец моё первое самостоятельное пробуждение без боли, рвоты, судорог и жара. Я просто открыла глаза.
Небольшое помещение, стены которого окрашены светлой краской. Откуда-то справа идёт дневной свет, точнее, вечерний. Надо бы посмотреть. Первая же попытка двигаться отдалась такой болью в голове и позвоночнике, что я охнула.
Откуда-то сбоку раздался женский голос. В поле зрения появилась женщина в белом халате. Видимо, она доктор или медсестра. Она что-то продолжала говорить и явно не на русском языке. Смахивало на английский, но полной уверенности у меня не было.
Подошла ещё одна женщина в белом халате и с какой-то миской в руках. С меня сдернули простынь, и осталась я в одном костюмчике от «Евы», то есть в чём мать родила. Меня начали обтирать влажными губками, а я находилась в легком шоке.
Во-первых, это не люди-великаны, это я маленькая.
Во-вторых, это не моё тело. Оно белое, как сметана, но, в отличие от кисломолочного продукта, не жирное. Тоненькие ручки-палочки, впалый живот, рёбра можно пересчитать взглядом.
В-третьих, я лысая. Волосы с моей головы куда-то подевались…
А теперь ещё раз и ме-е-е-едленно.
ЭТО НЕ МОЁ ТЕЛО!
Вдох-выдох. Я вдыхаю, я чувствую, я вижу, как поднимается грудная клетка. Но это НЕ МОЁ ТЕЛО!
Мне тридцать восемь, а оно тянет всего лет на восемь-девять. Тощее, голенастое, без волос, синюшное. А я женщина подтянутая, с загаром. Где всё это?! Где мой пресс? Где мои бёдра? Где красивая стрижка на интимном месте? ГДЕ??? Может, срифмовать, а?
Видимо, на моём лице что-то такое отразилось. Женщины загомонили, стали что-то кричать, а я уставилась на свой пупок, выдохнула, очистила сознание, пытаясь успокоиться, и… отключилась.
Вы когда-нибудь бывали в нирване? Не на рок-концерте одноимённой группы, а в состоянии нирваны? Нет? Запишите рецепт: берёте что-то тяжёлое и шандарахаете себя по голове. Всё, полное блаженство, если, конечно, живы останетесь. А если нет, то какая разница? Мыслей нет, забот нет, проблем нет. Нирвана!
Мое состояние постепенно перешло в сон. Кажется, кто-то ходил вокруг, меня опять накрыли простыней. А потом мне приснился сон, странный сон.
В огромном средневековом зале на полу в луже крови лежала черноволосая женщина. Над ней склонился хохочущий мужчина в красном балахоне, затем он выпрямился, и в его руках оказался новорождённый ребёнок. Мужчина что-то произнес скороговоркой и исчез вместе с ребёнком, а женщина осталась лежать на холодном полу.
Место действия сменилось. Опять этот мужчина в балахоне, но уже без ребёнка. Он злорадно ухмылялся, а за его спиной шумел лес.
Новая картина. Звёздная июльская ночь, на опушке леса мужчина и женщина гладят свою собаку, которая привела их к живому новорождённому ребенку в кустах.
Я открыла глаза. Сердце стучало в районе горла. Странный сон, очень странный. Темно, освещения нет. В окно падает свет от фонаря, слышится гул машин. Я откинула, словно дурман, эти картинки.
Итак, Анна, думай.
Первое — что со мной было?
Я помню, как затрясся дом, и боль затопила меня. Скорее всего, произошло землетрясение, а может, газ взорвался. Но это не объясняет того, что теперь у меня детское тело.
Второй — я не в России. Здесь говорят на английском. Все-таки фразы окружающих, которые удалось разобрать, были на английском. Этот язык я знаю на уровне школы, то есть чуть больше, чем никак. Варианты, где я сейчас нахожусь — Англия, США, Австралия, Канада. Вроде всё.
А вот с телом интересно получается. Вывод напрашивался сам собой — я умерла. В России меня больше нет. Последней мыслью той жизни было, кажется: «Я ХОЧУ ЖИТЬ!!!». Видимо, кто-то наверху услышал мой крик и переместил меня в тело этой девочки. Кстати, спасибо этому кому-то, что я всё же в женском теле, а не в мужском. Тараканы в голове никуда не делись, и ориентации я обычной. От этих мыслей на лицо наползла улыбка.
Когда-то давно, в девяносто пятом году, я училась в техникуме по специальности «технология и конструирование одежды». Если перевести на русский язык — швея. Моей соседкой по комнате общежития являлась петербурженка Сашка Москитина. Она зачитывалась фэнтезийными книжками, играла в студенческом театре и постоянно шила костюмы для спектаклей. Именно благодаря ей я прочла Толкиена, Дугласа, Брэдбери и многих других. В одной из книг высказывалась теория, что мы умираем и рождаемся много-много раз, но в разных мирах. Наша память о прошлой жизни запечатывается, возвращается в момент смерти и присутствует до момента нового рождения. Интересно, можно ли считать, что у меня сорвало печать, и я вспомнила прошлую жизнь? Или всё же не сорвало, а я заняла чужое тело? Тогда где хозяйка? С этими мыслями я уснула.
* * *
Утро было паршивым. У меня никак не получалось примириться с мыслью о попадании в чужое тело. Чем больше я об этом думала, тем больший страх меня охватывал. Это был какой-то животный ужас, который я никак не могла контролировать. Я вся дрожала, страх накатывал волной.
В книжках люди, которые сменили своё тело на другое, как-то подозрительно быстро смиряются с этим. И, не соизволив разобраться в местной жизни, бегут «творить добро другим во благо». Я так не могу. Мне было жутко от того, что я в чужом теле, в чужой стране, без знания языка, голая, в какой-то больнице. Меня трясло, зуб на зуб не попадал.
Успокоиться и привести мысли в порядок помог банальный голод. Желудок недовольно заурчал. Попытка произнести хоть слово провалилась — я могла только хрипеть и мычать. Ещё около получаса попыток, и получилось прошептать первое слово — как у всех на этой планете — «мама». А кушать-то хочется!
Попытка пошевелить руками и верхней половиной туловища не сразу, но увенчалась успехом, а вот ноги слушались с трудом. И ещё одна вещь мне не понравилась — мочевой катетер. А вы что думали? Как человек в коме или беспамятстве нужду справляет? Пришлось ждать где-то около часа, пока не пришла медицинская сестра. За это время кое-как, но я смогла сладить с этим телом, теперь уже моим. И у меня назрели вопросы. Первый — гормоны. Всем известно, что они влияют на поведение и мозг, а разум-то у меня женщины зрелой. Второе — прошлая жизнь этого тела, его привычки и характер. Дьявол кроется в деталях. Жизнь в разных странах кардинально отличается друг от друга. Что допустимо в Китае, считается преступлением в России. А здесь? И вообще, я в какой стране? Какой год? Как меня зовут?
Пока я мучилась вопросами без ответа, в палату зашла дородная женщина в белом халате. Она что-то говорила. Её речь была очень быстрой и непонятной. Я указала на мочеприёмник, но она отрицательно покачала головой. Жалобную руладу моего желудка услышали мы обе, и пояснений она не потребовала. Женщина всплеснула руками, и через десять минут я наслаждалась чуть тёпленьким бульоном. Ещё через час ко мне зашла уже другая женщина — доктор (так на бейджике написано было). Она спрашивала меня о чём-то, что-то говорила. А я смогла лишь выдавить из себя: «I don’t speak English». От меня отстали, и я наконец-то смогла рассмотреть палату, в которой находилась.
Небольшое помещение три на три метра было светлым, с высоким потолком и небольшим окном. Кровать высокая, а вот куча аппаратуры, как в кино, отсутствовала. Потом я узнала, что такая помощь не входила в мою страховку. На мне была надета больничная сорочка в мелкий цветочек с завязками на спине.
Меня ещё три раза кормили мелкими порциями пустого бульона. Катетер убрали, а в туалет предлагалось ходить на судно. Попытки объяснить, что я по стеночке до сортира дойду, успехом не увенчались.
