— Защищать меня их долг.

Угу. Значит, я права. И можно смело предположить, что мумия так же уязвима, как остальные эмиссары. Осталось её поджечь. Я даже пальцами щёлкнула, в надежде, вызвать пару искру, представила, как они отскочат на эмиссаров, как быстро те вспыхнут и исчезнут, а мы будем спасены. Увы. Моё желание шло исключительно от разума, а в глубине души:

— Я не хочу её убивать, — чётко сказала вторая Ляля в моей голове.

Я поймала картинку, как она обнимает Виана и обещает, что Блез ещё жив, что надо потерпеть.

Да я тоже не хочу убивать! То есть мы обе не хотим. Тьфу, здравствуй, шиза.

Я медленно, опираясь на плечо Блеза поднялась. Огня не будет, зато…

Эмиссары напряглись, но я ничего больше не делала, просто стояла. Они не мешали.

— Жарко, — хмыкнула я и также медленно стащила с себя плащ, провела ладонью по грубой материи. На ощупь чем-то пеньку напоминает. И я сделала то, что получалось у меня также легко, как дыхание. То, чего я действительно хотела всем сердцем. Я вдохнула в плащ жизнь, отбросила его. Я хотела попасть в алтарь.

Мумия закричала, ощутив чуждую ей силу прямо в её логове.

Трое оставшихся эмиссаров бросились наперерез, но плащ тяжело взмахнул полами словно крыльями, уклонился от протянутых рук, а затем упал на ведьму, накрыл алтарь.

— Блез! — рявкнула я. — Где на ней «удавка»?

— Удавка?

— Блез, быстрее. Что-то, что воздействует на её разум, подчиняет чужой воле.

Это как в макраме. Сколько бы грандиозным ни было плетение, есть ниточка, дёрнув за которую, можно развалить всю систему.

— Блез!

Эмиссары бросились на помощь ведьме. Они разорвут плащ в считанные мгновения. Мы выиграли буквально несколько секунд…

— Не вижу. Она вся сплошь магия. Какая-то пульсация в области затылка…

Логично, кстати: страшнее всего не то, что тело меняется, а то, что поражается мозг.

Блез тоже поднялся, встал рядом со мной, и от этого простого жеста поддержки я ощутила такой прилив сил, что из ошмётков плаща выстрелили гибкие лианы. Корни бульдожьей хваткой глубоко вошли в алтарный камень. Побеги оплели эмиссаров, ведьму. Спеленали как бинтами! Правда, зелёными. Сходства с мумиями добавилось. Тоже логично: подсознание сработало.

Блез первым подошёл к алтарю, приподнял мумию, быстро ощупал затылок.

— Что-то есть.

Если эмиссары пытались высвободиться, то ведьма оставалась подозрительно безучастной. Я обернулась к выходу из пещеры раньше, чем осознала пришедшую страшную догадку. Твари свиты, «таксы» и прочие неразумные изменённые животные, остававшиеся с краю каменистой площадке у самых барханов, сорвались с места и бросились к пещере.

— Блез, быстрее!

Потому что прущую на нас лавину мне не удержать. И странное дело, мне почему-то не жалко погибнуть. Лишь бы Блез успел разрушить чары. Я встала в проёме.

«Лавина» размазалась по площадки. Наиболее сильные твари вырвались вперёд, слабейшие отставали и едва плелись в конце, но вряд ли мне это поможет.

— Пригнись! — рявкнул Блез.

Я рефлекторно послушалась. Над готовой свистнуло. Выпрямившись, я увидела, что самая крупная из тварей горит, и пламя с неё перекидывается на остальных, оказавшихся поблизости. Но разве такая мелочь могла их остановить? Переродившиеся животные брызнули в стороны, огибая догорающий участок. Ещё чуть-чуть, и до меня доберутся. Я знаю, я смогу выиграть с десяток секунд для Блеза, а потом…

Мумия вдруг закричала. Невольно обернувшись, я увидела, как она конвульсивно бьётся на алтаре.

— Ляля, отойди оттуда! Прочь!

Я шарахнулась.

С рук Блеза сорвалась целая струя пламени. Огненная штора закрыла проход. Продержалась она недолго, но почему-то больше твари не пытались прорваться к нам. Я с удивлением смотрела, как они в панике слепо мечутся по площадке, натыкаются друг на друга. Некоторые пытаются уйти за барханы, но увязают в песке.

Мы… выжили?

Обернувшись, я обнаружила, что ведьма-мумия больше не бьётся на алтаре, а лежит и лишь слегка вздрагивает. Она застонала, с заметным усилием повернула голову. Её глаза были коричневыми провалами, но всё равно мне почудилось, что она на меня смотрит.

— Избавление, — вздохнула она. — Я благодарна.

Она вздрогнула особенно сильно и осыпалась прахом.

Я перевела взгляд на Блеза.

— Ты была права, — он побледнел, пошатнулся.

Кажется, на эмоциях и упрямстве поднялся, а сейчас пришла расплата за бешеное перенапряжение. Я бросилась к нему, подхватила под локоть, помогла сесть. О, мой талисман окончательно развалился — вот откуда у Блеза силы на последний рывок взялись.

— Потерпи, чуть-чуть осталось. Скоро будем дома, — начала я уговаривать.

Блез мотнул головой, сунул мне в руку мутный кристалл размером с кулак.

— Ляля, один помельче на полу, и три надо забрать у эмиссаров.

Уже бегу, ага. Кристалл, доставшийся от ведьмы, я всё же забрала, слишком настойчиво Блез мне его отдавал, а спорить из-за такого пустяка не было никакого желания.

— Блез, всё равно сдавать его в магистрат тебе.

— Почему? Победа твоя заслуга, Ляля, — не похоже, что Блеза действительно интересовал ответ, слишком уж устало-обречённо прозвучал его голос.

— Давай мы не будем разводить бухгалтерию и выяснять, кто сделал больше? Сдавать будешь ты, потому что у меня лицензия синяя, а у тебя белая. Тебе заплатят в несколько раз больше.

Блез хмыкнул.

Мы помолчали. Обнимая, я не забывала подлечивать Блеза, хотя сама устала смертельно. Не так, как он, конечно. Но всё равно хотелось лечь и уснуть лет не сто минимум. Хорошо, что для лечения усилий прилагать не требовалось. Желание шло из сердца.

Блез чуть воспрял. Неуклюже развернулся, выпустил три молнии подряд.

Эмиссары погибали не приходя в сознание. Они осыпались чёрным пеплом, оставляя после себя кристаллы.

— Это контролирующие артефакты? — догадалась я.

— Не совсем. Но если не углубляться в дебри теории, то можно и так сказать, — согласился Блез.

Четвёртый кристалл нашла я, нащупала на полу, подобрала.

— Давай выбираться? — я постаралась вложить в вопрос весь оставшийся у меня энтузиазм. Получилось так себе.

— Ляля, прости. Мне не перейти Пустыню.

Объяснить, что этого и не нужно, я не успела.

Раздался грохот. Лишившиеся добычи лианы, отбросили ставшие ненужными «верёвочные» стебли, вся их мощь ушла в корни. Растения с неожиданным ожесточением уничтожали алтарь, корнями разламывая его, буквально перемалывали в порошок.

Выпал ещё один кристалл. Размером, наверное, с три ведьминых. Удивительно прозрачный, играющий в лучах солонца.

— Не трогай! — предостерёг Блез. — Только через несколько слоёв плотной ткани. Лучше возьми обрывки своего плаща.

— Это то, что убивало землю? — в прозрачном кристалле я рассмотрела матово-чёрную капельку, похожую на ртутный шарик.

— Думаю, да.

— Страшно представить, какой злой гений его создал.

Блез пожал плечами:

— Если хочешь, покопайся в архивах. Или мальчишек озадачь, только на пользу.

— Угу.

Я подошла и уткнулась Блезу в плечо.

— Мы ведь победили…

Словно в подтверждение моих слов на месте алтаря проклюнулся свежий росток.

Только вот Блез счастливым не выглядел. Бледность вернулась, глаза лихорадочно блестели. Блез то и дело облизывал сухие губы, хотя вряд ли это хоть сколько-нибудь помогало. Ничего, вылечим. Обязательно.

— Ляля…, — неожиданно Блез опустился передо мной на одно колено, посмотрел снизу вверх. — Прости меня, пожалуйста.

— За что?

— За то, что усомнился. За то, что не поверил, разозлился, когда ты не дала мне… активировать звезду. Ты такое большое дело сделала. Я про Пустыню. Ляля, её больше нет. Проклятья больше нет!

Он сел на пол, опустил голову.

— Блез, я не даже не думала обижаться. Я понимаю, что тебе пришлось вынести. То есть, вряд ли понимаю. Я… Я люблю тебя.

— Жаль.