Перед ужином я медитировала и старалась создавать талисманы. Получалось далеко не всегда, но зато выходили у меня по-настоящему качественные вещи, Азаран была готова их с руками отрывать. Так что второй источник дохода был нестабильным, зато полноводным.

Я попыталась увлечь близнецов на прогулку в ближайший город, но тут мальчики встали намертво: пока Блез не вернётся, они ни шагу за пределы форта не сделают. Угу, пока Блеза нет, они будут ждать, а когда Блез вернётся, не отойдут от брата ни на шаг.

Время снова тянулось мучительно медленно.

Охота на эмиссара затягивалась, и, по-моему, это было очень плохим признаком. Тварь, созданная проклятьем, снова диктует свои условия.

Дни складывались в недели, недели — в месяц.

Мне начали сниться кошмары. Стоило лечь и закрыть глаза, как мне начинали мерещиться бескрайние барханы. Песок тёк, пылевой завесой поднимался у горизонта, стирая разницу межу небом и землёй. Желтовато-грязные облака скрывали солнце и казались продолжением проклятой Пустыни. Ни выхода, ни просвета. В моих кошмарах сквозь пески брела группа. Я не могла рассмотреть этих людей, слишком далеко они от меня были, я видела их чёрными точками, муравьями, упрямо ползущими к цели. Откуда-то я точно знала, что один из этих муравьёв Блез. Струйки песка скручивались водоворотом, вырастал огромный, достающий до туч смерч. Люди бросались прочь, но смерч неизбежно нагонял их, разворачивался песчаным покрывалом и обрушивался на людей, погребая их заживо, а я просыпалась.

Сон раз за разом повторялся, но иногда кошмар становился иным. Я видела лицо Блеза так близко, будто парень был совсем рядом, протяни руку — и дотронешься до переносицы. Мне безумно хотелось убрать вертикальную морщинку, перерезавшую лоб, откинуть назад спутанные пряди, стереть бесконечную усталость. Этот сон был худшим из моих кошмаров. В нём совершенно ничего не происходило. Блез сидел, привалившись спиной к каменной стене. Вид у мага был измождённый, обречённый. Постепенно взгляд Блеза застывал, и как я ни пыталась окликнуть, Блез не отвечал.

Но во всех кошмарах я неизменно видела сплетённый для Блеза талисман. Я видела, как от меня к талисману протягивается незримая нить, и как по ней течёт сила моего желания сохранить Блезу жизнь.

В дверь заколотили.

Подпрыгнув среди ночи, я кое-как натянула платье, брошенное на спинку стула.

— Иду! Мальчики, что случилось?

— Ляля…, — Диан всхлипнул и попытался обхватить меня за талию, не преуспел и просто уткнулся в меня носом.

— Ляля, — с той же интонацией всхлипнул Виан, — Блез…

— Что?

— Спустись? — откуда у Виана такая неуверенность?!

— Конечно.

Не выпуская близнецов из объятий, они вцепились в меня так, будто я их единственный якорь и надежда в одном флаконе, я поторопилась вниз. В холле, вытянувшись по-военному, стоял незнакомый мужчина в форме гарнизонного служащего.

— Госпожа Белоусова, — склонил он голову в приветствии.

— Доброй ночи. Чем могу быть полезна? Что-то случилось?

Только бы не эвакуация, о которой предупреждал Блез. Да нет, не может быть. Была бы эвакуация — объявили бы тревогу на весь форт. Раз этого нет, значит, сообщать что-то личное.

Близнецы стиснули меня крепче.

Военный откашлялся:

— Госпожа Белоусова…

— Да?

— Госпожа Белоусова, вы присядьте. Я должен сообщить вам… Блез Ириас находится сейчас в магистрате, в лазарете.

Я успела представить себе самое худшее, поэтому испытала настоящее облегчение. Лазарет не морг. Вроде бы… Сердце пропустило удар.

— Господин повторял ваше имя, когда очнулся. Целитель считает, что ваше присутствие…

— Иду!

— И мы! — в унисон воскликнули мальчики.

Я посмотрела на близнецов и мысленно махнула рукой. Хотят — пожалуйста. Надеюсь, их пустят. Мужчина тоже не возражал, что мальчики идут с нами.

— Насколько всё плохо? — уточнила я, когда мы отошли от дома.

По глазам бил свет артефактов, ночь городу была неведома.

Мужчина нахохлился, словно ворон-переросток, зыркнул на меня исподлоья.

— Форт на грани эвакуации, госпожа. Граница, которую столько лет удавалось удерживать… Никогда ещё эмиссары не прорывались так успешно.

— Эм?

— Рейд разгромлен. Вернулись только двое. Господин Ириас пока жив. Второй охотник скончался несмотря на все усилия целителей.

— Блез?! — дёрнулась я.

Мальчишки тоже дёрнулись. Кажется, они готовы были бросить меня и бежать вперёд или бежать, таща меня за собой. Сдержались, только посмотрели очень жалобно, и я ускорила шаг. Да я бы и без взглядов полетела, были бы крылья.

— Господин Ириас в тяжёлом состоянии.

— Почему вы сказали про эвакуацию? — спросила я, чтобы отвлечься. По пути к магистрату я Блезу всё равно ничем помочь не могу. Вот как дойдём, попробую пустить в ход свои способности. Надеюсь… К тому же вопрос по-настоящему важный. Если начнётся эвакуация, к гадалки не ходи, Блеза бросят. Надо заранее подумать, озаботиться…

— Потому что второй охотник перед смертью пришёл в себя и успел сказать, что минимум двое были убиты Пустыней уже после того, как эмиссар лишил их звёзд.

Твою же! Я даже замедлилась от таких известий. Минимум двое переродились в эмиссаров. А если вообще все?! Это… Оценкой пусть стратеги занимаются, им по должности положено. Я в военном деле не смыслю, но даже мне очевидно, что происходящее тихий ужас, конец всему и вообще полный армагедец.

Самое страшное, что теоретически Пустыня, захватывая метр за метром, может убить вообще весь мир. Сначала выжжет континент, затем эмиссары взойдут на океанические лайнеры или их местные аналоги. И кто сказал, что морское дно с его водорослями, кораллами, рыбами, раками и прочей флорой и фауной не может стать мёртвым?! Конечно, как бы быстро Пустыня ни распространялась, она заберёт континент не сегодня и не завтра. Но… Ведьмин дар проснулся очень не вовремя, и я увидела раскалённый чуть сплюснутый шар планеты, внешне подозрительно похожей на Марс, только преобладали не красные оттенки, а серовато-бежевые. Песчано-каменистые пустоши, горы, ни капли воды… Я отчётливо поняла, что вижу очень далёкое будущее. Точнее, не будущее, а то, что случится, если Пустыня победит.

— Ляля! — Виан дёрнул меня за руку.

Оказывается, пока я была в мире видений, ноги донесли меня до магистрата.

— Налево.

Блез! Меня словно ошпарило. Я искренне волновалась за парня, всей душой тянулась к нему. Как вообще могло быть, что меня перемкнуло на что-то отдалённое, глобально… нереальное.

Мы втроём, сопровождавший нас гарнизонный в лазарет за нами не сунулся, ворвались в крошечное помещение. Очередной каменный мешок. В нос ударил раздражающий запах спирта. Блеза я увидела сразу. Парень лежал на койке, выдвинутой в центр помещения. Одежда, судя по всему, срезанная, грязной грудой валялась на полу. Сам Блез был наполовину укрыт простынёй. Ему не холодно? Мысль мелькнула и пропала. Вряд ли Блез чувствовал хоть что-то. Грудная клетка едва поднималась, глаза были закрыты, а голова обморочно запрокинута.

Рядом с койкой стоял… Целитель? Скорее всего. Немолодой, одетый в форму, напоминающую военную, только светлую. В руках у него была склянка. Видимо, спиртом разило из неё. Целитель капал жидкостью на полотняную салфетку и протирал Блезу лицо. На нас мужчина едва оглянулся, бросил неодобрительный взгляд.

— Тише.

Я понятливо кивнула. Близнецы тоже не подвели. Мальчики просочились мимо меня в комнату, чтобы не мешать, встали от койки с противоположной от целителя стороны. Я нагнала мальчиков и шёпотом спросила:

— Как он?

Целитель бросил на меня полный раздражения взгляд:

— Отравлен. Чудо, что он смог добраться до форта.

Мужчина не договорил, но я и так поняла. Шансов у Блеза почти нет. Целитель отставил пузырёк, обтёр руки всё той же салфеткой, бросил её на пол и вышел. Не произнесённое «прощайтесь» повисло в воздухе.

— Ляля, — потеребил меня за рукав Виан.