– Присядьте, милочка. Да будет вам. – Ефим Петрович порядком устал от мельтешения перед глазами. Уже час он балансировал между попытками успокоить испуганную женщину и желанием поскорее расспросить провинившегося ученика. Как тот умудрился провернуть розыгрыш? Вот бы самому увидеть! Внутренний изобретатель подпрыгивал от нетерпения, но заслуженный учитель ему не потакал и строил из себя чинного директора.

– К вам Абдуллин. Тот самый, – секретарша заговорщически подмигнула. – С дедом пришел, как просили.

Присевшая было Светлана Руслановна громко ойкнула и подпрыгнула на стуле. Указка снова пустилась в пляс.

– Спокойствие, только спокойствие, – почти пропел хозяин кабинета. Мягкая улыбка и задорные глаза выдавали доброту. Именно за это ребята его обожали и уважали, а учителя любили и ценили. Даже сложные ситуации в коллективе он решал справедливо.

– Сейчас разберемся. – Директор распахнул дверь и пригласил деда с внуком: – Талгат Мансурович, спасибо, что так быстро пришли.

– Б-быть не может, – Светлана Руслановна побелела и снова начала заикаться. На этот раз от удивления. Ошарашенный взгляд метался между двумя вошедшими. – Т-талгат абый?

– Я, – старик устало вздохнул.

– Но ведь фамилия у тебя дру… – начала было учительница, обращаясь к Рустаму, но споткнулась об его полный ненависти взгляд и замолчала. Парень стиснул челюсти и четкими выстрелами слов проговорил сквозь зубы:

– Мать. Вышла. Замуж. Во второй раз.

Светлана пригляделась к подростку внимательнее, как будто впервые его по-настоящему заметила: мешковатый костюм, худощавое телосложение, неглаженая рубашка. Упрямые завитки черных волос, завораживающая глубина темных глаз, ямочка на левой щеке – даже сквозь подростковую угловатость видны знакомые черты.

«Как же я раньше не поняла. Так похож на своего отца». Тоска о покойном возлюбленном заволокла глаза слезами.

– Почти сразу после второго замужества мать умерла. Умерла от тоски по отцу. Это ваша вина. Если бы только папа остался с нами. Она была бы жива, – злость звучала в каждом слове Рустама.

– Улым5, не надо, – дед коснулся плеча внука, тихонько похлопал, успокаивая.

Светлана Руслановна еще больше сникла. Ей хотелось обнять мальчика, которого знала с рождения, рассказать свой вариант правды, согреть, утешить. Но будучи опытным и чутким педагогом, она засомневалась, будет ли такое откровение уместным сейчас, поэтому сдержала эмоциональный порыв.

Ефим Петрович наблюдал со стороны. В школьный конфликт закралась семейная трагедия. Даже не зная подробностей, он чувствовал, что поможет только разговор между участниками тех давних событий.

Ася беспокойно ходила по узкому прямоугольнику коридора. В приемной было безлюдно. Татьяна Ивановна только что передала принесенный из столовой поднос в кабинет шефа и теперь занималась бумагами: заполняла, складывала, сшивала. Лишь ритмичный стук дырокола временами разрывал тишину.

«А если его выгонят из школы? За хулиганство. Нужно рассказать, что Рустам не один это сделал. Я тоже помогала. Да без меня он даже в класс не попал бы». Решив сознаться, девочка рванула к двери, но наткнулась на мягкий шлагбаум: секретарь директора среагировала молниеносно и выставила руку поперек прохода к двери. За тридцать лет работы с детьми научилась предугадывать действия.

– Куда? Сказано же: ждать здесь.

– Татьяна Ивановна, не виноват он.

– Ну да. Скелет ожил от взмаха волшебной палочки. По щучьему веленью, по общешкольному хотенью, – задорная улыбка коснулась тонкой линии губ. – Асия, там разберутся. Без тебя. Может, водички?

Ася устало мотнула головой, прислушалась. Ничего. Двойные двери в кабинете директора не пропускали ни звука.

Настенные часы отсчитали сто двадцать минут ожидания, когда в приемную вышел директор.

– Полагаю, конфликт исчерпан. Да, Светлана Руслановна? – обратился он к учительнице. Та кивнула.

– Ефим Петрович, это я… – Ася только хотела раскрыть правду, но Рустам быстро вмешался.

– Это просто Ася меня ждала. Пойдем. – Он потянул девушку к выходу, не дав произнести ни слова. – До свидания.

Ефим Петрович посмотрел вслед убежавшим школьникам и с улыбкой подмигнул секретарю:

– Хорошая пара будет. Вот увидишь, Ивановна.

Та радостно кивнула, не подозревая, как и директор, что даже искренние отношения способен разрушить обман. Едкой ржавчиной ложь проникает внутрь твердого каркаса доверия и разъедает сердечные скрепы влюбленных. Даже тех, которые, казалось бы, созданы друг для друга.

Ася поправляла прическу: прятала выбившиеся пряди под невидимки, фиксировала облаком лака – по всем канонам бального выступления. В длинном платье из голубого атласа она чувствовала себя принцессой. На выпускном они с Рустамом танцуют вальс. Еще один вечер в стенах школы – и наступит свобода. Аттестат, другой город, новая жизнь. Вместе.

Учебный год пролетел в круговерти уроков, подготовки к экзаменам, свиданий и занятий живописью. Ася наслаждалась рисованием: картины получались легко, техника осваивалась интуитивно. Собралась внушительная папка с работами. Рустам предлагал подать документы в Уфимское училище искусств. Вместе. Снова вместе.

– Эй, Аська. Тебя в актовом Рустик ждет, – в гримерку заглянула Зойка, подруга Алины.

– А тебе-то что? – Ася почувствовала, как страх начинает подбираться к горлу, холодит кожу, сжимает мышцы.

– Да ниче. Попросили позвать, я передала, – девица фыркнула с высокомерием, оставив за собой приторно-сладкий шлейф парфюма и неразбериху в мыслях Аси.

– Алина ничего не сможет сделать, – Ася вновь и вновь шептала эту фразу, пока спускалась по лестнице.

Быстро прошла по коридору. Поздоровалась с педагогами.

Распахнула двери актового. Посередине зала – они. Вместе.

Она. Его. Целует.

Ася прислонилась к косяку, чтобы не упасть. Несмазанные петли дверей заскрипели. Парочка обернулась.

– Ася! – Рустам бросился к ней. – Ты не так поняла, – в глазах полыхало отчаянье.

– Что ж тут непонятного? – Алина расхохоталась. – Мы целовались, – на припухших губах усмешка. – Ты ему не нужна, наивная ботанка.

– Заткнись, – Рустам кинул острый взгляд на Алину, попытался обнять Асю, но та отстранилась.

– Ты ему никогда не была нужна. Использовал, чтоб подобраться к биологичке, – Алина продолжала язвить, кидая колкие слова в одноклассницу. Затем повернулась к застывшему с мрачным лицом парню. – Ха-ха, она не верит. Давай, расскажи своей подруге, откуда ты знаешь Руслановну. Как познакомился с Аськой, чтоб заполучить ключи от кабинета.

– Солнце, не слушай ее. Я тебе объясню.

– Что объяснишь? Что всё было обманом? – Ася вцепилась в свой воротник. Платье нестерпимо давило на грудь, не давая сделать глубокий вдох. – Не подходи.

Затем собрала остатки сил и выбежала из актового зала. Она больше не могла находиться в одном помещении с предателем. Мечты разрушились в миг. Они никогда не будут вдвоем. Никогда.

Ася выскочила на лестницу, выбежала в открытую по случаю праздника дверь, промчалась мимо учителей и толпы выпускников. Скорее. Прочь из школы. Слышала, как кто-то окликнул, но не было ни сил, ни желания останавливаться. Каблуки туфель вонзались во влажную землю, подворачивались на мелких камнях гравийной дорожки. Пышный подол платья путался в ногах, голубая ткань разукрашивалась темными брызгами грязи. На обнаженные плечи падали холодные капли дождя. В воротах школы Ася столкнулась с бабушкой: она как раз пришла к началу выпускного.

– Абием, забери меня домой, пожалуйста. – Почувствовав тепло и близость родного человека, Ася разрыдалась на плече у бабушки.

Мадина Талгатовна укрыла внучку платком и крепко обняла:

– Я рядом, кызым. Пойдем. Конечно, пойдем. – Ей не нужны были слова. Она чувствовала, что сейчас Асе необходима поддержка.