— Это уже другой вопрос, — сказал староста, — не мне его решать.

Но объяснить вам, как произошло недоразумение, — это я могу. В таком

огромном учреждении, как графская канцелярия, может всегда случиться, что один отдел даст одно распоряжение, другой — другое. Друг о друге

они ничего не знают, и хотя контрольная инстанция действует безошибочно, но в силу своей природы она всегда опаздывает, потому и могут возникнуть

всякие незначительные недоразумения. Правда, обычно это сущие пустяки, мелочи вроде вашего дела. Я еще никогда не слыхал, чтобы делали ошибки

в серьезных вещах, но, конечно, все эти мелочи — тоже штука неприятная.

Что же касается вашего случая, то я не стану делать из него служебную тайну — я ведь совсем не чиновник, я крестьянин и крестьянином останусь, и я вам откровенно расскажу, как все вышло. Давным-давно — прошло всего

несколько месяцев, как я вступил в должность старосты, — я получил распоряжение, уж не помню из какого отдела, где в самом категорическом тоне —

эти господа иначе не умеют — было сказано, что в скором времени будет вызван землемер и что нашей общине поручается подготовить все необходимые

для его работы планы и чертежи. Конечно, это распоряжение не могло вас касаться, это было много лет тому назад, да я сам и не вспомнил бы о нем, не

будь я болен, — а когда лежишь в постели, времени много, тут всякая чепуха

в голову лезет… Мицци! — перебивая себя, позвал он жену, которая в непонятной суете шмыгала по комнате. — Посмотри, пожалуйста, в том шкафу, может, найдешь распоряжение. — И, обращаясь к К., он объяснил: — Я тогда

только начинал служить и сохранял каждую бумажку.

Жена тут же открыла шкаф. К. и староста взглянули туда. В шкафу было

полно бумаг. При открывании оттуда вывалились две огромные кипы документов, перевязанных веревкой, как обычно перевязывают пучки хвороста, и женщина испуганно отскочила.

— Да они же внизу, посмотри внизу, — распорядился староста с постели.

Обхватывая кипы обеими руками, жена стала послушно выбрасывать их из

шкафа, чтобы добраться до нужных документов. Уже полкомнаты было зава-лено бумагами. — Да, — сказал староста, качая головой, — огромная работа

проделана, тут только самая малость, главное спрятано у меня в амбаре, впрочем, бóльшая часть бумаг давно затерялась. Разве возможно все сохранить!

Но в амбаре всего еще много. Ну как, нашла распоряжение? — спросил он

у жены. — Ты поищи папку, на которой слово «землемер» подчеркнуто синим карандашом.

— Темно тут, — сказала жена. — Пойду принесу свечку. — И, топча бумаги, она вышла из комнаты.

— Жена мне большое подспорье во всей этой канцелярщине, — сказал

староста, — работа трудная, а делать ее приходится только походя. Правда, для писания у меня еще есть помощник, наш учитель, но все равно справиться

Жена тут же открыла шкаф.

230

ф. кафка

трудно, вон сколько нерешенных дел, я их складываю в тот ящик, — и он показал на второй шкаф, — а уж теперь, когда я болен, нас просто завалило. —

И он утомленно, хотя и гордо, откинулся на подушки.

— Может быть, я могу помочь вашей жене искать? — спросил К., когда та

вернулась со свечой и, встав на колени, начала искать документ.

Староста с улыбкой покачал головой:

— Я вам уже сказал, что служебных тайн у меня от вас нету, но допустить

вас самих рыться в бумагах я все же не могу.

В комнате наступила тишина, слышен был только шорох бумаг, ста роста

даже немного задремал. Негромкий стук в дверь заставил К. обернуться.

Конечно, это пришли его помощники. Видно, что их уже немного удалось вос-питать, они не ворвались в комнату и только прошептали в приотворенную

дверь: «Мы совсем на улице замерзли».

— Кто там? — вздрогнул староста.

— Да это мои помощники, — сказал К., — не знаю, где бы им подождать

меня, на улице слишком холодно, а тут они будут в тягость.

— Мне они не помешают, — любезно сказал староста. — Впустите их

сюда. Ведь я их знаю. Старые знакомые.

— Они мне в тягость, — откровенно сказал К. и, переводя взгляд с помощников на старосту, а потом снова на помощников, увидел, что все трое улыбаются совершенно одинаковой улыбкой. — Ладно, раз вы уже тут, — сказал он, словно решившись, — оставайтесь и помогите-ка супруге старосты отыскать

документ, на котором синим карандашом подчеркнуто слово «землемер».

Староста не возражал. Значит, то, что не разрешалось К., разрешалось его

помощникам, и они сразу набросились на бумаги, но больше расшвыривали

документы, чем искали, и, пока один по буквам разбирал надпись, второй уже

выхватывал папку у него из рук. А жена старосты только стояла на коленях перед пустым ящиком, она как будто совсем перестала искать, во всяком случае, свеча была от нее очень далеко.

— Да, помощники, — сказал староста, самодовольно улыбаясь, как будто

все делается по его распоряжению, только никто об этом даже не подозрева-ет. — Значит, они вам в тягость, но ведь это ваши собственные помощники.

— Вовсе нет, — холодно сказал К. — Они тут ко мне приблудились.

— То есть как это «приблудились»? — сказал староста. — Вы хотите сказать, они к вам были прикреплены?

— Ладно, пускай прикреплены, — сказал К., — но только с таким же успехом они могли свалиться с неба, настолько необдуманно их ко мне прикрепили.

— Необдуманно у нас ничего не делается, — сказал староста и, позабыв

о больной ноге, сел и выпрямился.

— Ничего? — сказал К. — А как же мой вызов?

— И ваш вызов был, наверно, обдуман, — сказал староста, — только всякие побочные обстоятельства запутали дело, я вам это докажу с документами

в руках.

…переводя взгляд с помощников на старосту, а потом снова на помощников, увидел, что все трое улыбаются совершенно одинаковой улыбкой.

232

ф. кафка

— Да эти документы никогда не найдутся! — сказал К.

— Как не найдутся? — крикнул староста. — Мицци, пожалуйста, ищи поскорей! Впрочем, я могу рассказать вам всю историю и без бумаг. На распоряжение, о котором я вам говорил, мы с благодарностью ответили, что никакой

землемер нам не нужен. Но этот ответ, как видно, вернулся не в тот же отдел —

назовем его отдел А, а по ошибке попал в отдел Б. Отдел А, значит, остался без

ответа, да и отдел Б, к сожалению, получил не весь наш ответ целиком: то ли

бумаги из пакета остались у нас, то ли потерялись по дороге — но во всяком

случае не у них в отделе, за это я ручаюсь, — словом, и в отдел Б попала только обложка. На ней было отмечено, что в прилагаемом документе — к сожалению, там его не было — речь идет о назначении землемера. Тем временем

отдел А ждал нашего ответа, и хотя у них была заметка по этому вопросу, но, как это часто случается при самом точном ведении дел — вещь вполне понятная и даже неизбежная, — их референт положился на то, что мы им ответим, и тогда он либо вызовет землемера, либо, если возникнет необходимость, напишет нам снова. Поэтому он пренебрег всеми предварительными записями

и позабыл об этом деле. Однако пакет без документов попал в отдел Б к рефе-ренту, который славился своей добросовестностью, — его зовут Сордини, он

итальянец, и даже мне, человеку посвященному, непонятно, почему он, с его

способностями, до сих пор занимает такое незначительное место. Но прошло

уже несколько месяцев, если не лет, с тех пор как отдел А впервые написал нам, и это понятно: ведь если бумага, как полагается, идет правильным путем, то

она попадает в свой отдел самое позднее через день и в тот же день ей дается

ход; но ежели она как-то пойдет не тем путем — а при такой отличной постановке дела, как в нашей организации, нужно чуть ли не нарочно искать не тот