Меня тоже удивила ее реакция. Если она не хотела, чтобы я знала её тайну, то зачем она сама дала себя осмотреть. Или не верила мне и решила поиграть?

Ужин проходил в довольно приятной обстановке. Максим постоянно за мной ухаживал, и мне была приятна его забота.

— Танюша, а как вы познакомились? — вдруг спросил меня отец Максима.

Я не успела ничего ответить, как Максим опередил меня, сказав:

— В больнице, где лежала мама.

Владислав Игоревич удивленно на нас посмотрел.

— Как? В тот день, когда она вылечила Раечку?

— Нет, пап. Мы познакомились раньше, но в той же больнице, — пояснил Максим.

— А что ты там делал? — вступила в разговор мама.

Я видела, как нелегко Максиму обходить опасные вопросы. Он старался не лгать, но всей правды не говорил. Его родители ничего не знали об аварии, и он старательно обходил стороной эту тему.

— Навещал одного знакомого, — объяснял он.

— Что с ним?

— Кто это?

Одновременно задали вопросы родители.

Максим терпеливо ответил:

— Он попал в аварию, но уже поправился. Вы его не знаете.

— Галин, а ты когда собираешься выходить на работу? — спросил он, переводя тему.

— Жанна спрашивала, когда ты, наконец, решишь зайти к ней. Она держит для тебя место по твоей специальности, — спросил Максим сестру. — Ей нужны свежие идеи. И, в конце концов — это наш семейный бизнес.

Галя, сморщив носик, с укором на него посмотрела.

— Ну, хотя бы праздники закончатся. Дай немного отдохнуть. Я только учебу закончила.

— Максим, не торопи девочку. Пусть отдыхает. Успеет еще наработаться, — заступилась за неё мама.

— Хорошо, хорошо. Только потом не говорите мне, что я вас не предупреждал, когда она окончательно сядет вам на шею, — согласился Максим.

Я все это время сидела, не вступая в разговор. Галя показала брату язык и вышла из-за стола.

— Я, между прочим, для любимого брата торт испекла, — сказала она, глядя на него.

Максим закатил глаза.

— Извини, Танюш. Это наши обычные пререкания. А так, мы дружная, любящая семья. Правда, Галь?

— Правда. Правда. Иногда он своей заботой меня просто достает, — сказала она, неся в руках торт.

— Вот! — с гордостью сказала она, поставив торт в центр стола.

Раиса Романовна уже ставила чашки с чаем на стол.

— Ну, нарезай свой шедевр, — ерничал Максим.

Торт и правда оказался очень вкусным. Внутри он был из воздушного бисквита, с ягодным сиропом и свежими ягодами с взбитыми сливками. Он просто таял во рту.

— Ну как? — довольно спросила меня Галя.

— Очень вкусно! — подтвердила я, отправляя ложку в рот.

— Вот и я говорю, что печь торты — мое призвание! А они меня в институт на четыре года сослали. Зачем? — пожаловалась мне девушка.

— Это не серьезно! — сказал отец.

— Вот увидите! Я стану выдающимся кондитером. И в следующем году пройду специальные курсы.

— Мечтай! — смеялся Максим.

— Дочка, это только увлечение и оно пройдет. А профессия должна быть, — сказала ей мама.

Галя, устав спорить, закатила глаза. Но я видела, что она совсем не злится.

— Танюша, а чем вы занимаетесь? — неожиданно спросил меня Владислав Игоревич.

Ничего плохого в том, что продаю цветы, я не видела. Поэтому честно ответила:

— Я работаю флористом, в магазине моей давней подруги.

— А сколько вам лет? Мне кажется, вам ещё не поздно освоить другую профессию? Или вы, как моя дочь, считаете это своим призванием? — продолжил он.

— Мне тридцать лет. У меня есть профессия. По образованию я бухгалтер. И несколько лет проработала помощником главного бухгалтера в одной крупной компании. Но, по личным обстоятельствам, в прошлом году мне пришлось уволиться. И теперь я работаю флористом. А собирать букеты мне нравится.

Я рассказала ему то, что слышала о своём прошлом от Марины.

— А по своей специальности работать не хотите? В наше время грамотного бухгалтера не найти. Можем устроить вас в нашу фирму. Думаю, Жанне нужен грамотный помощник.

— К сожалению, в виду своего здоровья, я не могу принять ваше предложение, — честно ответила я ему.

— А что с вами? — заволновалась Раиса Романовна.

Максим сидел и не вмешивался в наш разговор, поэтому я продолжила:

— Я ничего не помню из прошлой жизни. У меня полная амнезия.

За столом воцарилось молчание.

— Извините нас. Мы не знали, — извинилась мама Максима.

— Ничего страшного в ваших вопросах нет, — успокоила я ее.

— А ваше умение лечить было всегда? — снова спросила меня она.

— Нет. Не думаю. Мои подруги ничего такого обо мне не рассказывали.

— Ваши родители, наверное, ужасно переживают за вас? — спросила Раиса Романовна.

— Они умерли несколько лет назад. И я их не помню.

— Бедная девочка, — воскликнула она. — Как же ты справляешься одна?

Я, улыбнувшись, ответила:

— У меня очень заботливые подруги. Они все это время меня поддерживали и помогли встать на ноги.

— А как это произошло? — спросила вдруг Галя.

Я посмотрела на Максима, но тот по-прежнему молчал.

— Меня сбила машина, и я целый месяц находилась в коме, — просто сказала я.

На самом деле мне не тяжело было об этом говорить. Я этого не помнила. Это произошло не со мной.

— Какой ужас! — воскликнула она.

— Я всегда говорю Максиму, что бы ездил осторожно. Так много лихачей на дороге. Нужно быть крайне осторожным, — сказала Раиса Романовна.

Максим сидел с каменным лицом. Мне стало неудобно, что они затронули эту тему. Но он сам дал мне рассказать правду. Правда, не всю.

— Извините нас, Танечка. Мы совсем на вас насели со своими вопросами. После вашей помощи ещё и устроили допрос, — сказал Владислав Игоревич. — Мы вам очень благодарны за оказанную помощь. И не знаю, как вас отблагодарить.

— Что вы! Мне совсем ничего не нужно. Я сделала это по велению сердца. Не могла пройти мимо человека, нуждающегося в моей помощи.

— В любом случае, мы всегда рады видеть вас в нашем доме, — продолжил он.

Я, посмотрев на часы, стала собираться домой.

— Уже поздно, — сказала я. — Мне пора.

Максим встал и помог мне одеться.

— Приезжайте к нам! Мы всегда вам рады! — сказала Раиса Романовна, провожая нас.

— И простите нас ещё раз, Танечка.

Мы вышли на холодный морозный воздух, и пошли к машине. Я видела, как у окна стояла Галя, провожая нас задумчивым взглядом.

Сев в холодную машину, Максим завёл мотор, и включил обогрев. По салону стал расходиться тёплый воздух.

— Прости! — тихо сказал он.

Я посмотрела на него. Он сидел, и устало смотрел в окно.

— Я чуть не убил тебя!

— Ты не специально. Не надо извиняться, — сказала я, погладив его руку.

Он сжимал руль так сильно, что костяшки его пальцев побелели.

Как только я прикоснулась к ним — вздрогнул. Тут же схватил мою руку и, прижав к своим губам, поцеловал. От неожиданности я замерла, а затем, мягко убрав руку, сказала:

— На всё воля Божья! Видно судьбою так было предначертано. Иначе, мы бы не встретились.

Он странно на меня посмотрел.

— Я, наверное, эгоист, но рад нашей встрече.

Затем, повернулся к дороге, и мы поехали.

Всю дорогу мы слушали тихую музыку, которую Максим включил. Начиналась вьюга, и он внимательно смотрел на дорогу. Ехали мы медленно. И приехали почти в полночь. Максим проводил меня до квартиры.

— Уже поздно, — констатировал он, глядя на мои губы.

Вспомнив его поцелуй, я невольно их облизнула. Он сразу набросился на них. Сначала мягко целуя, будто пробуя на вкус, а затем с жадностью углубив поцелуй. Мои ноги подкосились, и я буквально повисла на его руках.

Максим, будто опомнившись, остановился, тяжело дыша, прислонившись ко мне лбом.

— Спокойной ночи, Танюш! — прошептал он мне хрипло.

— Спокойной ночи! — повторила я.

Он резко отошел. А я непослушными пальцами открыла дверь и, войдя, прислонилась к ней спиной. Мое сердце бешено колотилось в груди.