— Я же сказал, что он меня не видит, — хмыкнул Шишок. — Хочет, но не может.

— Да, — согласилась я. — Действительно, не видит.

Домовой все это время сидел рядом со мной. Правда молча.

— Хватит на сегодня разговоров. Поспи, — сказал он. — И не забудь мне блинчик завтра оставить, и молочка. Я видел, Васька привез.

С этими словами пропал. Просто растворившись в воздухе. Видно это его обычная манера прощаться.

— Спокойной ночи, — прошептала я в пустое пространство.

Я легла и, укрывшись одеялом, ещё долго смотрела на кусочек неба с яркой Луной, но сон сморил меня.

Максим.

Боль…. Она такая сильная, что кажется раздавит, разорвёт на куски, сожжет меня, но нет. Этого не происходит. Эта боль не физическая. Так болит душа от безысходности, от собственного бессилия что-то изменить, и постепенно наступающего отчаяния. Она оголяет все нервы, выворачивая их наружу, словно провода. А я ничего не могу с ней поделать. Эта боль не отпускает. Она словно ненасытный зверь, гложет меня изнутри, обгладывая мои кости, постепенно выпивая все соки. Оставляя после себя пепелище.

Я не знал, что душа может так болеть. Даже не представлял, что это возможно, но так произошло, когда я потерял Таню. Словно половина меня внезапно исчезла, растворилась в воздухе, или нет, не так. Ее оторвали, вырвали с корнем, оставляя незаживающие кровоточащие раны. И избавиться от этой боли не помогают обычные лекарства, и даже алкоголь. Жизнь без любимой потеряла смысл. Она стала абсолютно безликой, пустой, неинтересной. Я сидел на кухне, в квартире Тани и курил сигарету за сигаретой, совершенно не представляя, где ее искать. Она исчезла, просто пропав среди белого дня из квартиры одноклассницы моей сестры, куда Галя ее отвезла для заказа свадебного платья. Разве мало в городе свадебных салонов? Помню, как приехал в тот район, зашёл в затхлый облезлый подъезд в этом гадюшнике, и просто не мог поверить, что здесь была моя Таня. Как она, такая маленькая, чистая, беззащитная, могла вообще здесь находиться? Это просто немыслимо! С сестрой мы разругались, когда вышли из отдела полиции, куда нас вызвали для выяснения обстоятельств пропажи человека. Как бы сильно я ее не любил, но простить ей такую беспечность не мог. Отвезти Таню в дом, где живут одни алкаши, могла только безалаберная, бестолковая кукла.

— Максим, ты не прав, — оправдывалась Галя. — Это приличная семья. Ты же помнишь мою одноклассницу Олю?! Она нормальная, не алкашка. Она просто ухаживает за своей больной мамой. И им некуда больше идти. Это их дом.

— Так пусть там и остаются, я не против! Это их жизнь. Пусть живут как хотят и где хотят. Но зачем ты отвезла в эту богадельню мою невесту? Да ещё и оставила ее там одну?! Ты повела себя очень безрассудно, ты хоть понимаешь это?

— Максим, прости! Я же не знала, что она может вот так пропасть! Этого никто не мог предугадать, — уже ревела моя сестра.

— Я не хочу тебя видеть, — сказал я тогда ей. — Я еду в квартиру к Тане, и не смей туда даже приезжать. И моли Бога, чтобы она нашлась! Иначе буду считать, что потерял не только свою любимую, но ещё и сестру.

— Ты очень жесток! — кричала она мне в след, но я даже не обернулся.

Пусть считает меня тем, кем ей хочется. Мне плевать. Из-за неё пропала Таня, и моя жизнь потеряла смысл.

На кой черт ее понесло в эту халупу? В этот неблагополучный район?! Зачем она оставила там ее одну, в чужой квартире? Постоянно задавал я себе вопросы.

В дверь кто-то стучал.

Я встал, затушил сигарету и пошёл открывать, надеясь, что это будет Таня или хотя бы хорошие новости о ней. Но нет, это оказался мой старый друг.

— Привет! Тебя не просто было найти, — сказал с порога Костян.

— Привет, проходи, — пригласил я старого друга. — Ты же нашёл. Галина сказала адрес?

Друг кивнул. Мы прошли на кухню.

— Твоя сестра очень за тебя переживает и винит себя во всем, — начал он.

— Не без причины, — подтвердил я. — Ее безрассудство привело к пропаже дорогого мне человека.

Костя сел на стул. Видимо Галина его обо всем просветила.

— Ну и видок. Ты себя в зеркале видел? — перевел он разговор. — Побриться бы не помешало. И нормально поспать. Ты вообще когда в последний раз ел?

Но я только отмахнулся. Какая разница? В полиции сказали ждать дома, вдруг она вернётся. Вот я и ждал. Понимал, что они лишь обнадеживают. Но все равно, я уже несколько дней сидел дома, боясь пропустить ее приход. Даже в магазин за продуктами не выходил. Да и, собственно, есть не хотел.

Я молча поставил чайник.

— Что говорят в полиции? — спросил он.

— Ждать, — устало ответил я. — От них мало пользы. Отец подключил старые связи, но и там пока тихо.

— Братан, не надо отчаиваться. Она найдётся! Не может же человек просто так пропасть? Может она уехала к родственникам? Вот увидишь, они найдут ее, — успокаивал меня друг.

Маловероятно. Ведь я знал, что у неё кроме подруг никого больше нет. А у них я уже был.

— Ежедневно в стране пропадает около трёхсот обычных людей, и они никого не могут найти. А она непростой человек. По крайней мере для меня. И не надо меня успокаивать, — перешёл я на крик.

Знал, что он не при чем, просто мои нервы на исходе, и я сорвался.

— А камеры смотрели? — спросил Костян. — Они сейчас везде понатыканы.

— Какие камеры? Там фонарей-то нет. Словом, Богом забытый район притонов, бродяг и алкашей. Как вообще их туда занесло?! Хотя, конечно, знаю как. Спасибо сестренке, — заметил я. — Она у меня затейница. Не живётся ей спокойно. Теперь за других взялась.

— Макс, не горячись. Галюня не виновата. Люди везде пропадают. Даже посреди супермаркетов в людном месте, — успокаивал он.

— И Галя решила ускорить этот процесс, — парировал я.

На плите засвистел чайник, и друг, видя, что я никак на это не реагирую, встал и выключил его.

— А кофе у вас есть? — спросил он.

Слово «у вас» резануло по нервам. Сейчас живу совсем один. Я нервно поёжился.

— В шкафу сверху должен быть, кажется, — ответил я, махнув в сторону ящика рукой, продолжая курить в раскрытое окно.

Костя, покачав головой, полез в верхний ящик, достал сахар и растворимый кофе. Его купила Таня специально для меня. Так как заметила, что по утрам времени на варку кофе у меня нет. И все благодаря ей. Вылезать из ее тёплых объятий я не спешил, наслаждаясь ее близостью. От воспоминаний в горле возник ком.

— И мне налей, — попросил я, сглатывая неприятный комок, и потушив сигарету.

— Без сахара? — поинтересовался друг.

— По барабану, — ответил я.

Мне реально было все равно. Но Костя положил две ложки сахара, и даже нашёл в холодильнике молоко и сыр. Совершенно не чувствуя вкуса я ел сыр, запивая его сублимированным кофе, чисто механически. Просто понимал, что надо.

— Так что, совсем никаких зацепок? — спросил Костя, отхлёбывая кофе из чашки.

— Есть одна, ее сейчас проверяют.

— Так что же ты молчишь? — оживился друг. — Рассказывай давай.

— Один из алкашей, что сидел во дворе, видел, как какой-то мужик вынес из подъезда на руках молодую девушку. Но ее лица он не разглядел, поэтому сложно судить, была ли это Таня. Да и сам он был пьяным в дрова. Следователь не особо воспринял его слова, но люди отца все перепроверяют, — поделился я информацией.

— А куда он ее понёс? — спросил Костя.

— Посадил в свою машину и уехал. Номеров, естественно, не запомнил, но сказал, что это была старенькая Нива, — нехотя ответил я.

Мне было страшно представить, что это могла быть Таня, и какой-то мужик до неё дотрагивался. И захотелось вырвать эти самые руки с корнем.

— Слушай, так это прекрасная зацепка. Не думаю, что сейчас осталось много старых машин, а уж Нив тем более. Надо пробить по базам, — оживился друг.

— Да. Этим сейчас занимаются. Отец держит меня в курсе событий. Его старый знакомый взял это под свой контроль, — подтвердил я. Если Нива попала хоть под одну из камер в городе, то они ее вычислят и найдут. Но если он вывез Таню из города, то сделать это будет уже сложнее.