— Загадай желание, — дрожащим голосом шепчет Валери.

Энтони перебирает варианты, они проносятся бурным потоком по магистрали сознания. Он готов поверить во что угодно. Такое простое дело, загадать желание. Деньги, слава, сила, власть, трехчасовой стояк без допинга, кофе, ром и кола, снова кофе, сигару, машину отрастить крылья стать суперменомслитьсясмиромубитьпрезидентарасколотьвселеннуюначасти…

Удар! Кровавые брызги орошают статую мертвого бога! Толпа кричит и неистовствует! Они приветствуют своего повелителя! «Приветствуем тебя! Приветствуем тебя, владыка Кровавой Косы!».

— Я здесь, дети мои!

Толпа в ужасе оборачивается назад. Алая влага еще бьется из горла жертвенного козленка, стекает с идеально острого лезвия в руках Папы Брухери. Все взгляды устремлены к Энтони.

Он не понимает, что происходит. Десятки обескураженных лиц обращены к нему, словно случилось то, чего никто не ждал. Энтони хотел удивиться, но тело его превратилось в куклу, набитую ватой.

— Вы ждете чудес, создания глины и крови? — доносится у него в голове. Перезвон сотни голосов, говорящих в унисон. — Чего вы хотите получить от смерти? Ну же, смелее! ВАШ БОГ ПРИШЕЛ!

Он слышит, как что-то тяжелое повалилось на пол, совсем рядом, разбилось стекло. Голова сама собой оборачивается на звук. Какой-то старик упал без сознания, схватившись за сердце. Сигара выпала из его губ, из осколков высокого стакана вытекала терпкая жижа, впитываясь в полосатую рубашку.

— Не смейте уходить с праздника раньше времени, сукины дети! — клокочет невидимый хор. — Я забираю только тех, чей срок на земле истек. Отойди, женщина!

Валери отлетает прочь от него. Ноги движутся сами собой. Неодолимая сила подвесила Энтони за ниточки, и не оставив ни малейшего шанса на сопротивление, потащила его к старику.

Волна человеческой плоти отхлынула от него, не понимая, что творится. Руки Энтони сами собой легли на грудь уже не трепещущего старика. Краем глаза он заметил, как сияют под кожей его кости, искрят веточки сосудов, и только его пальцы коснулись скорчившегося тела, сияние перешло на старика. Оно проникло внутрь, выжигая целительным светом холестериновые бляшки, освежая кровь. Бездыханное тело свела резкая судорога — сила, текущая из рук Энтони, добралась до сердца.

Все это время парень кричал и стенал в глубине собственного черепа, не в силах вырваться наружу. «Одержимость!» — пульсировало у него в голове. «Это все колдовство! Чертова магия!»

Сердце старика подчинилось парню. Импульс за импульсом проходят сквозь изношенную мышцу. Пламя свечей колеблется все быстрее, в полах женских юбок трещит статические ток. Руки и ноги трупа скачут, словно марионетке оборвали ниточки. Последний удар пробивает его насквозь, и старик успокаивается.

Тишина заполняет комнату.

Седая шевелюра на груди почившего начинает наливаться чернотой, кожа подтягивается. Сияние разливается по всему телу мертвеца. Он медленно молодеет, щеки наливаются здоровым румянцем, дыхание, сперва едва заметное, становится все глубже и глубже. И вот, спустя невидимую вечность, перед глазами Энтони и десятков гостей на полу обнаруживается уже не дряхлый старик, скончавшийся от сердечного приступа. Крепкий, подтянутый креол в самом расцвете сил распахнул удивленные карие глаза. Он смотрит на своих родных и друзей, те смотрят на него, и никто из них не может поверить в происходящее. Даже Энтони перестал кричать и биться в клетке на задворках собственного сознания и теперь безмолвно наблюдал за чудесами, что творило его обезумевшее тело.

Новоиспеченный Лазарь с легким скрипом поднялся на ноги, оглядел себя со всех сторон. Он был потен, все тело покрывали густые черные заросли. Отросшие за считанные минуты сальные патлы спадали ему на плечи. Какая-то немолодого вида женщина вышла из толпы и дрожащими руками принялась ощупывать его, из глаз ее текли слезы. Но воскресший не рыдал. Он обхватил старушку крепкими руками и принялся осыпать ее поцелуями, едва слышно шепча ей что-то на ухо.

Толпа тут же оттаяла, и взрыв радости разнесся по квартире. Кто-то даже упал к сияющим ногам своего воплощенного бога. Сеньор ля Муэрте проследовал к упавшим в лужу жертвенной крови жрецам, сорвал с себя одежду, окунул пальцы в багровое озерцо и не глядя разукрасил себя алым, пахнущим металлом и смертью узором.

Теперь повелитель мертвых смотрел на толпу счастливых поклонников двумя лицами — фарфоровым черепом под потолком и кровавым скелетом на теле нашего героя. Ох, и успеет он еще натерпеться чудес и несуразностей на своем веку! Поверьте, наш глубокоуважаемый Энтони еще найдет, чем нас позабавить.

— Ну, кто-нибудь нальет богу за старания? — усмехается одержимый. В его руку тут же попадает тяжелая бутылка, и он опустошил ее, не ощущая ни вкуса, ни опьянения. В зубах оказывается зажженная сигара, но даже она не в силах заставить Энтони хоть что-то почувствовать. Желая развлечений, вырвавшийся наружу демон прильнул к закатившему глаза козленку. Отбросив пустую бутыль и окурок, парень вонзил твердые, как сталь, пальцы в грудную клетку жертвенного зверя. Хрустнули кости. В окровавленной ладони, орошая голову Энтони алыми каплями, сверкало влажными отблесками козлиное сердце. — Одно сердце приходит, другое уходит — таков жизни! — восклицает бог и вонзается зубами в сырое мясо. Счастливый плебс расплескивал крепкое пойло во все стороны, горы даров посыпались в кровавую лужу у ног одержимого. Мигель и его помощники уползают кто куда — забиться в угол, или выползти на четвереньках прочь из душной квартиры, для них не принципиально. Они столкнулись с тем, во что не могли поверить. Стоять с воплощенным идеалом лицом к лицу неуютно, как ни крути. — Веселитесь! Гуляйте, дети мои! Пусть веселье погаснет среди вас лишь в тот момент, когда придет ваш срок покинуть эти бренные казематы! Женщина, иди ко мне!

Праздник оживился с новой силой. Владыка Кровавой Косы кружился в танце рука об руку с Валери, напрочь забывшей о Папе Брухери и прочей ритуальной шелухе. Сам бог, владыка ее рода, ее предков, танцевал вместе с ней. Он желал ее.

Толпа страждущих просила о том и сем, то предсказать будущее, то исцелить очередную хворь, покарать врага, привести любимого, благословить на путешествие, достаток и процветание, и одержимый Энтони тут же обещал все и сразу. Информационный поток вновь захватил его, уже целиком, даже ту его часть, что едва слышно билась в испуге, желая вернуть все на свои места. Взломаны и проанализированы тысячи виртуальных страниц, богатство, слава и любовь практически мгновенно потекут в руки страждущих. И болезни их будут исцелены, все недуги сотрутся из памяти, как страшный сон. Но это потом. Бог желает веселиться! Бог смерти желает жить!

Страшный грохот доносится со стороны входа, лампы на потолке взрываются, свечи, дары и посуда хором валятся на пол. Темнота заполняет собой дом. В мощном луче фонарей мимо взора Энтони пролетает какой-то незадачливый юноша, сбитый с ног раскуроченной взрывом входной дверью.

— Полиция, все на пол! — скрежещет металлическими голосами хор в экзоскелетах.

Они быстро вливаются внутрь, раздавая зуботычины шоковыми перчатками визжащей от ужаса толпе. Раздается звонкий треск импульсных винтовок. Запертые в ловушке люди падают, скошенные нелетальными, но крайне болезненными и эффективными снарядами.

Пластиковая пуля ударяет Валери в грудь, электрический заряд мгновенно отправляет ее в нокаут. Все еще не пришедший в себя, но жутко обозленный Энтони, в разорванной рубашке, изукрашенный кровью, смотрит в сторону новоявленных обидчиков, сжимая сияющие кулаки.

— Он здесь! — успевает крикнуть ранивший Валери коп, и через секунду улетает прочь из комнаты, сбитый недюжинным ударом разъяренного бога во плоти.

Целый рой электрических пчел вонзается в парня. Тело дрожит и колотит, но он все еще на ногах. Треск все усиливался, огонь полиции становился все жестче. Они вплотную расстреливали Энтони, не решаясь подойти к нему, ибо нормальный человек уже бы давно упал замертво от таких повреждений.