Главной работой Гильома Осерского является «Сумма на четыре книги Сентенций» («Summa super quattuor libros Sententiarum») Петра Ломбардского, или «Золотая сумма» («Summa аигеа», 1215— 1220), в целом построенная по плану комментируемого в ней сочинения, но в то же время рассматривающая среди прочих и многие из тех вопросов, которые Петр оставил без внимания. Так, включая в свой состав четыре книги, «Сумма» последовательно затрагивает следующие темы: единство и троичность Божества (кн. I); творение, природа ангелов и человека, включая вопрос о сущности грехопадения и его последствиях, а также классификацию грехов (кн. II); Христос, добродетели и преодоление через них греха (кн. III); христианские таинства и четыре эсхатологические категории, а именно смерть, Страшный суд (Judicium Ultimum), ад и рай (кн. IV). При этом, будучи одной из первых сумм, написанных после знакомства представителей западноевропейской схоластики со вновь открытыми трудами Аристотеля, она содержит в себе и заимствованную из них информацию, в частности материал «Метафизики» и «Никомаховой этики». Характерно также, что сама теология, ставящая перед собой цель истолкования и прояснения богооткровенных истин, трактуется Гильомом как искусство (ars), или наука (scientia), ибо ее положения выводятся всецело из непреложных постулатов веры, выступающих, таким образом, в качестве тех исходных теологических посылок, гарантом истинности коих служит Сам Бог. На философию же возложена в таком случае инструментальная функция, и теология может использовать ее доводы и методы при решении своих собственных задач, в частности при доказательстве бытия Бога. Так, например, Гильом перечисляет в своей «Сумме» целых четыре равносильных философских аргумента в пользу признания существования Божества, Которое, согласно каждому из них, не может не быть: аргумент Авиценны — необходимость бытия Первой Причины (causa prima), аргумент Доминика Гундиссалина — необходимость бытия того, что является источником всех вещей (per fluxum rerum), аргумент Боэция — необходимость бытия Высшего Блага (summum bonum), аргумент Ансельма Кентерберийского - необходимость бытия того, больше чего нельзя ничего помыслить (aliquid quo majus ехcogitari non potest).
Развивая далее учение об ипостасном единстве Святой Троицы (и критикуя в связи с этим антропоморфизм платоновского представления о демиурге), Гильом Осерский утверждает, что божественные идеи, с одной стороны, идентичны самой природе Божества, а с другой — являются архетипами всех вещей, чье непосредственное истечение от Бога описывается как сотворение их по Его воле из ничего (ex nihilo); при этом материя также оказывается тварной. Принимая введенное Боэцием различие между сущностью (quod est) и бытием (esse), Гильом истолковывает его скорее не в метафизическом, но сугубо теологическом ключе, когда говорит о двояком бытии (sic ponitur duplex esse): а именно бытии тварном, наличествующем в сотворенном мире (esse creatum quod est in creatura), и бытии божественном, благодаря которому существует первое (esse divinum ut a quo est illud esse); различие это, таким образом, демонстрирует то, что ничто сотворенное не содержит источник своего существования в самом себе, но только лишь в Боге. Гильом выступает также против мнения представителей арабского неоплатонизма, согласно которому от Бога непосредственно может истекать только лишь одно создание (по принципу «от одного может быть лишь одно»: «ab uno non est nisi unum»): в подобном случае Бога следовало бы называть не «всемогущим» (omnipotens), но «одномогущим» (unipotens). Относительно же принципа индивидуации Гильом указывает, что таковая происходит по причине обладания вещами отличными друг от друга акцидентальными признаками.
Что же касается гносеологии Гильома Осерского, то в целом она находится в согласии с учением Августина; теория абстракции заимствуется им у Авиценны: ее возможность обусловлена тем, что сущности сами по себе индифферентны по отношению как к единичности, так и к универсальности; способности же души, по его мнению, не едины с ее субстанцией (против последнего положения позднее будет выступать Александр Гэльский). Кроме того, в «Сумме» затрагивается и тематика морали: вопрос о свободе воли, природе добродетелей и естественного закона (Гильом считается первым средневековым автором, давшим систематическое изложение указанных проблем). О чрезвычайной популярности данного произведения свидетельствует большое число сохранившихся манускриптов, а также наличие множества его изложений и комментариев к нему, принадлежащих, например, перу епископа Флоренции Ардинга («Extractiones Summe magistri Guillelmi Autissiodorensis a magistro Ardenco Papiensi compilate») и декана собора в Осере Герберта («Summa magistri Wilhelmi Autissiodotensis abreviata a magistro Herberto»).
Среди других сочинений Гильома Осерского выделяются толкования на первые пятнадцать Псалмов («Dicta super Psalterium») и комментарий к «Антиклавдиану» Алана Лилльского («Commentarium in Anticlaudianum», ок. 1231), в котором цитируется текст «Метафизики» Аристотеля вместе с соответствующими комментариями Аверроэса. Помимо этого, Гильом является автором «Суммы о церковных службах» («Summa de officiis eccesiasticis», или «Libellus de officiis horarum»), посвященной вопросам, связанным с литургической практикой, совершением, таинств, молитв и песнопений, годичным циклом чтения Священного Писания, священническим облачением и т.п.; именно эта систематическая работа послужила моделью для фундаментального трактата по символическому истолкованию обрядовой стороны христианского культа «Значения божественных служб» («Rationale divinorum officiorum», 1286—1295), составленного позднее Гильомом Дурандом.
49.
Александр Гэльский как основоположник францисканской ученой традиции
Александр Гэльский (лат. Alexander Halensis [Halesius], Alexander Alensis [Alesius]; англ. Alexander of Hales): род. 1180/86, Хейлсоуэн (Гэльс) близ Шрусбери — ум. 21.08.1245, Париж. Английский теолог и философ, сторонник августинизма, обновленного за счет аристотелевского и арабо-иудейского наследия. «Монарх Богословов» (Theologorum Monarcha), «доктор неопровержимый» (doctor irrefragabilis) и — согласно эпитафии - «слава учителей, краса и цвет философов» (gloria doctorum, decus et flos philosophorum), Александр считается основателем францисканской теолого-философской школы, «отцом и наставником» (pater et magister), по словам Бонавентуры, францисканского ордена. Мнение о том, что в молодости он был монахом — основанного лишь в 1246 г. и просуществовавшего до 1539 г. - цистерцианского аббатства Хейлс (Hailes, Глостершир), является ошибочным.
Вероятно, получив первоначальное образование в Оксфорде, Александр Гэльс кий приблизительно с 1200 г. учился в Парижском университете, став к 1210 г. магистром искусств, а ок. 1220 г. — магистром теологии. Как преподаватель Парижского университета, Александр впервые использовал «Четыре книги Сентенций» («Libri quattuor Sententiarum», или «Sententiae in quattuor libris distinctae», 1155-1158) Петра Ломбардского, одним из первых комментаторов которых он был, в качестве базового текста для своего теологического курса (ок. 1222 г.). Одновременно, в рамках духовной карьеры, Александр сначала был назначен каноником кафедрального собора Св. Павла (Ecclesia Sancti Pauli) в Лондоне, а в 1235 г. — архидиаконом кафедрального собора Св. Михаила (Ecclesia Sancti Michaelis) в Ковентри. Вступив ок. 1236 г. во францисканский орден, он стал позднее первым францисканцем — главой кафедры в Парижском университете (чем существенно повысил статус миноритов) и основал при университете орденскую школу, где его учениками были Иоанн Де Рупелла (Жан из Ла-Рошели), Уильям из Мелитона, Ричард Руф из Корнуолла (Ричард Софист) и, возможно, Бонавентура. Александр был соавтором «Толкования Устава св. Франциска» (или «Толкования Устава братьев-миноритов»: «Expositio super Regulam Fratrum Minorum»), изложенного в булле Григория IX (1227-1241) «Quo elongati» (28.09.1230), а также участником францисканского капитула 1239 г. в Риме, сместившего Илию Кортонского с поста генерала ордена, который тот занимал с 1232 г. В 1245 г. Александр принимал участие в I Лионском соборе, но после возвращения в Париж внезапно скончался (возможно, вследствие разразившейся в городе эпидемии) и был похоронен в основанном в 1230 г. парижском Couvent des Cordeliers (монастыре «кордельеров», «веревочников», т.е. францисканцев). Его могила, как и сама монастырская церковь, была уничтожена в результате Французской революции - после выхода 13 февраля 1790 г. декрета Национального собрания об упразднении монашества.
