Кроме того, Виллему из Мёрбеке атрибутируются переводы трудов Александра Афродисийского (Экзегета): «О судьбе, к императорам» («De fato ad imperatores»), комментарии к «Метафизике», «Метеорологике» и «Об ощущении и ощущаемом» (1260); Симпликия: комментарии к «Категориям» (1266) и «О Небе» (1271); Фемистия: комментарии к «Первой Аналитике» и «О душе» (ок. 1268); Иоанна Филопона (Грамматика): комментарии к «О душе» (ок. 1268); Аммония, сына Гермия: комментарии к «Об истолковании»; а также Архимеда: почти все работы, включая «О плавающих телах» (или «О помещаемом в жидкость»: «De iis quae in humido vehuntur», 1269); возможно, Аполлония Пергского: фрагменты книги «Конические сечения» («Conicorum libri octo»); Герона Александрийского: «Пневматика» («Pneumatica») и «Катоптрика» («Catoptrica», 1269), или «О зеркалах» («De speculis»), которую считали тогда произведением Птолемея; Евтокия из Аскалона: комментарии к «О сфере и цилиндре» («De sphaera et cylindro») Архимеда (1269); Гиппократа: «Прогностика» («Prognostica»), или «О предсказаниях болезней по фазам луны» («De prognosticationibus aegritudinum secundum motum lunae»); Галена: ряд трактатов, включая «О пищевых продуктах» («De alimentis», 1277); Прокла: «Десять сомнений относительно промысла» («De decern dubitationibuscirca providentiam»), «О промысле и судьбе» («De providentia et fato») и «О существовании зла» («De malorum subsistentia») - так называемые «Тгіа opuscula» (1280—1281), «Первоосновы теологии» («Elementatio theologica», 1268), комментарии к «Тимею» и «Пармениду» Платона (причем перевод последнего из них, цитирующего сам платоновский диалог, впервые познакомил западноевропейцев с его содержанием); Дионисия Ареопагита: «О Божественных Именах» («De divinis nominibus»).
Очевидно, что Виллем из Мёрбеке не был первым, кто взялся переводись Аристотеля на латынь не с арабского (как это было принято ранее в переводческих центрах Толедо и Палермо), но непосредственно с греческого языка: так, например, его переводу «Метафизики» предшествовала не только базировавшаяся на арабской версии так называемая «Новая Метафизика» («Metaphysica Nova»), но и опиравшиеся на оригинальный греческий текст «Старая Метафизика» («Metaphysica Vetus») и «Translatio media» — вариант, которым, вероятно, пользовался Альберт Великий. Однако - как более совершенные вследствие своего буквального, «слово в слово» («verbum е verbo», «de verbo in verbo»), соответствия греческому оригиналу — переводы Виллема постепенно полностью вытеснили все ранее употреблявшиеся и обрели статус образцовых в средневековом латинском мире (оставаясь влиятельными и в XV, и в XVI в. и даже позднее). Они не только способствовали значительно более полному усвоению западноевропейской мыслью философского и естественно-научного наследия Аристотеля (которого ранее на протяжении долгого времени знали почти исключительно как логика, автора «Органона»), но и - совместно с переводами перипатетических комментариев и неоплатонических работ - сыграли решающую роль в формировании более адекватного представления об аристотелизме как таковом в его отличии от платонической традиции, чьи мотивы в то время (во многом благодаря влиянию арабской философии) ассоциировались с именем Аристотеля настолько тесно, что его авторство даже приписывалось ряду чисто неоплатонических сочинений: таких, например, как «Книга о причинах» («Liber de causis»), арабская комментированная компиляция из «Первооснов теологии» Прокла и «Теология Аристотеля» («Theologia Aristotelis»), арабское же частичное переложение «Эннеад» Плотина с толкованиями на них Порфирия. Теперь же, по прочтении выполненного Виллемом перевода «Первооснов теологии», Фома Аквинский смог установить истинный источник происхождения «Книги о причинах» и, следовательно, невозможность ее принадлежности перу Аристотеля (позднее это открытие было сделано заново в эпоху Возрождения). С другой стороны, своими переводами Прокла Виллем внес большой вклад и в собственное развитие средневекового неоплатонизма, в частности, в трудах так называемых альбертистов (Ульриха Страсбургского, Теодорика Фрайбергского и др.).
В целом же деятельность Виллема из Мёрбеке и других переводчиков XIII в. привела к тому, что уже к окончанию указанного столетия схоласты знали античное философское и научное наследие лучше, чем арабоязычные философы IX—XII вв.: первые владели, например, текстом «Политики» Аристотеля, в то время как вторым он оставался, по словам самого Аверроэса, совершенно неизвестным.
46.
Сигер Брабантский и латинский аверроизм
Сигер Брабантский (лат. Sigerus de Brabantia, Sygerus [Sogerus, Sigerius] Brabantinus; фр. Siger de Brabant): род. ок. 1235/40, Брабант —ум. 1278 или 1281 / 10.11.1284, Орвието. Философ фламандского происхождения, традиционно считающийся главным представителем движения так называемых «латинских аверроистов» (averroistae, Averrois sectatores).
Являясь каноником церкви Св. Павла (Ecclesia Sancti Pauli) в Льеже (Люттихе), Сигер Брабантский поступает ок. 1255 г. на философский факультет (факультет свободных искусств) Парижского университета, в образовательный курс которого в то время было - после запрета кардинала Робера де Курсона («Summa caelestis philosophiae», «De usure») от 1215 г., дозволявшего изучение лишь аристотелевской логики и допускавшего изучение его этики в качестве факультативного курса (si placet), — включено чтение лекций по метафизике и естествознанию Философа (19.03.1255). Приблизительно с 1260/65 г. Сигер преподает в качестве магистра искусств и члена Пикардийской нации на упомянутом факультете, где одним из его учеников был французский легист Петр Дюбуа, который позднее в своем «Вопросе о папской власти» («Quaestio de potestate рарае») поставит Сигера, «превосходнейшего доктора философии» (praecellentissimus doctor philosophiae), в один ряд с Альбертом Великим и Фомой Аквинским, а в сочинении «О возвращении Святой Земли» («De recuperatione Terrae Sanctae», 1306—1307) будет рекомендовать для изучения его естественно-научные трактаты наравне с трактатами Фомы.
В 1266 г. папский легат Симон де Брион называет профессора Сигера Брабантского одним из главных зачинщиков противостояния на философском факультете Пикардийской и Французской (Галльской) наций, а также инициатором интеллектуальных споров, в результате приведших к тому, что — после опровержения Альбертом Великим в «О пятнадцати проблемах» («De quindecim problematibus», 1270) тринадцати из пятнадцати тезисов сторонников Сигера, отосланных Альберту в Кёльн на авторитетное рассмотрение последователем учения Фомы Аквинского, доминиканцем Эгидием Лессинским, — упомянутые тринадцать аверроистских положений были осуждены как еретические парижским епископом Стефаном Тампье (10.12.1270). Вследствие же того, что после выборов в 1271 г. нового ректора факультета искусств некоторые из его преподавателей (Сигер Брабантский, Боэций Датский, Бернье де Нивель и др.: «pars Sigerii») отказались признать таковым одержавшего победу Альберика Реймсского («Introductio in philosophiam»), ими весной 1272 г. был образован параллельный философский факультет во главе с ректором Сигером (чему, впрочем, способствовала и скорая смерть Альберика): раскол был преодолен лишь 7 мая 1275 г., когда Симон де Брион назначил ректором единого факультета искусств томиста Петра Овернского («Summa quodlibetorum», 1301) и добился, чтобы ряд профессоров был отстранен от преподавания и даже отлучен от Церкви. Возможно, что после этого Сигеру пришлось ненадолго удалиться из Парижа в Льеж (Люттих). 2 сентября 1276 г. вышел специальный декрет Парижского университета, наложивший ограничения на содержание и способ преподавания дисциплин: «чтобы ни один магистр или бакалавр какого бы то ни было факультета в будущем не читал в частных местах (locus privatus) каких-либо книг по причине опасностей, которые могут от этого произойти...» — однако их изучение продолжалось нелегально (in angulis). В результате Стефан Тампье в ответ на просьбу Иоанна XXI (Петра Испанского, 1276—1277) составить доклад о заблуждениях, распространенных среди преподавателей Парижского университета (18.01.1277), выпустил 7 марта 1277 г. новый список («Syllabus») из двухсот девятнадцати осужденных философских тезисов, в том числе и принадлежавших Сигеру: «contra magistrum Sogerum». Более того, заподозренные в нарушении университетских и епископских запретов Сигер и Бернье де Нивель были вызваны 23 ноября 1277 г. на суд великого инквизитора Франции, доминиканца Симона дю Валь, но, видимо, предпочтя искать защиту у самого папы, они покинули Париж и отправились к его двору в Орвието.
