Помимо аристотелевского стиля мышления, Вальтер Сен- Викторский видит опасность для христианской веры и в характере доктрин Сократа, Платона, Сенеки, последняя из которых «соблазнительна и смертоносна» (blanda et mortifera), что, в частности, подтверждается уже самим фактом самоубийства ее создателя. При этом критике с его стороны подвергся в то же время и принимаемый им за Петра Абеляра неизвестный автор «Божественных сентенций» («Sententiae divinitatis») — произведения, принадлежащего, по-видимому, школе Гильберта Порретанского, а также представитель Шартрской школы - Гильом Коншский, чье платоническое учение о Мировой душе (anima mundi) и атомистическая концепция не согласовывались, по мнению Вальтера, с положениями католической догматики: «Aiunt Hebraei Doc significare tenuissimum pulverem, qui oculo rapitur, saepe in oculo mittitur, et sentitur potius, quam videtur. Minutissima ergo frusta pulveris et pene invisibilia hoc verbo appelantur, quae forte Democritus cum Epicuro suo atomos vocat. Inde Wilhelmus de Conchis ex atomorum... putat fiery omnia».
Характерно, что несмотря на осуждение III Латеранским собором «ложных толкований» в области христологии Петра Ломбардского, воспроизводившего, впрочем, в своих «Четырех книгах Сентенций» («Libri quattuor Sententiarum», III, 4) соответствующие Воззрения Петра Абеляра, критика Вальтера Сен-Викторского в Челом не произвела особого впечатления на его современников.
VI.
Средневековый энциклопедизм (XII—XIII вв.)
26.
Гонорий Августодунский как представитель энциклопедической традиции
Гонорий Августодунский, или Гонорий Отёнский (лат. Ноnorius Augustodunensis, фр. Honore d’Autun): род. 1075/80, вероятно, Аугсбург - ум. ок. 1156, вероятно, Регенсбург. Теолог, философ, историк и энциклопедист, тематика произведений которого отличается чрезвычайной разносторонностью.
Предположение о том, что Гонорий Августодунский жил в Отёне (Augustodunum), очевидно, ошибочно; более вероятно, что местом его первоначального проживания был Аугсбург (Augusta Vindelicorum). Среди иных возможных источников возникновения прозвища Гонория называют Августу Раврику (Augusta Raurica) близ Базеля и даже основанное на рубеже VI-VII вв. св. Августином Кентерберийским при покровительстве св. Берты Кентской, жены короля Кента св. Этельберта (591—616), аббатство Св. Августина (Abbatia Sancti Augustini Cantuariensis) в Кентербери. Поскольку многие мысли Гонория близки идеям архиепископа Ансельма Кентерберийского, он, по всей видимости, некоторое время обучался в кафедральной школе при соборе Христа Спасителя в Кентербери; возможно также, что в то время его звали Генрих (Heinricus). К 1109 г. он переезжает в Регенсбург, а ок. 1133/34 г. постригается в монахи местного монастыря, по всей видимости, основанного ок. 739 г. бенедиктинского аббатства Св. Эммерама, и принимает имя Гонорий.
Перу Гонория Августодунского принадлежат комментарии к книгам Священного Писания: «Изложение всей Псалтири» («Expositio totius Psalterii»), «Вопросы и ответы на Притчи и Екклесиаста» («Quaestiones et responsiones in Proverbia et Ecclesiastem») и др.; «Извлечения из Августина о душе и о Боге» («De anima et de Deo quaedam ex Augustino excerpta»); многочисленные труды, посвященные проблемам литургики, аскетики, духовной жизни христиан: «Зерцало Церкви» («Speculum Ecclesiae»), «Евхаристия» («Eucharistion»), «Небесная лествица большая» («Scala coeli major») и «Небесная лествица меньшая» («Scala coeli minor»), «Обновление умов» («Refectio mentium»), «О познании истинной жизни» («De cognitione verae vitae»), «О жизни затворнической» («De vita claustrali»), «Позволяется ли монахам проповедовать» («Utrum monachis liceat praedicare»), «Об отступничестве» («De apostatis»), а также «Sigillum Sanctae Mariae», «Sacramentarium», «Offendiculum» и др.
Особый интерес представляют сочинения Гонория Августодунского догматического и теолого-философского характера, чей христианский платонизм, близкий учениям Ланской, Шартрской и Сен-Викторской школ, опирается на наследие Августина, Ансельма Кентерберийского и во многом — в контексте проблем отношения Бога и тварного мира — Иоанна Скота (Эриугены). Как и у Эриугены, реалистическая концепция Гонория исходит из представления об «архетипическом мире» (archetypus mundus) — сотворенной Богом вне времени совокупности первообразов чувственных вещей, которые через причастие этим архетипам обретают свое основание в вечности. Все творение, таким образом, является «тенью Истины и Жизни» (umbra Vitae et Veritatis) и мыслится сосредоточенным наподобие мельчайшей точки внутри Божества («totius hie mundus instar brevissimi puncti intra Deum colligitur»). Души людей, будучи подобиями световой сущности Божества, первоначально творятся «в невидимой материи» (in invisibili materia) и соединяются затем со своими земными, чувственными телами, но после смерти и расставания с последними воскресают уже в телах духовных — здоровых, красивых и равных возрастом тридцати шести годам, дабы жить в благоухающем розами, лилиями и фиалками мире без жары и морозов: «Угодно ли тебе быть красивым, как Авессалом, вдвое сильнее Самсона, вчетверо счастливее Соломона, впятеро здоровее Моисея, у которого ни разу не зашатался зуб? О счастье, о блаженство, о сладость, о премудрость!»
При этом — в продолжение традиции Григория Нисского и Иоанна Скота (Эриугены) - во взглядах Гонория Августодунского На устройство и судьбу творения прослеживается подчеркнутый антропоцентризм: так, в трактате «О неокосме» («De neocosmo») он говорит, что человек, объединяя в своей природе все создания и все их качества - добро и зло, огонь и воду, воздух и землю, сладость и горесть, мягкость и твердость и т.д., — посредствует Между ними и Творцом («Толкование на Шестоднев»: «Expositio in Hexaemeron»); а в «Книге двенадцати вопросов» («Liber duodecim quaestionum») утверждает, что даже после грехопадения в человеческом существе наблюдается удивительная гармония, предвосхищающая конечное преображение его, а вместе с ним и всего мира. Более того, согласно Гонорию, само Боговоплощение имеет своей причиной исключительно предустановление о грядущем обожении человека и совершенно не зависит от факта его грехопадения: в «Книжице восьми вопросов об ангеле и человеке» («Libellus octo quaestionum de angelo et homine») он настаивает на том, что и авторитет Священного Писания, и чистый разум говорят нам, что Бог стал бы человеком, даже если бы тот никогда не согрешил. Указанное согласие Священного Писания и разума специально подчеркивается Гонорием в трактате «Об изгнании души и [ее] отечестве» («De animae exsilio et patria»), где вера и разумное постижение рассматриваются как два дополняющих друг друга пути к блаженству. Там же описывается и восхождение познающей души по десяти «градам»-этапам: от свободных искусств, чей традиционный список (грамматика, риторика, диалектика, арифметика, геометрия, астрономия, музыка) пополнен физикой, механикой и экономикой, к богословию. В процессе этого восхождения душа выходит из глубин невежества, места ее «изгнания», и возвращается в свое «отечество», где, достигнув полноты знания, уподобляется ангельскому состоянию. Что же касается взгляда Гонория на проблему согласования божественного предопределения и свободы воли человека, то идеи, изложенные в его «Книжице о свободе решения» («De libero arbitrio libellus») и трактате «Необходимость, или Диалог о свободном произволении» («Inevitabile sive Dialogus de libero arbitrio»), близки концепции Ансельма Кентерберийского («De libero arbitrio», III): свобода есть даруемая по божественной благодати способность сохранять, причем сохранять ради него самого, а не чего- либо иного, правильное, должное направление воли (potestas ser- vandi rectitudinem voluntatis propter ipsam rectitudinem), которое заключается в том, чтобы желать справедливого (voluntas justi), т.е. только того, чего желает Сам Бог.
Кроме того, Гонорий Августодунский является автором исторических трудов, к которым относятся: «Полная сумма всеобщей истории» («Summa totius de omnimoda historia»), рассматривающая шесть эпох (aetates) развития человеческого общества (начало последней из них соответствует времени Христа и Августа), судьбы основных народов (евреев, египтян, ассирийцев, греков, римлян), правления императоров и королей; «Каталог Римских понтификов» («Catalogue Romanorum pontificum»); «Книга о ересях» («Liber de haeresibus»); «О светочах Церкви, или О церковных авторах» («De luminaribus Ecclesiae sive De scriptoribus ecclesiasticis»), где приводится комментированный список христианских писателей, начиная с евангелистов (среди них: Боэций, Григорий Великий, Исидор Севильский, Беда Достопочтенный, Алкуин, Рабан Мавр, Ланфранк Бекский, Ансельм Кентерберийский), а в конце — двадцать одно наименование работ самого Гонория. В трактате «Высшая слава апостолическая и августейшая» («Summa gloria de Apostolico et Augusto»), затрагивающем вопросы церковно-государственной политики, им отстаивается абсолютный примат духовной власти над светской: в то время как короли и императоры не имеют права назначать епископов, сами они помазываются и коронуются римским папой и клиром. Так, Гонорий, в частности, утверждает, что король, не будучи лицом духовным, является мирянином, получающим власть над другими мирянами из рук духовенства (гл. IX); что папы унаследовали право возведения на престол правителей от ветхозаветных судей, пророков и священников (1 Цар. 10, 1), и Сильвестр I (314-335) якобы воспользовался им, короновав Константина I Великого (306-337) (гл. XVII); что, таким образом, Церковь сама себе ставит королей (гл. XVIII: «Quod Ecclesia sibi reges constituit»); и что, опять-таки подобно ветхозаветным священнослужителям, папы добровольно предоставляют земное управление королям, которых они выбирают, освящают и коронуют при согласии князей и аккламации со стороны народа (гл. XXI: «Imperator Romanus debet ab Apostolico eligi...»); короли же, в свою очередь, должны руководствоваться в своих деяниях хранимым ими божественным законом.
