Развивая идеи своих учителей, Бернарда Клервоского и Гуго Сен-Викторского, Рихард Сен-Викторский выстраивает тщательно разработанную систему восхождения падшей и плененной телом человеческой души к Богу по ступеням созерцания (contemplation т.е. систему такого анагогического устремления разумной души, при котором происходит постижение ею конечных и вечных истин в их чистоте, а не в символах («anagoge, ascensio sive elevatio mentis ad superna contemplanda»). Созерцание, следовательно, определяется им как «свободный, проникающий вглубь взгляд ума, замерший в удивлении перед проявлениями Премудрости» («libera mentis perspicacia in Sapientiae spectacula cum admiratione suspensa») («De grat. contempl.», I, 5), или как «проникающий вглубь, свободный взгляд души, охватывающий все в постижении окружающего», - на последнее из упомянутых определений позднее ссылался в своей «Сумме теологии» («Summa theologiae», ІІа, Пае, q. 180, а. 3, ad 1) Фома Аквинский. Считая существенным условием духовной жизни не только аскетическую практику как таковую, но и нравственную чистоту души и способность ее к самопознанию, Рихард Сен-Викторский сравнивает волю и разум человека с двумя женами Иакова, Лией и Рахилью (Быт. 29, 15-35; 30, 14—24; 35, 16-21): как Иаков сочетался сначала со страстной и плодовитой Лией и произвел от нее потомство (Рувима, Симеона, Левия, Иуду, Иссахара, Завулона), так и воля сперва должна быть оплодотворена Духом Божьим, чтобы родить в себе добродетели; и как потом рассудительная и привлекательная Рахиль произвела от Иакова Иосифа и Вениамина, так и разумная душа должна обратиться вслед за этим к самой себе и предаться созерцанию Бога сначала в себе как в зеркале («Иосиф»), а после чего и напрямую («Вениамин»). Однако при этом, отвергая учения тех диалектиков, что ищут какой бы то ни было мудрости, помимо христианского учения, и предпочитают следовать Аристотелю более, чем Христу, Рихард, считающий, что «вера есть начало и основа всего благого» («fides totius boni initium est atque fundamentum»), в то же время, вслед за Ансельмом Кентерберийским, обращается в «О Троице» к «вере, ищущей разумения» (fides quaerens intellectum) и, не отказываясь от попытки понять столько, сколько вообще доступно человеческому разуму, намеревается показать не только возможные, но и необходимые основания (rationes necessariae) христианской веры: в существование Бога, в Его единство и троичность, вечность и всемогущество.
Указанное восхождение души следует, согласно Рихарду Сен- Викторскому, начинать с обращения к [1] вещам и явлениям, существование которых дано нам в чувственном опыте (они постигаются воображением и благодаря воображению: in imaginatione et secundum imaginatione), включая рассмотрение [2] наблюдаемого среди них порядка и взаимосвязи (постигаются воображением благодаря разуму: in imaginatione et secundum ratione), т.е., другими словами, с обращения к телесному миру, который, однако, «не вечен и не необходим по своей природе». Следовательно, сам факт его бытия, являющийся для нас несомненным, объясним лишь через признание существования иных бытийных уровней: «вечного, но не необходимого по своей природе» — это сверхчувственный мир [3] пребывающих в телах форм (постигаются разумом благодаря воображению: in ratione et secundum imaginatione), [4] душ и ангелов (постигаются разумом и благодаря разуму: in ratione et secundum rationem), и «вечного и необходимого по своей природе» — это Бог как основание и источник всякой возможности существования. Последний из упомянутых Уровней созерцания включает в себя, в свою очередь, постижение сверхразумное, но не внеразумное (supra rationem et non praeter ratinem), когда «через божественное Откровение мы приходим к знанию истин, полное понимание которых недоступно никакому Человеческому разуму, как недоступно их безусловное выявление с помощью каких бы то ни было умозаключений. Таково учение божественного Писания о [5] природе Бога и о простоте Его сущности»; а также постижение сверхразумное и внеразумное (supra rationem et praeter rationem), направленное на [6] тайну Святой Троицы и Боговоплощения. Созерцание, таким образом, является чисто человеческим, если вызывается всецело деятельностью наших естественных способностей (I уровень: 1—2 степени); соединяет в себе человеческое и божественное, если при содействии благодати Божией занимается рассмотрением мира духовного (II уровень: 3-4 степени); является всецело божественным, если возникает исключительно под воздействием благодати и, управляясь ею, вызывает состояние экстаза и отрешенности, которое требует от человеческого ума ангельского состояния, а от сердца — полного очищения (III уровень: 5—6 степени). Последний из перечисленных уровней созерцания уподобляется Рихардом тому третьему небу, до которого - в исступлении ума (per mentis excessum) — восхищен был ап. Павел (2 Кор. 12, 1—4).
Так, последовательно используя свои способности воображения, разумного постижения и сверхразумного видения, душа сначала испытывает расширение (dilatatio), плавясь, подобно воску; затем — возвышение (sublevatio), впуская в себя божественный свет; и, наконец, отчуждение от себя самой (alienatio), от своего чувства, воли и разума, единясь с Богом в мистическом акте созерцания (unio mystica), когда «часть становится не менее целого, а целое не более части». Эта высшая ступень духовной жизни описывается Рихардом Сен-Викторским как смерть Рахили при рождении Вениамина (Быт. 35, 16—21): таким образом, как Вениамин убивает свою мать, когда поднимается выше всего рационального («interflcit matrem ubi omnem supergreditur rationem»), так и разум, умирая, дает жизнь акту созерцания, к которому человек может себя лишь приуготовить, не будучи способным произвести его исключительно собственными усилиями. Причем созерцаемое им - во избежание ереси - должно непременно поверяться авторитетом Священного Писания; все, что ему не соответствует, воспринимается Рихардом с подозрением: «Suspecta mihi est omnis veritas, quam non confirmat Scripturarum auctoritas» («Ben. Min.», I, 73—86).
При этом тому, кто — ведомый любовью - вступил на путь восхождения к Богу, Рихард Сен-Викторский дает следующее указание: «Для духа, который силится взойти на высоты знания, первое и главное — стараться познать самого себя. Великая высота знания — полностью познать самого себя. Великая и высокая гора - полное знание разумного духа. Гора эта превыше любых пиков мирских наук и свысока взирает на любую философию, любое мирское знание. Смог ли Аристотель, смог ли Платон, смог ли весь сонм философов открыть нечто подобное?.. Но не достало разумеющим разумения. Не достало, говорю я, и не смогли они взойти на эту гору. Да дойдет человек до глубины сердца (ср. Пс. 63, 7-8). Учись, человек, размышлять, учись размышлять над самим собой, и дойдешь до глубины сердца. Насколько ты ежедневно продвигаешься в познании себя, настолько же устремляешься ввысь. Кто дойдет до совершенного знания себя, тот взойдет на вершину горы (Animus qui ad scientiae altitudinem nititur ascendere, primum et principale sit ei studium seipsum cognoscere. Magna altitudo scientiae seipsum perfecte cognoscere. Mons magnus et altus, plena cognitio rationali spiritus. Omnium mundanarum scientiarum cacumina mons iste transcendit, omnem philosophiam, omnem mundi scientiam ab alto despicit. Quid tale Aristoteles, quid tale Plato invenit, quid tanta philosophorum turba, tale invenire potuit?..Hic defecerunt scrutantes scrutinio. Hie, inquam, defecerunt, et hunc in montem minime ascendere potuerunt. Ascendat homo ad cor altum, et exaltabitur Deus (Ps. LXIII, 7). Disce homo cogitare, disce cogitare teipsum, et ascendisti ad cor altum. Quanum quotidie in tui cognitionem proficis, tantum ad altiora super tendis. Qui ad perfectam sui cognitionem pervenit, iam montis verticem apprehendit)» (Ibid., LXXV). Действительно, поскольку веление познать самого себя дано человеку с самих небес, следовательно, это означает, что повиноваться ему — то же, что восходить умом к небу: «Сколь ценно полное познание самого себя. - Но чтобы тебя не страшили и не удерживали труд пути, трудность восхождения, услышь и внемли, каков плод свершения... Хочешь узреть Христа преображенного? Взойди на эту гору, научись познавать самого себя. Хочешь узреть и без всякого знака узнать Моисея и Илию, хочешь без наставника и толкователя разуметь закон и пророков? Взойди на эту гору, научись познавать самого себя. Хочешь ведать тайны Божьи? Взойди на эту гору, научись познавать самого себя. Ибо сие речение: уѵсоѲі стеаитоѵ, что означает: познай самого себя, сошло с небес. Видишь теперь, сколь ценно восхождение на эту гору, сколь полезно полное познание самого себя? (Quantum valeat plena cognitio sui. — Sed ne te perterreat vel retrahat labor itineris, difficultas ascensionis, audi et attende quis sit fructus perventionis... Vis videre Christum transfiguratum? Ascende montem istum, disce cognoscere teipsum. Vis videre et absque ullo indice cognoscere Moysen et Elian, vis absque doctore, sine expositor intelligere legem et prophetiam? Ascende in montem istum, disce cognoscere teipsum. Vis paterni secreti arcanum, ascende in montem istum, disce cognoscere teipsum. De coelo enim discendit, cum dixit: уѵсоѲі стеаитоѵ illud id est Nosce teipsum. Videsne adhuc quantum valeat montis huius ascensio, quam utilis sit sui ipsius plena cognitio?)» (Ibid., LXXVIII).
