Луллизм. Уже в последние годы жизни Раймунда Луллия около пятидесяти магистров и докторов Парижского университета выразили письменное одобрение его учения; чуть позже кафедры луллизма были основаны не только в Париже, но и в университетах Барселоны и Валенсии. К числу первых приверженцев логико-богословского метода Раймунда можно отнести Арнольда из Виллановы («Кодекс здоровья, к королю Арагона»: «Regimen sanitatis, ad regem Aragonum», ок. 1308) и Раймунда Сабундского («Книга творений, или Естественная теология»: «Liber сгеа- turarum seu Theologia naturalis», или «Scientia libri creaturarum Slve libri naturae et scientia de homine propter quem sunt creaturae аііае», 1434/36); творчество Раймунда привлекало также внимание кардинала Николая Кузанского (в чьей личной библиотеке хранилось шестьдесят восемь манускриптов с тридцатью девятью его работами) и герметиста Джованни Пико делла Мирандола («Апология»: «Apologia», 1487).
В дальнейшем учение Раймунда Луллия так или иначе оказало воздействие на всех разработчиков «mathesis universalis», искусственных языков (космоглотики) и «думающих машин», среди которых: глава кафедры луллизма в Сорбонне (Collegium Sorbonnae) францисканец Бернард де Лавинхета из Беарна («Ехplanatio compendiosaque applicatio artis Raymundi Lulli», 1523); автор труда «О сокровенной философии» («De occulta philosophia libri tres», 1531) и комментатор «Краткого искусства» («Commentaria in Artem Brevem») Агриппа Неттесгеймский; Хуан Луис Вивес («Путеводитель к премудрости»: «Introductio ad sapientiam», 1524); Иоганн Генрих Альстед из Нассау, написавший сочинение «Ключ к искусству Луллия и к истинным логикам» («Clavis artis Lullianae et verae logicae», 1609) и «Энциклопедию» в семи томах («Encyclopaedia septem tomis distincta», 1630); изобретатель проекционного аппарата «волшебный фонарь» (laterna magica) иезуит Афанасий Кирхер, создавший «Великое искусство света и тени» («Ars magna lucis et umbrae [in mundo]», 1645/46), в том числе посвященное разработке технических приемов «магии анаморфозы» (magia anamorphotica) и «тайной перспективы» (perspective secreta), и «Великое искусство знания, или Комбинаторику» («Ars magna sciendi sive Combinatorica», 1669). Особенное значение имеет автор «Об упрощенном построении и дополнении искусства Раймунда Луллия» («De compendiosa architectura et complemento artis Raymundi Lullii», 1582), а также «Animadversiones circa lampadem Lullianam» (1586), «De lampade combinatoria Lulliana» (1587), «De Lulliano specierum scrutinio» (1588), «Medicina Lulliana» (изд. 1612) и др., доминиканец Джордано Бруно, подведший под систему Раймунда специальную эпистемологическую базу: выделяя три формы разумной деятельности человека - восприятие отдельных предметов, их отождествление (и различение) и доказательство, — он утверждает, что в соответствии с этим и «Ars magna» должно складываться из списка исходных терминов (алфавита), теории способов их комбинирования (соединения и разделения) и аргументации, основывающейся на законах сочетания терминов.
С другой стороны, в качестве примера критики луллизма можно привести безапелляционное мнение Рене Декарта, согласно которому правила искусства Раймунда Луллия учат лишь тому, «чтобы говорить, не задумываясь, о том, чего не знаешь, вместо того, чтобы познавать это» («Рассуждение о методе, чтобы верно направлять свой разум и отыскивать истину в науках»: «Discours de la methode pour bien conduire sa raison, et chercher la verit6 dans les sciences», 1637). А для Джонатана Свифта луллизм вообще выступил объектом для едкой насмешки: так, в третьей части своих «Путешествий Гулливера» («Gulliver’s Travels», или «Travels into Several Remote Nations of the World. In Four Parts. By Lemuel Gulliver, First a Surgeon, and then a Captain of Several Ships», 1726/35) - «Путешествие в Лапуту, Бальнибарби, Лаггнегг, Глаббдобдриб и Японию» («А Voyage to Laputa, Balnibarbi, Luggnagg, Glubbdubdrib, and Japan») — он весьма остроумно описывает Большую Академию в Лагадо (The Grand Academy of Lagado), где велась «работа над проектом усовершенствования умозрительного знания при помощи технических и механических операций», дабы «самый невежественный человек» был способен «писать книги по философии, поэзии, политике, праву, математике и богословию».
Однако мысль о необходимости построить логику по модели математического исчисления вновь высказывает Иоахим Юнг («Logica Hamburgensis», 1638). В том, «что можно найти известный алфавит человеческих мыслей и что, комбинируя буквы этого алфавита и анализируя составленные из них слова, можно как все вывести, так и все обсудить», был уверен и Г.В. Лейбниц, прямо обращавшийся при разработке собственной концепции математической логики, основанной на идее «универсальной характеристики» (characteristica universalis), к творчеству Раймунда Луллия, оцененному им, впрочем, как «лишь слабая тень настоящего искусства комбинаторики». При этом интересно, что Г.В. Лейбниц - опять-таки подобно Раймунду - помышлял о возможности использования логических схем в деле воссоединения христианских конфессий. Среди соответствующих сочинений Г.В. Лейбница выделяются: «Диссертация о комбинаторном искусстве» («Dissertatio de arte combinatoria», 1666), излагающая, в частности, замысел о пазиграфии как единой методологической основе для универсального языка науки («Propositio componitur ех subiecto et praedicato, omnes igitur propositiones sunt combinationes. Logicae igitur inventivae propositionum est hoc problema solvere: 1. Dato subiecto praedicata. 2. Dato praedicato subiecta invenire, utraque cum affirmative, turn negative»); «История и преимущество языка универсальной характеристики, который вместе с тем может быть искусством открытия и суждения» («Historia et commendatio linguae characteristicae universalis, quae simul sit ars inveniendi et judicandi», 1765), где осуществляется построение «алфавита человеческих мыслей», предназначенного для дедуктивного вывода из него — по определенным правилам комбинирования знаков - новых содержательных концепций; а также «Начала универсальной характеристики» («Elementa characteristicae universalis», 1679), «Дополнения к образцу универсального исчисления» («Addenda ad specimen calculi universalis»), «Об универсальной науке, или философском исчислении» («De scientia universalis seu calculo philosophico») и нек. др. Характерно, что один из непосредственно вдохновлявших Г.В. Лейбница источников - лингвистические исследования Дж. Далгарно («Ars signorum, vulgo Character universalis et lingua philosophica», 1661), направленные на создание единого мирового языка, — также несут на себе заметную печать луллианской традиции.
Очевидно, что устройство Раймунда Луллия следует рассматривать и как предвосхищение вычислительных и особенно логических машин, созданных в XVII—XIX вв.: так, в 1623 г. «считающие часы» разработал Вильгельм Шиккард; в 1642 г. Блез Паскаль сконструировал механический калькулятор, или «суммирующую машину» (Pascalina), представлявшую собою ящик, наполненный многочисленными связанными друг с другом вращающимися шестеренками; в 1777 г. Ч. Стенхоп изобрел машину, предназначенную для решения задач формальной логики (Logic Demonstrator); в 1851 г. Ш.К. Тома де Кольмар запустил арифмометр (Arithmom£tre) в серийное производство; а в 1869 г. У.С. Джевонс спроектировал собственный механический компьютер (Logic Piano). В первой половине XX в. в качестве идейных наследников Раймунда выступили: А. Пасторе, занимавшийся разработкой механического моделирования силлогистических процедур («Формальная логика, выведенная из рассмотрения механических моделей»: «Logica formale dedotta dalla considerazione dei modelli meccanici», 1906); отец информатики и теории искусственного интеллекта А.М. Тьюринг, выдвинувший в 1936 г. концепцию абстрактной вычислительной машины (The Turing Machine), позволившей формализовать понятие алгоритма, которую можно считать моделью компьютера общего назначения; и отец кибернетики Н. Винер, чья книга «Кибернетика, или Управление и связь в животном и машине» («Cybernetics: Or Control and Communication in the Animal and the Machine») увидела свет в 1948 г.
