Итак, полагая, что изучение распространения видимого света («исследование необычайно таинственного способа действия природных форм») обусловливает необходимость разработки предназначенного для этого математического аппарата, основанного на началах геометрии, Витело посвящает этой задаче I кн. «Перспективы», в содержании своем опирающуюся на текст его несохранившегося сочинения «О соединениях элементов» («De elementis conclusionibus») и включающую в свой состав около ста теорем, не имеющихся в «Началах» («Elementa») Евклида. Из текста этой книги видно, что, по мнению Витело, лучи света распространяются по прямым линиям, а сам луч представляет собой пучок параллельных прямых, в центре которого находится мысленная математическая прямая. Это положение, общее для средневековых оптиков (включая Роберта Гроссетеста, Роджера Бэкона и др.), позволяло использовать геометрию для изучения световых явлений: «Но так как источник, из которого он [свет] происходит, имеет всегда в качестве начала своей силы и цель, то он приобретает в качестве акциденции размер, то есть длину, измеряемую по прямой линии, и поэтому получает название луча. И поскольку натуральная прямая всегда находится на натуральной поверхности, а гранью поверхностей, на которых лежат линии, является угол, поэтому изучение светового луча сопряжено с изучением углов. Перпендикулярное положение тела, излучающего лучи, по отношению к воспринимающему их телу является причиной прямых углов лучей, а наклонное положение — причиной острых и тупых углов, в зависимости от чего и различаются способы распространения света» («Persp.», I). При этом он — в противоположность Альхазену и Роджеру Бэкону — утверждает, что свет распространяется мгновенно; но, касаясь специфики протекания зрительного процесса, единственный в XIII в. следует Альхазену в отрицании существования истекающих из глаз зрительных лучей, рассматривая лишь соответствующие им воображаемые геометрические линии.
В остальных же девяти книгах «Перспективы» Витело последовательно рассматриваются все основные вопросы геометрической, физиологической и метеорологической оптики того времени: так, во II кн. излагаются общие законы распространения света (включая описание открытого им явления сферической аберрации и изготовленных им специальных инструментов для рисования кривых); в III—IV кн. говорится об анатомии глаза, а также о физиологии и психологии зрительного восприятия, в частности об оптических иллюзиях с приведением оригинальных объяснений их причин (в целом сводящихся как к особенностям условий наблюдения, так и к интенсивности воображения, специфике мышления и предыдущему опыту наблюдателя); в V—IX кн. повествуется об отражении света и о зеркалах (в том числе об изобретенной им конструкции зажигательного зеркала, представляющей собою комбинацию конических зеркал); и наконец, X кн. посвящена преломлению света и собственной теории радуги Витело (с упоминанием придуманного им лучшего по тогдашним меркам устройства призмы для изучения светового спектра).
Особого интереса заслуживает предпринятый Витело в IV кн. («Persp.», IV, 148—149) последовательный разбор двадцати двух воспринимаемых зрением аспектов видимой реальности, к числу коих относятся: свет, цвет, а также близость и удаленность, величина, место, очертание (figura), телесность, сплошность (continuatio), разделенность (divisio), число, движение и покой, шероховатость и гладкость, прозрачность и плотность (spissitudo), тень, темнота (obscuritas), подобие, различие, пропорциональность (как результат сочетания нескольких качеств). При этом им — вслед за Альхазеном — заранее специально подчеркивается, что только свет и цвет являются непосредственными данностями зрительного ощущения («Persp.», III, 59), которые видны «сами по себе» (per se); что же касается оставшихся двадцати пространственных характеристик наблюдаемого объекта, то они, — не будучи предметами зрения как такового, видимы в несобственном смысле, «косвенно» (per accidens), т.е. хоть и при посредстве зрения, но все же благодаря «другим действиям души» («Persp.», Ill, 60). В связи с этим устанавливается отличие между опирающимся исключительно на восприятие (comprehensio) «простым зрением» (aspectus simplex) и использующим силу суждения (aestimatio) «прилежным рассматриванием» (intuitio diligens), с помощью которого — в результате деятельности особой различающей способности (virtus distinctiva) — и постигаются все пространственные характеристики («Persp.», IV, 9). Так, например, для постижения места (situs), занимаемого видимым предметом, требуется прежде всего познание расстояния (remotio), т.е. непосредственная констатация восприятием того, что наблюдаемый предмет находится не в глазу зрителя, а вне его. Однако, кроме того, одновременно требуется еще и познание величины расстояния (quantitas remotionis), основанное на исчислении (numeratio) упорядоченно расположенных тел (рядов деревьев, гор, башен и т.п.), а в случае отсутствия таковых - на машинальном исчислении расстояния с помощью подразумеваемого масштаба (единицы измерения). Величина (magnitudo) же видимого предмета определяется из совместного постижения величины расстояния и величины зрительного угла (аналогичной трактовке подвергаются Витело и другие пространственные характеристики). Результатом подобного анализа бессознательной логики зрительного и пространственного восприятия, в частности, служит вывод, согласно которому в том случае, «когда зрение видит какую-нибудь видимую поверхность, тотчас же видящий видит тело, хотя зрение и не воспринимает его протяжения в глубину» («Persp.», IV, 63).
Характерно, что, помимо этого, Витело делается утверждение о зависимости красоты наблюдаемого объекта не только от степени его световой насыщенности (что не выходит за рамки обычных эстетических представлений того времени), но и от особенностей субъективной привычки (consuetudo) самого наблюдателя, а также — как следствие - высказывается мысль о локальном (этническом, конфессиональном, культурном) разнообразии эстетических идеалов. Так, например, по мнению Витело, мавр видит ангела черным, в то время как христианин — белым (диавол же для последнего, наоборот, черен, как мавр); то же касается демонов и других существ, чье восприятие носит заведомо эмоциональную окраску.
Являясь — наряду с подобными ей по тематике произведениями Роджера Бэкона («De scientia perspective», V часть «Opus majus», 1266—1268), Иоанна Пеккама («Perspective communis», 1277—1279), Доминика де Клавазио («Questiones super perspectivam»), Генриха Гессенского («Questiones perspectivae»), Власия Пармского (Бьяджо Пелакани: «Questiones super perspectivam») — одним из величайших средневековых сводов по оптике, «Перспектива» Витело оставалась влиятельной среди европейских ученых до XVII в. включительно и одновременно выполняла роль фундаментального университетского учебника. Она привлекала к себе внимание как естествоиспытателей, так и художников и теоретиков искусства, проверявших и дополнявших содержащиеся в ней описания опытов и наблюдения: в частности, Николая Орема, Лоренцо Гиберти («Третий комментарий»: «Commentario terzo», 1447—1455), а также Леонардо да Винчи, который не только отмечал, что «у Витолона имеется восемьсот пять заключений о перспективе», но и почти буквально воспроизводил в своей «Книге о живописи» («Trattato della pittura», 638-639) пассажи из II кн. «Перспективы», такие, например, как: «Если диаметр светлого сферического тела больше, чем диаметр освещаемого сферического тела, то освещается больше половины этого тела и основание тени меньше, чем большой круг освещаемого тела» («Persp.», II, 27), или «Если диаметр светлого сферического тела меньше, чем диаметр освещаемого сферического тела, то освещается меньше его половины» («Persp.», II, 28). В 1604 г. Иоганн Кеплер издал собственные «Дополнения к Витело, в которых излагается оптическая часть астрономии» («Ad Vitellionem Paralipomena, quibus astronomiae pars optica traditur»). В определенной степени идеи Витело предвосхитили будущие концепции физиологии зрительного восприятия И.В. Гёте («Учение о цвете. Дидактическая часть»: «Zur Farbenlehre. Didaktischer Theil», 1810) и Г.Л.Ф. Гельмгольца («Руководство по физиологической оптике»: «Handbuch der physiologischen Optik», 1856—1857).
