Люди вообще не проявляли особенного интереса к змееящерам. Только дети, впервые увидев дракона, как правило, пугались непривычного вида и огромных размеров, да и то ненадолго и, скоро осмелев, старались подобраться как можно ближе и с докучливым любопытством разглядывали странное существо. Большинство людей — Печальный дракон хорошо это знал — даже не считали змееящеров собратьями по разуму. Парадокс: двуногие создания, находящиеся на несравнимо низкой ступени общественного и технического развития считали себя отнюдь не хуже змееподобных властителей океана, настолько велико было биологическое различие между обоими видами, наделенными природой разумом, но разделенными средой обитания, и настолько несовершенно было еще человеческое общество, занятое вечными распрями и постоянными заботами о хлебе насущном. К тому же лишь считанным представителям человеческого рода было известно о существовании Оазиса — центра великой цивилизации змееящеров. А здесь, на материке, лишь изредка появлялись отдельные посланцы Оазиса, чаще одни и те же, и то появлялись крайне редко — только при крайней необходимости.

Похоже, что юноша наконец заметил приближающегося змея. Он встал, вытянул вперед руку, и тут Печальный дракон увидел на человеческой ладони маленькую статуэтку, вылепленную из глины: то было изображение летящего змея. За время пока змееящер приводнялся и добирался к берегу юноша успел слепить его миниатюрную, но поразительно похожую копию.

— Ты знаешь меня? — спросил он человека.

— Да, — просто ответил юноша. — Ты — Печальный дракон.

— Тебя прислал Пилот?

— Нет.

— А кто?

— Никто меня не присылал.

— Что же ты тогда тут делаешь?

— Ничего — просто сижу и смотрю на море.

— А меня откуда знаешь?

— Люди рассказывали, что ты бывал здесь прошлым летом.

О, эти люди — таинственное, непостижимое племя. Это они с первой же встречи так странно прозвали прилетевшего дракона. Печальный — всего лишь какое-то незначительное отклонение в разрезе глаз, о котором сам змееящер даже не подозревал, придавал выражению его лица опечаленный вид. По человеческим представлениям, конечно — ибо покрытое мелкой чешуей лицо морских драконов не знало вообще никакой мимики. И не было ничего трудней для каждого змееящера, впервые сталкивающегося с людьми, постичь, что за гамма чувств и эмоций скрывается за ужимками, гримасами или едва заметными движениями человеческого лица. А смех! Когда Печальный дракон впервые услышал человеческий смех, он напомнил ему дикие животные звуки, и трудно было понять и поверить, что это отрывистое квакание, напоминающее чем-то крики растревоженных чаек, означает, как правило, наивысшую степень радости и веселья.

Поистине необычаен людской род. Сколько удивительных способностей таит в себе невзрачное двуногое существо, именуемое человеком. Но самая поразительная из способностей связана с человеческими руками. Пять тоненьких пальцев на каждой, но чего только нельзя ими сделать. Да взять даже это изображение дракона, быстрыми неуловимыми движениями слепленное из глины. Разве способен хоть один владыка океана сделать что-либо подобное. Да ни в жизнь.

Однако Печальный дракон примчался в такую даль вовсе не для того, чтобы предаваться праздным размышлениям. Он возобновил допрос юноши.

— А Пилота ты случайно не видел?

— Это что ли тот, который управляет летающей колесницей?

— Он самый.

— Кто ж его не видел, если он вчера целый день катал по небу царских дочерей, а под конец потребовал, чтобы младшую отдали ему в жены. Он так и остался ночевать во дворце, вытолкал, говорят, взашей и отца, и стражу, а сегодня задним числом решил сыграть свадьбу. Весь город, поди, сейчас собрался возле дворца.

Новость, услышанная Печальным драконом, не сулила ничего хорошего. Недаром волновались в Оазисе: вот уже несколько недель, как не поступало известий из Семнадцатого сектора от группы, заброшенной в самую отдаленную точку очагового оледенения Главного материка. То была старая, испытанная группа, снабженная мощными гравитолетами, новейшими приборами, хорошо знавшая дело и всегда безукоризненно справлявшаяся с любыми ответственными заданиями. Но именно данная группа вызывала особое беспокойство в Оазисе, потому что в течение длительного времени с ней проводился важный эксперимент: впервые двадцати Сокрушителям ледников — так называли их змееящеры — было не просто удлинена жизнь, но и доверена тайна Эликсира молодости.

Правда, такой шаг был вызван отнюдь не чрезмерным доверием, а продиктован специфическими условиями работы в Семнадцатом секторе: группа направлялась на два года в ледниковый очаг, более остальных удаленный от любой из береговых баз. В продолжение года из ледника, расположенного в горах чуть ли не в центре Главного материка поступала регулярная информация, но с наступлением нынешнего лета связь неожиданно прекратилась.

Попытка отправить в ледники беспилотный гравитолет с запасной аппаратурой потерпела неудачу: гравитолет благополучно приземлился в заданной точке, однако передатчик не заработал. Это уже настораживало, потому что кто-то отключил передающую систему, которая срабатывала автоматически, а после выполнения программы вместе с носителем обычно возвращалась назад. Но более остального удручало, что теперь становилась очевидной взаимосвязь между двумя, на первый взгляд различными фактами — молчанием Семнадцатого сектора и тем, что в руках заброшенных туда людей находился эликсир молодости.

Вот почему в Оазисе так поспешно начали подготовку к экспедиции в ледники, какими бы трудностями и опасностями ни грозило рискованное путешествие. Но вдруг станции наведения зарегистрировали, что из района очагового оледенения Главного материка в направлении Четвертого внутреннего моря движется гравитолет, приписанный к группе Семнадцатого сектора. Как только приборы зафиксировали место приземления летательного аппарата, сюда, к Заливу встреч, отправился Печальный дракон.

Рассказ юноши о странном поведении Пилота из Семнадцатого лишний раз подтвердил самые худшие опасения змееящера.

— Ты не смог бы мне помочь? — спросил он человека.

— Отчего не помочь, — согласился тот.

— Пойди в город и вызови сюда Пилота.

— Так он и послушается, — нахмурился юноша.

— Ничего — послушается. Скажешь: Печальный дракон требует подчинения, а не то — я сам разыщу его. Погоди, — остановил змееящер юношу, — прежде чем отыскать Пилота, положи в кабину летающей колесницы вот эту небольшую вещицу.

К ногам человека шлепнулся округлый предмет величиной с яйцо. Юноша спрятал непонятный механизм в сумку, перекинутую через плечо, и через мгновение скрылся в прибрежном кустарнике.

Печальному дракону не хотелось раньше времени показываться в городе. Внезапное появление змея всегда вносило излишнюю сумятицу и докучливое любопытство. Конечно, мало надежды, что Пилот послушается змееящера. Напротив, по логике, он, вообще, постарается избежать встречи. Поэтому Печальный дракон первым делом вознамерился вывести из строя летательный аппарат и отрезать путь к отступлению единственного пока свидетеля тревожных и неясных событий, разыгравшихся в Семнадцатом секторе.

Впрочем, разве неясных? Или не за тем, чтобы удостовериться в наихудших предположениях, прилетел сюда Печальный дракон? Или кто-нибудь теперь сомневался, каким безумным шагом было доверять людям эликсир долголетия? Конечно, сами по себе мизерные дозы абсолютно безвредны. Но недаром люди были такими способными учениками, — что им стоило разгадать химический состав чудодейственного снадобья, которое одновременно являлось сильнейшим наркотическим средством. Вот что следовало предусмотреть прежде чем отдавать в руки человека эликсир жизни.

Прошло много времени, а юноша все не возвращался. Ждать становилось бессмысленно. Змееящер, готовый к дальнейшим действиям, взмахнул крыльями, грациозно, словно огромная птица, поднялся высоко над заливом и полетел в сторону города. Он пронесся над крепостными стенами, рыночной площадью, торговыми складами, кварталами ремесленников и плавно спарировал над царским дворцом. Печальный дракон прекрасно различал, как люди внизу, бойко снующие по городским улицам и на площади перед дворцам, вдруг разом застывали на месте и, запрокинув головы, указывали пальцами на снижавшегося змея. На мгновение повиснув над садом, он выбрал место для приземления и медленно опустился на траву среди цветущих кустов и замерших от неожиданности людей.