Боевые действия против Терков противник начал с ударов по стоящим под городом кораблям. Дело в том, что место стоянки судов находилось в отдалении на Терском устье в Подозерной протоке. 19 июля сюда пришли «воровские казаки» на стругах и взяли стоящие здесь бусы, а также захватили четырех терских конных стрельцов из охраны и много хлебных запасов. Произошло это из-за острой нехватки людей для гарнизонной службы[2055].
Судя по всему, Каргашин все-таки увеличил охрану корабельной стоянки. 30 августа к нему в Терки с докладом явились стрельцы, стоявшие на карауле в Подозерной при стругах, которые посылались в Астрахань. На этот раз старообрядцы захватили 20 человек стрельцов и кормщика, забрали на свои струги все, что могли, и увезли с собой, а остальное уничтожили. Данное известие кончалось уведомлением, что проезда в Астрахань морем не стало[2056].
Позже сообщения о нападениях на идущие вдоль побережья Каспия суда стали обыденностью. Старообрядцы соорудили вышки на Чечень-острове, стоящем при входе в Аграханский залив. Это позволяло не только полностью контролировать сообщение с устьем Терека, но и наблюдать за судами, идущими далеко в море. Впрочем, и в Подозерной протоке старообрядцы появлялись совершенно спокойно. Они чувствовали себя хозяевами положения. Всего из Аграхани на промысел выходило пять стругов, на каждом из которых находилось по 70 человек. Таким образом, общая численность выходивших на морской промысел составляла 350 человек, из которых 40 были людьми шамхала. Пленных аграханцы начали отпускать. Через них старообрядцы сообщили, что поджидают, когда к устью Терека придет новый терский воевода Василий Нарбеков[2057].
Последнее было прямым вызовом правительству. Все, что смогли сделать в ответ астраханские власти — отправить на учуг Урустобу, перекрывавший пригодный для морских судов проход в устье Волги, служилого человека астраханца Тихона Бахмурова. Ему предписывалось стоять на учуге и «с великим береженьем посылать на море в подъезд в лотке немалых людей» для разведывания о появившихся на море «воровских казаках»[2058]. Как видим, в Астрахани сочли возможным нападение со стороны моря и серьезно опасались вражеских судов.
Сообщение о том, что старообрядцы стерегут терского воеводу, не было похвальбой. Нарбеков действительно подвергся нападению по пути на место назначения. Столкновение с казаками он описал в письме астраханским властям: «Господам князю Петру Ивановичю с товарыщи Василей Нарбеков челом бьет. В нынешнем в 200-м [1691] году сентября в 20-м числе по указу великих государей пошел я на их великих государей службу из Астарахани на Терек, а со мною московских стрельцов подполковник Сава Кузьмин сын Болобонов, да казанских стрельцов голова Семен Иванов сын Тарханов с приказом. И октября в 3-м числе на море против черней в урочищах меж Котельнова и Иванова караулу на парусном побеге оторвало ис каравана погодою в море струг головы Семена Тарханова. И октября ж в 5-м числе в шестом часу дни в той стороне, куда погодою отнесло Семена Тарханова, была ис пушек и из мелкова ружья великая стрельба три перемены. И после того, вскоре появились с той стороны четыре струга воровских казаков. А под парусами гребли человек по дватцати на стороне. И прибежали на парусах ко мне под караван, и, опустя парус, стали от нас неподалеку. И учинился у них на стругах великой шум. И после того воротились назад. И о том для ведома к вам, господа, в Астарахань я писал октября в 6 день. И голова Семен Тарханов октября по 16 число не объявливался. И ныне он, Семен, где, не ведомо. А воровские казаки после тово во многих местех блиско моево коровану объявливались. А знатно, что искали время своему воровству. И наперед моево прихода в терские черни объявились за день октября в 9-м числе. И на терском среднем устье, у терских стрельцов, которые стояли на вестях, к моему приходу отняли лотку, а сами пробежали в тех же четырех стругах, которые были на море и подъезжали ко мне в корован. А как те воры пошли на море августа в последних числех, и в то время было их четыре струга. И с того числа стояли на море о четырех буграх в недальних местех. А с ними многие люди шавкалова владенья»[2059].
Пропавший Семен Тарханов вернулся живым. Он рассказал, что его «воровские казаки» на море ограбили — забрали пушку, свинец, порох и другое оружие, а многих стрельцов из его отряда ранили[2060]. Демонстрации силы со стороны старообрядцев явно производили впечатление на терский гарнизон. В результате двое местных стрельцов сами бежали на Аграхань[2061].
Лучше всего положение терского гарнизона обрисовано в отписке Нарбекова астраханскому воеводе князю П. И. Хованскому 12 февраля 1692 г.: «Окроме великих государей денежного жалованья терчаном, всяких чинов служилым людем, кормитца нечем, торгов и промыслов у них никаких нет, и выезду им с Терка от воровских казаков и Будай шевкалова владенья кумычен и еманчеев для дров и на рыбную ловлю и никуды для нужд ездить стало невозможно: воровские казаки раскольщики и шевкаловы татара и кумыченя безпрестанно под город подбегают, и которые терские жители для своих нужд не токмо что для промыслов и для дров выезду, и тех, имав на промыслех, бьют и грабят и в полон емлют. И в нынешнем в 200-м году ноября в 22 числе шевкалова владенья татаровя взяли под старым городищем в полон дву человек казанских стрельцов Семенова приказу Тарханова, кои стояли у стругов на карауле, и отвезши их продали в Дербень. И на весну, господа, в Астарахань по хлебные запасы послать будет не в чем и опасно»[2062]. Таким образом, зимой 1691/92 г. в Терках сложилась крайне тяжелая ситуация, вызванная блокадой города.
1692 г.
В мае 1692 г. московские власти обсуждали проблему шамхала и поселившихся в его владениях старообрядцев с прибывшими в Москву посланцами Аюки. Калмыцкий правитель отказался возглавить карательный поход на них, однако обещал присоединиться к московскому войску, если оно пойдет на Кавказ числом не менее 10 тыс. человек[2063].
Не сумев исправить положение дел при помощи Аюки, российские власти задействовали собственные дипломатические, финансовые и военные ресурсы. В результате ситуация вокруг Терков в течение 1692 г. радикально изменилась. О первых действиях правительства мы знаем только по их результатам. Еще в конце весны или начале лета часть аграханцев объявила о желании «принести повинную» государям. Они переселились на Терек к терским казакам. Те же старообрядцы, которые не принесли повинной государю, присылали в Азов и били «челом кабардинскому салтану, кой прислан от крымскаго хана к азовскому бею», чтобы их вывели с Аграхани к Черному морю на Кубань и поселили у Черного протока близ Азова. Их челобитье было удовлетворено. Для сообщения об этом на Аграхань из Азова послали нарочных[2064]. Можно предположить, что под «кабардинским салтаном» и в данном случае имеется в виду находившийся в это время в Кабарде Шахбаз-Гирей.
Освободился морской путь из Дербента в Астрахань. Об этом 31 марта 1692 г. говорил персидский посол Юзбаши Гусейн-хан, который был отправлен шахом в Москву «четвертый год», но не мог пройти дальше Дербента из-за того, что на море разбойничали казаки-старообрядцы[2065]. Можно предположить, что усилившееся стараниями Будая пиратство вызвало недовольство персидских властей, которые дали знать об этом правителю Тарков.
