Офицер недоумённо на меня посмотрел.

— Repeater. (Ретрансляторы.)

— Was? (Что?!)

— Ретрансляторы, господин полковник, — повторил Дитрих Вёлер. — Torfeld. dm. Новейшая разработка. На базе бронированных Pz. Bef. Wg. III. Башни сняты, однако защитные пластины оставлены без изменений. Смею напомнить, вы лично подобное исполнение затребовали.

"Опа-на. Притормозим пока. Не в теме, если честно. Как бы в кювет не уйти с такими расспросами. Оказывается, я сам их и "захотел". Что хоть это такое-то и на кой ляд "мне" понадобилось?"

— Да помню я, капитан, — сдал чуть назад, — но с моделью вы, по всей видимости, ошиблись.

— Это невозможно, гер оберштурмфюрер. Техника комплектовалась под пристальным наблюдением сотрудников "Аненербе".

— Знаю я это наблюдение. Пока лично не проверишь, ни в чём нельзя быть уверенным, — буркнул я. — Снимите брезент.

Четверо рослых бойцов СС из взвода сопровождения немедленно выполнили команду. Под защитным полотнищем и вправду обнаружилась пара абсолютно новых, 20-тонных Pz. Kpfw. III поколения. Однако назвать их танками, язык почему-то не поворачивался.

— Unglaublich (невероятно)! — подыграл начальнику эшелона Маротов, — точно такие, как ты и хотел, Ральф! Один в один. — Он дружески похлопал меня по плечу.

"Вот же гад. Спрыгнул. Теперь одному мне выкручивайся, как хочешь."

Собираясь ответить что-нибудь язвительное, я обернулся к "гауптштурмфюреру", и едва не рассмеялся от выражения его по-настоящему удивлённого лица.

"Что это за штуковины, командир? — вопрошали расширенные от изумления глаза Жана, — я этакую хрень впервые в жизни вижу! "

Тут он был не одинок. Столь странного оборудования прежде я также никогда не встречал. Стоявшие перед нами машины вполне сошли бы за средней тяжести, немецкие танки, если бы не отсутствие башни. Вместо неё на поворотной платформе самоходки, притянутая к корпусу четырьмя рядами мощных болтов, возвышалась рельефная полусфера с антенной решёткой посередине.

"Однозначно связь либо что-то очень сопутствующее, — догадался я. — Информация, передача данных, расчёт ударов? А может с помощью этих штуковин фрицы и вовсе станут корректировать действия подразделений? Вполне вероятно. Только вот где и как именно?"

Нам предстояло срочно это выяснить. Во время одной из операций в начале войны мне уже довелось иметь дело с чем-то подобным. Правда тогда связь поддерживалась при помощи радиостанций Fu-7 и FuG-17 между головным фашистским танком и тройкой, сопровождающих "панцеры" с воздуха "Ju-87". Корректировка огня в тот раз оказалась настолько точной, что "Юнкерсы", практически сравняв с землёй, уничтожили наши позиции. Страшная память.

— Похоже, вы всё-таки правы, капитан, — произнёс я, наконец, — теперь вижу, это действительно то, что нам нужно.

До меня потихоньку стало доходить назначение странного оборудования.

— Можете не сомневаться, господин полковник, согласно инструкции, перед погрузкой я лично всё проверил. 10-кратное усиление сигнала.

— А дальность? Её вы уточнили?

— Конечно. 4 километра.

— Должны справиться.

— С запасом, гер оберштурмфюрер. Насколько мне известно, в точке испытания "Flüstern" до русских позиций рукой подать.

Теперь всё окончательно встало на свои места.

— Wo sind die begleitenden Mitarbeiter des Instituts. (Где сопровождающие груз сотрудники Института?) — поинтересовался я.

— In seinem Wagen, Herr Ralph. Heute ist noch keiner von ihnen rausgekommen. (В своём вагоне, господин Ральф. Сегодня никто из них ещё не выходил.)

— Es ist notwendig, sie zu treffen. (Необходимо с ними встретиться.)

— Ich verbringe. (Я провожу.)

Дитрих Вёлер отдал приказ вернуть брезент на место и снова предложил следовать за ним.

Тимановский с Лизой остались снаружи. На случай если что-то вдруг пойдёт не по плану. Двигаясь сейчас вслед за немцем, я прекрасно понимал, что рано или поздно нас раскроют. И единственное преимущество, которое у нас пока есть, это фактор неожиданности. Его необходимо использовать по максимуму, поэтому действовать следовало напористо и быстро.

Миновав половину состава, наша команда наконец-таки добралась до нужного купе.

— Спасибо, Дитрих, дальше мы сами, — поблагодарил я.

Немец ожидаемо кивнул, потоптался несколько секунд на месте и медленно, словно над чем-то раздумывая, направился к выходу.

Мягкое касание ручки двери. Толчок в сторону. Но та, как назло, оказалась запертой. Стук и томительное ожидание. После повторного напоминания о себе, в купе послышалась какая-то возня, а затем тяжёлое падение на пол.

— Подстрахуй, — это Жану.

Передав ему наблюдение за коридором, я извлёк из рукава заранее замаскированный под манжетом десантный нож. Зафиксировал предохранитель и вставил прочное лезвие ДН в узкую прорезь защёлки. За что мне всегда нравилось такое оружие, так это за его универсальность. Кроме прямого своего назначения, финка выполняла ещё кучу разной работы.

— Тяни.

Маротов всем телом налёг на продольную рамку. Короткий поворот рукояти и замок, не выдержав, сдался. Его язычок приглушённо клацнул, дверь откатилась вправо и мы с Жаном двумя безмолвными истуканами застыли на месте.

К обоюдному нашему удивлению купе оказалось не совсем обычным. Скорее это было и не купе вовсе, а некая, состоящая из четырёх просторных отсеков комната, на полу которой лежали сейчас трое, судя по всему, абсолютно мёртвых мужчин. Двое гражданских, и белобрысый эсэсовец с непонятной металлической штуковиной на голове. Рядом с ними стояла женщина в серой, форменной одежде. Застегнутая у горла блузка, воротник с серебряным кантом, чёрные туфли на ногах. За бортом кителя, пилотка с фашистским орлом.

Вид у незнакомки был растерянный. Глядя на неё, казалось, что женщина не осознаёт, где находится. При нашем появлении она попыталась было дотянуться до края стола, на котором лежал чёрный кожаный футляр с округлой эмблемой "Аненербе". Однако сделать этого даме не удалось. Пальцы скользнули по краю столешницы, и женщина неожиданно стала падать.

Но самым невероятным в чудовищной этой картине, выглядела висевшая над головой сотрудницы Института и медленно вращающаяся в пространстве таблица с цифрами! Расположенные в ней данные ежесекундно менялись, отчего конечные расчёты постоянно подвергались коррекции. Ситуация воспринималась настолько дикой, что на какое-то время происходящее в вагоне попросту выключило нас из реальности, и секунд пять ни я, ни Жан никак на неё не реагировали. Да и как вообще можно было на это реагировать? Если не считать послание Даринэ, ничего более странного в жизни видеть мне не пришлось.

Внезапно какая-то неведомая нам, третья сила, развернула женщину спиной вперёд и потащила к лежавшим на полу мужчинам. Именно потащила. Оторвав ту от пола и наклонив её голову вниз. Ни на что другое это больше похоже не было. В последний раз, попытавшись зацепить пальцами кожаную коробку на столе, немка вдруг неестественно выгнулась, застонала и на наших глазах испустила дух. Пол под ногами завибрировал, мелкой, противной дрожью сотряслись стены, а цифры в странных таблицах исчезли, после чего и сами они растворились в пространстве.

Вселенский ступор, а затем Маротов пришёл в себя первым.

— Это что, … сейчас такое было?

Я мельком огляделся по сторонам, ступил внутрь купе, и, спеша убраться из коридора, потянул его за собой. Никогда прежде я не видел друга настолько растерянным.

— Будем считать, привиделось.

— Привиделось?! Обоим?!

Жан удивлённо вскинул вверх брови.

— Нам сейчас другое важно. — перебил я. — Вне зависимости от того, что за хрень тут немцы изобретали, мы должны задание выполнить. Забираем "ЧС" и валим, пока Дитрих всех здесь на уши не поднял.