Можно сказать, мне опять повезло. Задолго до полуночи взошла почти полная луна и осветила город, а заодно и мой скромный домишко.
Незваные гости пожаловали вчетвером. Шкет, с ним два амбала под два метра ростом и мальчонка, лет пятнадцати. Глупый еще, не понимает, куда лезет.
- Пацан этот в кустах с вечера сидел, за домом наблюдал, - прошептал Сильвестр, сжимая рукоять сабли правой рукой.
- Постарайся его не поранить, - прошептал я в ответ.
Мы спрятались в спальне. Шторы задернуты и в комнате довольно темно. Ждать пришлось дольше, чем я рассчитывал. Похоже дверной замок оказался не так уж прост и не сразу поддался отмычке. Я затаил дыхание, прислушиваясь, видел, как в руке Сильвестра подрагивает от волнения сабля. Удумал же. Лучше б в лоб кулаком, а так еще и сам поранится ненароком.
В коридоре послышались осторожные шаги.
Дверь, легонько скрипнув, отворилась. Лунный свет проникал в коридор через большие не зашторенные окна, поэтому по тени, возникшей в проеме двери, мы без труда определили, что в гости пожаловали трое из четырех. Логично, мальчонку оставили на шухере у двери. По тени я определил, что Шкет держит в руке нож. Похоже, он лично решил со мной расправиться...
Незваные гости вошли в комнату. Схватив Шкета за руку с ножом, я что было силы потянул его на себя, отступил, сделал подсечку и швырнул в сторону окна. Падая, он схватился за шторы, сорвал их и комната наполнилась светом луны. Отвернувшись от Шкета, подпрыгнул и правой рукой, в которой зажимал кастет, подаренный пару лет назад самим командором Анрияком, приложился к лицу одного из спутников Шкета. Тот лишь охнул и осел на пол рядом с коллегой, которого успел пырнуть саблей в живот бледный от волнения и испуга Сильвестр. Окровавленный клинок он уронил на пол и прижавшись спиной к стене, подрагивал всем телом. Не мудрено, парень впервые попал в такую передрягу, пусть и по собственному желанию. Ничего, он с переживаниями справится, а мне нужно справиться еще и со Шкетом.
Тот как раз вскочил на ноги, сплюнул на пол и, перебрасывая нож из одной руки в другую, стал медленно приближаться.
- Что тебе дома-то не сиделось? - спросил я насмешливо.
- Я обид не прощаю...
- Чем же я тебя так обидел, не пойму?
Он снова сплюнул. Наверное при падении разбил губу о подоконник.
- Ты никто, и звать тебя никак, а Мадам меня, уважаемого человека, тебе прислуживать прессовала. Не по понятиям.
Он кружил, подавался то вправо, то влево, но нападать остерегался, выжидал. Что ж, потанцуем. Времени у меня много, я не спешу. Шкет сделал ложный выпад, один, другой, отскочил. Позади кто-то застонал, заворочался. Я глянул краем глаза и тут же Шкет бросился на меня, думал, я отвлекся. Как бы не так, дурачок. Я легко увернулся, клинок, направленный мне в грудь, пронесся мимо, слегка задев левое предплечье, чего я в горячке схватки даже не заметил. Схватить руку нападавшего, вывернуть так, чтоб он ударил острием самого себя, не составило труда и вот уже Шкет с расширенными от боли и разочарования глазами упал на колени посреди комнаты. Мне пришлось отскочить, потому что один из противников, тот, что получил удар кастетом, пришел таки в себя, поднялся на ноги, ладонью стер кровь, заливающую лицо, угрожающе зарычал. В руке его сверкало длинное лезвие ножа, отражая свет заглядывающей в окна луны.
Сильвестра все еще трясло и на его помощь рассчитывать нечего. И тут в проеме двери появился еще один силуэт, до боли знакомый. Садовник! Неужели и он с ними?
Не успела эта мысль у меня промелькнуть, как он обрушил на голову амбала удар дубинкой такой силы, что тот и звука не издал, повалился замертво на пол.
- Я ж просил из флигеля не выходить, - я не нашелся сказать ничего лучшего и тут же добавил: - Пацан хоть жив?
Садовник кивнул.
- Что ж я, зверь какой?
Шкет так и застыл, стоя на коленях, зажимал рукой нож, боясь вынуть из раны. Под ним натекла изрядная лужа крови и... похоже, он опорожнил свой мочевой пузырь. Я обошел его вокруг, посмотрел в испуганные глаза.
- Шавка ты, а не уважаемый человек, - сказал брезгливо. - Уж кто-кто, а Мадам в людях разбирается.
Отбиться нам удалось, никто не пострадал, если не считать моральных страданий Сильвестра. Мне пришлось провести с ним серьезную беседу, объяснить, успокоить, убедить, что он поступил верно. После этого перетащили трупы в глухой переулок недалеко от пользующегося дурной славой трактира. Пусть полиция считает, будто в пьяной драке их и порешили. Мальцу, что стоял на стреме, очень доходчиво пояснили, что следует держать язык за зубами, а лучше, вообще забыть где он был этой ночью. Если не дурак, будет молчать, а если дурак, думаю, Мадам, Сильвестра прикроет.
Вымывшись и переодевшись в покидаемом на всегда доме, перед рассветом я поднялся на борт "Голодного лиса". Капитан в компании моей любимой попивал чай на юте. Не спят, ждут, волнуются. Приятно такое сознавать...
- Что так долго? - встал Джонни, едва я ступил на палубу. - Я уже сто раз пожалел, что послушал тебя и не отправил с тобой пару ребят.
Я налил в пустую чашку чая из фарфорового чайничка, залпом выпил.
- Долго прибирались, - ответил я, стараясь не поворачиваться к любимой левой стороной. Рана на предплечье опять немного закровила, испачкав свежую рубашку.
Капитан Джонни поступил как настоящий друг. Видимо поразмыслил пока я отбивался от Шкета с подельниками, и решил меня, все же, доставить в Уфон к Помплону. Дело другое, что я отказался, тоже здраво поразмыслив. И дело не в том, что придется делать круг на пути в Мортию. Я ведь все эти шесть месяцев не просто наслаждался жизнью, а и прислушивался к разного рода разговорам и байкам. И то, что в эту пору года в Море Злобы шторма практически не утихают, слышал ни от одного бывалого моряка в тавернах Стаксиса. Пересекать его решиться разве что Джонни, но я не хочу рисковать ни его шкурой, ни своей, ни, тем более, хоть одним волоском с головы моей несравненной супруги.
Я взял с Джонни честное слово, что он довезет Ани до Мортии, устроит в самом лучшем отеле, где она будет ждать моего приезда. Сам же сошел на берег в промежуточном порту, куда судно зашло для пополнения запасов воды и продовольствия. Там же нашел попутное судно, идущее на Уфон и за соразмерную плату снял на нем небольшую каюту.
В Уфон мы прибыли под вечер и искать товарища на ночь глядя я не решился. Остановился в гостинице на набережной, на всякий случай не в той, где некоторое время прожил с Ани.
Лежа на кровати, я смотрел в открытое окно, за которым лил дождь. В комнату задувал прохладный влажный ветерок. Как приятно поваляться не на качающейся беспрерывно койке, подумалось мне. И вправду, мое путешествие на Уфон особым комфортом не отличалось. Штормило всю дорогу, каждый день лил дождь. В какой-то момент я даже стал переживать, не занесло ли нас по ошибке в Море Злобы. В один из дней, когда ветер ненадолго утих, я смог выбраться на палубу.
- Такой сильный шторм, - сказал я, заметив капитана, невысокого крепыша со шрамом на лбу. - Уж не занесло ли нас в Море Злобы?
Капитан непритворно и очень громко рассмеялся, как и еще парочка моряков, которые услышали мой вопрос.
- Это разве шторм? - утирая слезы ответил капитан. - Так, волнение. А в Море Злобы в эту пору не выжить. Вы не переживайте, туда мы не сунемся. Вы в надежных и опытных руках.
Не скажу, что на этом мои переживания закончились. Я привык прорабатывать даже наихудшие варианты. А мне, человеку от морского дела далекому до сих пор невдомек, как моряки определяют место судна в непогоду, когда ни солнца днем, ни звезд ночью. Оставалось полагаться лишь на слова капитана и надеяться на его опыт.
Понервничать пришлось даже при входе в гавань Уфона. Перед самым брейкватером внезапно налетел боковой ветер и судно понесло на камни. Тут уж мне воочию пришлось убедиться в правильности слов капитана об опыте и слаженных действиях команды в критической ситуации.
