Из открытого окна тянуло свежей рассветной прохладой. Совершенно не хотелось выбираться из постели, но на этот день у меня много планов. Обсудив вчера перспективность дела, Мадам не двусмысленно дала мне понять, что тянуть не стоит, а действовать нужно незамедлительно. Поэтому и было решено прямо с утра отправиться на предварительные встречи с виноделами. Уж в том, что за один раз их не уговорить, даже я не сомневался. Не один еще раз придется общаться с каждым, чтоб сломать устоявшуюся схему.
Бесценный своей информированностью Пуше, рассказал, что из четырех самых крупных виноделов лишь один обитает в городе - в восточном верхнем квартале, где проживают зажиточные горожане. Остальные же трое живут на хуторах в значительном отдалении от города поближе к своим виноградникам. Путь предстоял не близкий, но все же я надеялся, что за день успею посетить всех четверых.
Несмотря на раннее утро Пуше был на ногах. На его кухне что-то булькало, скворчало и шипело. Даже уже чем-то вкусно попахивало.
- Завтрак? - предложил он, заметив, что я спускаюсь по лестнице.
- Не сегодня. Слишком рано.
- Зря, - не одобрил мое решение толстяк. - Я так понимаю, сегодня вас ждет путешествие?
Я подошел к его стойке и облокотился. Он тут же поставил передо мной большую дымящуюся чашку черного чая.
- Выпей, бодрит. Самое то перед дорогой, - улыбнулся Пуше.
- С чего вы взяли, метр, что я куда-то собираюсь?
- Как же, как же, - усмехнулся он. - Зря, что ли Тощий Филимон с двумя лошадками в поводу в квартале от гостиницы ошивается? Ясно дело, вас ожидает. А вы молодец, нашли подход к Мадам. Это редко кому удается. Я вами прям горжусь.
Принявшись было за чай, я едва не поперхнулся, услышав его слова.
- Да с чего вы взяли, метр Пуше? - попытался я, но он остановил мой порыв оправдаться иронической улыбкой.
- Старый Пуше не дурак. Он все видит и слышит. И умеет сопоставлять вопросы и факты. Я давно понял, дорогой Алекс, что вы человек деловой. Рябой Джонни зря бы вас ко мне не прислал. Он тоже что-то такое в вас увидел. И вы не переживайте, старый Пуше умеет держать язык на замке, когда это необходимо.
- Хороший чай, - выпив полкружки, я поставил ее на стойку. - Что ж, вы красиво сейчас сказали и я надеюсь, что могу вам доверять.
- Вполне.
- Тогда буду надеяться, что никогда об этом не пожалею.
- Допивайте чай, он придаст сил и бодрости. А я соберу вам в дорогу кое-чего перекусить.
- Это лишнее, не стоит. Тем более, мне пора.
- Послушай старика, никуда Филимон не денется, как и твои дела. А когда к полудню проголодаетесь, эта котомочка окажется очень кстати.
- Ладно уж, давайте.
Пока я допивал чай, толстяк сноровисто собрал мне в дорогу провизии. Увесистую котомку он поставил на стойку передо мной.
- Спасибо, - я сгреб ее рукой и быстро вышел на улицу.
У ближайшего перекрестка топталась знакомая тощая фигура и две небольших темных лошадки местной породы. В смысле - литерийской. Очень неприхотливые и выносливые животные. О их выносливости целые легенды рассказывают, даже у нас в Аясии. Тьфу ты, все никак не привыкну, что я уже не в Аясии, и не скоро там еще окажусь.
- Долго вы, заждался, продрог весь, - пожаловался Филимон.
Я смерил его начальственным взглядом и он смутился, поежился. Помнит, значит, мой первый урок. Это хорошо. А то осерчаю и еще один палец скручу.
Умело вскочив в седло, я тронул лошадку с места. Она послушно поцокала копытами в сторону восточных ворот. Скорее всего их уже открыли, потому как крестьяне встают рано и едва рассветает, начинают ходить по своим делам те из города, а другие в город.
Мы в молчании довольно быстро добрались до ворот, которые действительно уже были распахнуты настежь. Стражи тоже было не видно, да мне и наплевать. Оказавшись за пределами города я немного пришпорил своего невысокого скакуна. Филимон, отставая на пол корпуса, двигался следом.
- Едем к дону Каспару, - сказал я. - Так что веди.
Филимон вырвался немного вперед. Наши лошадки шли рысью, подымая клубы пыли на сухой дороге. Вслед нам летели ругательства, а иногда даже проклятия от пеших крестьян и возниц повозок, которых мы обгоняли. Некоторых, особо изощренных в обзывательствах, следовало бы наказать, но настроение у меня в тот день было прекрасным и ничто не могло его испортить.
Да, так я думал в первые минуты. Однако мой опыт наездника оказался не так велик, чтобы позволить мне провести в седле целый день без неприятных последствий. Увы, уже через пару часов моя филейная часть устала от пребывания в седле, а к вечеру, вернувшись домой, если позволено так называть гостиничный номер, я едва держался на ногах. Обещая Мадам за один день поговорить со всеми четырьмя виноделами, я был слишком оптимистичен. И даже ее скептическая улыбка меня тогда не насторожила. Ладно, что уж говорить, обещанного я не выполнил, но максимально приблизился к финишной черте. Я имею ввиду, что мне удалось встретиться с тремя из четырех, а это не плохой результат. На последок я оставил того, что проживает в городе, но в виду позднего времени, когда мы с Филимоном наконец до него добрались, он не соизволил пустить нас во двор, пообещав натравить собак, если мы не уберемся вон. Пришлось убраться, потому что представить страшно, смог бы я подняться по лестнице в свой номер, если б задержался еще хоть на мгновение.
- Вот и я, - улыбнулся я, вваливаясь в комнату. Ани сидела в кресле и листала какую-то книгу. Она у меня любительница почитать.
Вид у меня был еще тот, я это сразу понял по тому, как она всполошилась.
- Садись, - она устроила меня в кресле, - я воды наберу.
Пока в ванну набиралась вода, она помогла мне раздеться, стащила с меня сапоги и брюки.
- Срочно мыться, - засмеялась она, хотя мне было не до смеха. Я бы с превеликим удовольствием рухнул в постель прям в сапогах и брюках.
Теплая ванна слегка привела меня в чувство, хотя сил особо не добавила. Я перебрался на кровать, рассуждая о том, что просиживая большую часть времени в архиве, как произошло со мной, физические навыки сходят на нет. Вот уж никак не ожидал, что конная прогулка, пусть и слегка затянувшаяся выведет меня из строя. А то что завтра с утра я буду нетранспортабельный, сомнений нет. Хорошо бы к полудню на ноги встать.
Тем временим Ани прибралась в ванной и тоже нырнула в постель под тонкую прохладную простынь.
- Я внимательно слушаю, - прошептала она мне на ухо.
- Может завтра? Устал, сил нет, - мне даже врать не приходилось. Однако я знал, что она не отстанет, пока я не расскажу все в мельчайших подробностях...
- Едем к дону Каспару, - сказал я.
Широкая проселочная дорога вилась по низу долины, петляя между холмами, на склонах которых зеленели виноградники. Казалось, они никогда не закончатся. И естественно, мне стало любопытно, кому они принадлежат. Это важно даже в интересах дела. Однако со спутником мне не повезло. Он насуплено молчал всю дорогу. И даже когда я напрямую спрашивал, чьи виноградники мы проезжаем, он недовольно говорил:
- Да кто ж их разберет?
Уверен, если спросить о том же любого, проходящего мимо крестьянина, да еще подкрепить вопрос монеткой, он выдаст полную информацию и на владельца виноградников, и на всю его семью с прислугой и хозяйством. А вот Филимон оказался крепким орешком. Выбирая его себе в попутчики, я предполагал, что смогу с ним проще найти общий язык, ведь дважды мы уже встречались, пусть и не при самых хороших обстоятельствах.
В общем, я уже стал сожалеть, что выбрал его и понял, что без откровенного разговора ничего хорошего у нас не выйдет.
- Ты чем-то не доволен? - прямо спросил я.
Филимон лишь фыркнул и отвернулся, слегка пришпорив коня. Поравняться с ним особого труда не составило и я продолжил:
- Видишь ли, Филимон, я человек простой. Если я что-то хочу знать, я об этом прямо спрашиваю. Ты ведь помнишь при нашей первой встрече? Вижу, помнишь. То был крайний случай, а вообще, я откровенность ценю и уважаю. Дело, которое мы начинаем, довольно серьезное и я не тешу себя сомнениями, что все обойдется без проблем. Так просто нам этот заработок не отдадут. Поэтому я должен доверять тем, с кем я работаю, я должен быть уверен, что человек, стоящий рядом со мной, прикроет при необходимости мою спину. И если у тебя есть какие-то сомнения или вопросы, то лучше всего обсудить это прямо сейчас.
