Здесь царил полумрак, только в углах горели несколько ламп, и мой взгляд остановился на книге, лежащей раскрытой на подлокотнике стула рядом с одной из них. Бутылка бурбона была до дна опустошена, и ее аромат витал в воздухе, так сильно напоминая мне о нем, что мои легкие снова сжались. Виски и мой бывший, очевидно, смертельная комбинация. Возьми себя в руки, черт возьми.

Я посмотрела на него, чувствуя, что молчание уже затянулось, и его челюсть сердито сжалась, когда он взглянул на меня. Я разозлила его? Возможно. Было ли мне на это наплевать? Абсолютно нет.

Я отстранилась от него, просто чтобы снова дышать, и перешла к изучению большого синего комода, который был усеян маленькими красивыми украшениями. Я взяла изящного морского конька, вырезанного из камня, и провела большим пальцем по его спине, гадая, как долго я смогу стоять здесь и рассматривать его, прежде чем стану похожа на сумасшедшую.

— Хочешь кофе? — спросил он, направляясь к кофеварке.

— Да, конечно. — Я пожала плечами, украдкой взглянув на него и оценив нарядную синюю рубашку, обтягивающую его мускулы. На нем также были нарядные брюки, словно он оделся на работу, и то, как они обтягивали его задницу, было просто охренительным — оторви глаза от его задницы, тупица! — С молоком и…

— Одной ложкой сахара, я знаю, — проворчал он, не глядя на меня, схватил две кружки из шкафа, поставил их на стойку и принялся варить кофе, как самый злой человек на свете. Клянусь, в какой-то момент он сломал кофеварку и ударил по ней кулаком, чтобы она снова заработала.

Я опустила морского конька и двинулась по комнате, перебирая сидячие места. Я неловко облокотилась на спинку дивана, полулежа, полусидя и не знала, что делать с руками. Они всегда так висят?

— Все… в порядке? — спросила я.

— Лайонел напал на Дариуса, пырнул его чертовым ножом для стейков, — пробормотал он, и у меня сбилось дыхание.

— С ним все в порядке? — задыхаясь, спросила я.

— Теперь да, — вздохнул он, и мое дыхание немного успокоилось.

Боже, нам нужно разобраться с Лайонелом. Я ненавижу, что так много людей, о которых я забочусь, постоянно подвергаются опасности. Всякий раз, когда Тори или Дариусу приходится встречаться с ним, мне хочется кричать. Сейчас пострадал Дариус, и это уже не в первый раз. Он, наверное, даже не рассказал мне и о половине случаев, когда отец избивал его. И хотя Тори так и не рассказала мне, что именно сделал с ней Лайонел, по ее затравленному взгляду я поняла, что это было нечто ужасное. Он пробудил во мне монстра, который жаждет холодного, жесткого возмездия. И я не успокоюсь, пока не получу его.

Я не сводила взгляда с бассейна за высокими окнами, лунный свет отражался на его поверхности, пока я боролась со своими демонами.

Тишина повисла между нами на долгое время, и я готова поклясться, что слышу каждую каплю воды, процеживающуюся сквозь кофейные зерна.

Наконец Орион подошел ко мне, протянул мне кружку с нарисованным на ней дождевым облаком и встал настолько близко, что я перестала соображать.

— Ты все-таки сядешь нормально или продолжишь сидеть, как страдающая запором сова? — сухо спросил он, и мои губы осмелились дернуться.

— Уу-хуу, — ответила я по-совиному, и он поджал губы, а потом отошел и уставился в окно.

Я взяла кружку с кофе в руки, добавив немного льда на ладони, охлаждая ее, а затем сделала глоток.

Ветерок завывал на летнем домике и постукивал по окнам, пока я смотрела на спину Ориона, а потом мой взгляд снова скользнул к его заднице. Твою ж мать.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — спросил Орион, и я оторвала взгляд от его задницы.

— Ты уже спросил, — заметила я.

Он посмотрел на меня через плечо одним из своих профессорских взглядов, и я вдруг почувствовала жар, гораздо более горячий, чем кофе в моей кружке. Он и понятия не имеет, как сильно на меня влияет его взгляд. Но теперь я умею держать эмоции под контролем. И дело не только в том, что я научилась лучше с ними справляться. Он уничтожил меня, когда погубил нас, но и сделал сильнее. Я полагаю, что иногда нужно увидеть, как стены рушатся и ломаются, чтобы понять, как построить лучшее королевство.

Я закатила глаза и пожала плечами.

— Продолжай.

Он повернулся лицом к окну и сделал длинный глоток кофе, после которого заговорил.

— Ты всегда будешь меня ненавидеть?

В груди защемило, и я позволила молчанию затянуться, пока прикусывала язык от всего, что хотела сказать в ответ на это. Я бы хотела ненавидеть тебя, но испытываю нечто гораздо худшее, чем это. Любовь, которая не умрет к человеку, который сломил меня.

Он снова повернулся ко мне как раз в тот момент, когда тучи затянули луну, и вдалеке раздался раскат грома — приближалась гроза. Мое сердце пропустило удар, и я попыталась усмирить эмоции, пока он их не увидел.

— Я не ненавижу тебя, Лэнс, — призналась я.

Он был скрыт тенью, поэтому я не увидела его выражения лица на это, но он снова начал приближаться, его шаги были медленными и продуманными, что говорило о том, что он всегда был в одном мгновении от того, чтобы превратиться в кровожадного хищника.

— А почему бы и нет? — спросил он, его тон стал смертельно опасным, словно я разозлила его. Неужели он хочет, чтобы я его ненавидела?

Я подумывала ответить на вопрос какую-нибудь ерунду, ничего не значащую, но поняла, что не хочу этого делать. С тех пор как Орион попал в тюрьму, я прокрутила в голове множество разговоров с ним. Разговоры, которые я должна была услышать. Объяснения, которые мне не давали. Если ему нужна моя правда, то хорошо, поскольку это значит, что я смогу получить взамен его правду. И, возможно, я, наконец, получу какое-то чертово завершение. Ведь, как бы я ни старалась забыть его, казалось, будто я ни на йоту не отошла от желания обладать им. Видимо, обещание, которое я ему дала, для меня действительно что-то значило, в отличие от него.

— Я не ненавижу тебя, потому что знаю, что твой поступок не был злонамеренным. Разве что я тебя неправильно поняла, но полагаю, ты не бросился в Даркмор в качестве лёгкого способа избавиться от наших отношений. — Шутка прозвучала как-то горьковато, но я не могу сказать, что чувствую себя плохо из-за этого.

Орион кивнул, принимая это к сведению, и допил свой кофе, после чего поставил кружку на богато украшенный серебряный столик.

— Тогда почему, по-твоему, я это сделал?

Я усмехнулась, покачав головой.

— Я не знаю, Лэнс, ты так и не объяснил мне ничего.

Он на скорости метнулся ко мне, а я образовала вокруг себя прочный воздушный щит, пока он не успел приблизиться. Он остановился прямо перед ним, его рука коснулась барьера, и он с яростью выдохнул через нос.

— Объяснения? — Он рассмеялся холодным, беззлобным смехом. — Ты нихрена не поняла, да?

— Что именно? Что ты нарушил нашу клятву? Или что ты вырвал мое сердце и разорвал его на пятьдесят кусочков? Или о том, что ты не предоставил мне выбора? — потребовала я, мой гнев нарастал, и я засунула свою чашку с кофе между двумя диванными подушками позади себя, чтобы та не упала.

Он хмыкнул.

— Ты думаешь, я хотел, чтобы все было именно так? У меня не было никакого гребаного выбора.

— Чушь собачья, — прорычала я, опуская щит, чтобы с силой толкнуть его в грудь, когда мой гнев выплеснулся наружу. Я не собиралась этого делать. Я собиралась приехать сюда и ничего не усложнять, но возможно, мне пора бы понять, что все с ним всегда будет непросто. А теперь мы перешли границы, и я не в силах сдержать свой гнев.

Он зарычал, отступив на шаг, но ничего не сделал, чтобы отразить мой удар.

— Всегда есть выбор, но ты выбрал уничтожить нас. — Я подавляла все эти чувства так долго, так почему бы мне не высказаться?

Он обнажил клыки, его мышцы напряглись.

— Ты думаешь, я хотел бросить тебя? Думаешь, мне было легко?

— Это ты все усложнил! — крикнула я, пламя Феникса покалывало кожу изнутри. — У тебя не было права делать выбор за меня.