Распределение призывников по подразделениям и родам войск производилось, исходя из уровня образованности и военной подготовки, которой занималась система Всевобуча. Основная масса призывников пополняла ряды стрелковых и артиллерийских подразделений, менее подготовленные - хозяйственные и тыловые части, призывники с техническим образованием или квалификацией - специальные рода войск. На штабную работу, в управление на специальные должности брали призывников со средним и высшим образованием.
Поскольку от призыва освобождались квалифицированные рабочие и служащие советского аппарата, поэтому призывной контингент в территориальные части на 90% состоял из крестьян и неквалифицированных рабочих. Немалая часть служащих от службы в территориальных частях освобождалась, так как растущий партийно-советский государственный аппарат также нуждался в квалифицированных работниках. Кроме того, партийно-советская номенклатура тоже имела льготы по призыву. От участия в сборах освобождались секретари губернских и уездных комитетов РКП(б) и РЛКСМ, председатели губернских и уездных исполкомов Советов, руководители профсоюзов[342]. Но в то же время часть партийно-советского аппарата привлекалась для сборов, для проведения занятий по политпросвещению призывников. За счет работников партийно-советского аппарата комплектовалась часть среднего и старшего командно-политического состава территориальных частей.
Вместе с тем, к вопросам взаимодействия с терчастями РККА работники местного партийно-советского аппарата подходили формально, с казенным равнодушием. М.В.Фрунзе признавал, что «.. .к сожалению, в очень многих случаях участие гражданских органов в терработе носит механический характер, не выходящий за пределы сочувствия и кое-какого «содействия»[343]. Партийные и советские работники уклонялись от прохождения службы в терчастях РККА под различными предлогами, в результате росло социальное отчуждение между переменным рядовым и командным составом, поскольку большинство рабочих и крестьян, за счет которых укомплектовывался рядовой состав, таких льгот не имело. Таким образом, социальная дифференциация проникала из общества в армию, оттесняя на задний план революционные, военно-коммунистические традиции РККА времен Гражданской войны.
После окончания Гражданской войны перед комсоставом РККА встала острая проблема - укрепление дисциплины и повышение качества боевой подготовки. Для решения этих задач большую роль играл учет этнических и демографических особенностей призывного контингента при комплектовании различных родов войск. Призывники из лесных районов, население которых традиционно занималось охотой, зачислялись в стрелки. Казаки пополняли кавалерийские части, в артиллерию и технические рода войск (саперы, связисты) набирали промышленных рабочих[344].
По демографическим показателям территория нашей страны традиционно делится на две категории: густонаселенный (с большим количеством промышленных центров, с относительно развитой экономической и социальной инфраструктурой) исторический центр и малонаселенные (с нехваткой путей сообщения) окраины. Плотность населения и развитие социально-экономической инфраструктуры убывают с запада на восток. В условиях настоятельной необходимости сохранять жесткий военно-политический контроль над национальными окраинами и укреплять государственную границу СССР на всей ее протяженности, территориальный принцип комплектования абсолютно не подходил для районов Дальнего Востока, Сибири, Средней Азии, Кавказа, Украины, Белоруссии, Русского Севера по указанным выше причинам. Исходя из этого, военные округа в СССР стали подразделяться на внутренние: Московский и Приволжский; и приграничные: Украинский, Западный, Петроградский, Туркестанский, Сибирский (в 1929 г. в связи с вооруженным конфликтом в зоне КВЖД была создана Отдельная Краснознаменная Дальневосточная армия), а также Северо-Кавказский (в силу активного сопротивления со стороны горских народов)[345]. Во внутренних военных округах преобладала система территориального комплектования, (большинство призывников проходили службу без отрыва от производства), а в приграничных военных округах действовал кадровый экстерриториальный принцип.
Причиной такого жесткого распределения стратегических задач среди военных округов явились более низкая мобилизационная готовность и боеспособность терчастей по сравнению с кадровыми частями РККА. Сказалось также сомнение центрального партийного руководства в политической благонадежности населения национальных окраин. Здесь значительную роль сыграло возрождение принципов великодержавного шовинизма в национальной политике ВКП(б).
В течение 1930-х гг. интерес к терчастям со стороны высшего партийного и военного руководства страны постепенно снизился, поскольку принятие новой военной доктрины, ориентированной на ведение маневренной войны с массированным применением танков и авиации, выдвинуло более высокие требования к знаниям, выучке и уровню боевой подготовки личного состава, А удовлетворить эти требования можно было только при систематическом, а главное, постоянном проведении занятий по боевой подготовке, что само по себе ставило на повестку дня отказ от территориального принципа военного строительства в РККА.
Военная реформа 1924-1925 гг. была не завершена, поскольку носила ограниченный и во многом вынужденный характер, и поэтому не была самоцелью для высшего комсостава РККА во главе с М.В.Фрунзе.
На рубеже 1920-х и 1930-х гг. территориально-кадровая система перешла в фазу экстенсивного роста, что само по себе являлось отражением процесса развития советской тоталитарной системы, нуждавшейся в расширении ресурсов, необходимых для ее нормальной жизнедеятельности. В этот период РККА вновь становится основным средством и целью в проведении внутренней и внешней политики партийного руководства. Именно с начала 1930-х гг. шел процесс наращивания численности РККА и ее технического перевооружения. Развитие военно-промышленного комплекса в СССР являлось главным достижением политики «большого скачка». В этот период РККА вновь становится образцом организации для всего советского общества. Причем, в этот период количество терчастей РККА становится больше, а территория, с которой шел призыв - несколько шире.
Изменение международной обстановки на рубеже 1920— 1930-х гг. значительно повлияло на принципы военного строительства в СССР. В первой половине 1930-х гг. советская военная доктрина подверглась очередной переработке. В отличие от оборонительной военной доктрины РККА, оформившейся в середине 1920-х гг., она приобрела по своей сути наступательный характер. Генеральный Штаб РККА вплотную занимался вопросами скрытной мобилизации с целью предотвращения нападения агрессора на границы СССР и переноса боевых действий на территорию противника, чтобы окончательно разгромить его стремительными наступательными действиями РККА в кратчайшие сроки и «малой кровью»[346]. Таким образом, вновь возрождалась идея «экспорта революции» на штыках РККА, которая потерпела крах в 1920 г. после разгрома красных под Варшавой.
Для выполнения новой стратегической задачи потребовались мобильные и технически хорошо оснащенные войска, поэтому высшее партийное и военное руководство особое внимание уделяло созданию практически заново таких новых родов и видов войск, как ВВС, ВДВ, бронетанковые войска. Служба в таких родах войск требовала высокого профессионализма и мастерства, необходимого для овладения достаточно сложной для призывника 1930-х гг. техникой и вооружением.
Попытка создания терчастей РККА в технических родах войск себя не оправдала, потому что сама система комплектования не позволяла производить качественный отбор призывного контингента. Овладение современной военной техникой и вооружением предполагало проведение постоянных занятий и тренировок с личным составом, а не периодических сборов, которые проводились в терчастях с начала 1930-х гг. два раза в год по одному месяцу.
