Н.В.Митюков[196]
Моделирование процесса мобилизационного развертывания через апериодическое звено первого порядка
В последнее время, особенно после появления нашумевших романов В. Суворова «Ледокол» и «День М», в историографической литературе, возрос интерес к начальному периоду Великой Отечественной войны. Высказывается множество версий о высокой или низкой эффективности мобилизационных мероприятий разных стран, в первую очередь Советского Союза и Германии.
Начальный этап любых военных действий является одним из наиболее специфичных периодов. Принято считать, что он охватывает время со дня официального объявления войны или общей мобилизации до ввода в вооруженную борьбу главных сил[1] и характеризуется особыми чертами, отсутствующими потом. Это - целая система политических, идеологических и экономических мероприятий, связанных с переходом государства от мира к войне: мобилизация, сосредоточение и развертывание войск, военные действия по прикрытию стратегического развертывания, захват выгодных районов для развертывания и проведение разведывательных операций на небольшую глубину. Именно в начальный период, когда державы еще полны сил, как никогда ярко проявляется эффективность подготовительных операций. Еще до начала боевых действий политические и военные руководители ищут «рецепты» для своей победы в будущей кампании, разрабатывают доктрину, стратегические концепции, пишут военные планы и в соответствии с ними проводят подготовку войск. Поэтому начальный период войн характеризуется своего рода «битвой умов» военно-политического руководства, проверкой на практике и выбором наиболее жизнеспособных планов и решений.
«Война, - говорил Наполеон, - искусство простое, все заключается в выполнении». Потому, как бы ни были хороши предвоенные планы, успех или неуспех кампании будет целиком определяться начальным периодом: быстротой и четкостью мобилизационного развертывания.
Классический пример, когда процесс мобилизационного развертывания мог повлиять на результаты кампании - начальный период Первой мировой войны. По германскому плану предполагалось, закончив мобилизацию основных сил на 12 день, начать боевые действия против Франции, основная часть войск которой мобилизуется за 14 дней. В ходе скоротечной кампании было необходимо вывести ее из войны и быстро (по внутренним операционным линиям) перебросить войска на восточный фронт, поскольку Россия мобилизуется за месяц. Таким образом Германия могла бы добиться победы в войне с коалицией.
Однако следует признать, что мобилизационные возможности государства: количество военнообученных резервов и быстрота развертывания напрямую определяют устойчивость к внешней агрессии и потому вполне справедливо составляют государственную тайну. Поэтому задача данного исследования состоит, прежде всего, в обобщении разрозненных сведений и объединение их в рамках одной теории.
С другой стороны, вопрос об оценке численности военных резервов в последнее время приобрел несколько другой ракурс: в связи с окончанием холодной войны, в политических вопросах резко возросло значение локальных войн и конфликтов. Если холодная война характеризовалась в основном как война нервов, то локальные конфликты зачастую перерастают в непосредственные боевые действия противоборствующих сторон. При этом, человеку, прошедшему кампанию наносится непоправимый психологический урон. Так еще десятилетие назад со страниц газет не сходила тема так называемого «афганского синдрома», то уже сейчас появился «чеченский синдром».
Между тем, определить общее количество участников вооруженных конфликтов зачастую не представляется возможным не только из-за наличия на них грифа секретности, но и тем, что у каждой из сторон как правило свой способ подсчета военно-обученных резервов.
Подготовка и накопление мобилизационных людских ресурсов является одной из важнейших проблем государственного и оборонного строительства любого государства. Как показывает опыт прошедших войн, простое увеличение численности мобилизованного населения не всегда приносит желаемые результаты. Так во время ирано-иракской войны 1980-1988 гг. Иран мобилизовал около 10 млн. человек, что составило около 18% всего населения страны. Однако, из-за низкой подготовки призывников иранская армия не смогла добиться каких бы то ни было значительных успехов[2].
Исторический анализ позволяет определить основные факторы, влияющие на эффективность мобилизационных мероприятий[2]:
• военно-политический, определяемый системой межгосударственных отношений, позволяет судить о возможных центрах, в направлении которых следует стягивать войска, а также возможные спокойные участки границ и регионы;
• военно-технический определяется степенью технического оснащения армии (дальностью действия оружия, возможностью управления большими контингентами войск, тыловой системой обеспечения) и фактически определяет не только максимально необходимое количество мобилизованных, но и степень их равномерности распределения по определенной территории (например, ракетные войска стратегического назначения будут увеличены до штатов военного времени вне зависимости от того, где расположены части: на передовой или в стратегическом тылу);
• социально-экономический определяется социально-бытовыми условиями жизни населения и фактически определяют качество призванного контингента (большинство из иранских призывников не только не имели ни малейшего представления о современной боевой технике, но и вообще были неграмотными);
• военно-географический влияет на оперативное оборудование территории (разветвленность дорожной сети, наличие складов, портов и т.д.) и природно-климатические условия региона (сюда же, например, может относиться наличие разрушенных предприятий химической и атомной промышленности);
• демографический определяет возможности населения по обеспечению вооруженных сил полноценными здоровыми гражданами (по статистике примерно 40% населения государства мужчины, но только 20% - призывных возрастов, и именно эта цифра составляет максимально возможный теоретический уровень мобилизации, хотя, во время Второй мировой войны Германия смогла поставить под ружье 24,9%, но это стало возможным за счет тотальной мобилизации, вплоть до несовершеннолетних из «Гитлерюгенда», а также за счет использования в промышленности труда военнопленных).
Если первые четыре фактора довольно легко поддаются анализу и реконструкции, но демографический фактор обычно составляет государственную военную тайну. Дело усложняется тем, что до сих пор не рассекречены все сведения, касающиеся даже Первой мировой войны. Поэтому для выявления каких-либо закономерностей следует воспользоваться материалами косвенного характера. Основополагающими характеристиками, определяющими процесс мобилизации являются три коэффициента:
Высокий показатель К1 характерен в основном для развитых стран со всеобщей воинской повинностью. И наоборот, малый показатель характерен для стран третьего мира с наемной армией. Анализ боевых действий с античности до наших дней позволяет утверждать, что государства, комплектовавшиеся на основе всеобщей воинской повинности (высокий К1) могли вести затяжные войны, требовавшие значительных ресурсов. Государства, армии которых комплектовались на основе наемничества (низкий К1), ограничивались скоротечными вооруженными столкновениями, а при ведении более масштабных и длительных боевых действий их экономика быстро истощалась[2].
Для США и Великобритании, вооруженные силы которых комплектуются на добровольной основе, К1 равен 1,16 и 1,48 соответственно (исключительно за счет налаженной системы подготовки резервистов). Во Франции, где существует всеобщая воинская повинность К1 = 3,3, в Израиле - 2,5, а в Германии, где смешанный способ комплектования К1 = 1,21. Для Италии и Турции, комплектующие свои вооруженные силы по призыву, значения коэффициента 1,81 и 1,89 соответственно. Таким образом, для развитых стран К1 = 1,16...3,30[3].
